Мария Жукова-Гладкова - Любовь с алмазным блеском
– Попробуем, – пожала я плечами.
Нас высадили у подножия неизвестной мне горы, поросшей травой, кустарником и не очень высокими деревьями. Я подняла голову вверх. Никаких намеков на жилье не увидела.
– Здесь есть пещеры? – спросила я у Степана Прокофьевича.
– Конечно, мой чисто гений красоты. Но до них далеко. То, что ты сейчас видишь перед собой, – лишь начало пути. Перед нами целая гряда. Придется идти вверх и вниз, вверх и вниз, и каждый раз подниматься все выше и выше.
О том, что ждет нас впереди, мы получили представление, поднявшись на вершину первой горки. Пожалуй, она была тут самой маленькой и пологой, у нас не возникло никаких сложностей с подъемом. Да, тут ни на машине, ни на танке не проедешь, но на своих двоих можно передвигаться без специального альпинистского снаряжения. Или только пока?
Вскоре воздух стал нагреваться, мы разделись до футболок. Я порадовалась, что мы взяли с собой несколько бутылок воды. Пить хотелось, а источников воды я пока никаких не видела. Спросила про них у Степана Прокофьевича.
– А река откуда течет, как ты думаешь? С гор. Весной разливаться должна, когда снег тает. Наверняка поляну вашу всю затопляет. И люди ведь живут! Без воды люди жить не могут, а в горах колодец никто копать не станет, да и техники у этих людей современной нет.
Внезапно мне показалось, что впереди, на третьей вершине от нас, мелькнула человеческая фигурка.
– По-моему, там кто-то идет, – тут же сказал сотрудник службы безопасности Ивана Захаровича, которого звали Володя.
И он, и я извлекли из рюкзаков бинокли. Пашка принялся настраивать камеру. Степан Прокофьевич никаких приготовлений не делал, вероятно, надеялся, что мы ему позволим воспользоваться нашими биноклями. Или ему было все равно.
Вначале мне показалось, что у меня галлюцинации, потом я поднесла бинокль к глазам Пашки.
– Ложимся! – прошипел в то же мгновение Володя.
Мы все рухнули в траву и уже лежа продолжили наблюдение. Девица (а это была особа женского пола) в шортах и топике стояла на вершине и осматривала окрестности. За спиной у нее имелся рюкзак с засунутой сверху скаткой из спального мешка. Прекрасная фигура, длинные ноги, красивый загар, маленькие солнцезащитные очки и платочек с козырьком на голове.
Пашка высказался непечатно.
– Как можно в присутствии очаровательной дамы?! – воскликнул Степан Прокофьевич.
– Мне хочется сказать то же самое, – заметила я. – Паш, откуда она-то здесь взялась?!
– Вы ее знаете? – почти одновременно спросили Володя и знаток Пушкина.
Еще бы мы ее не знали! Мы с Пашкой выезжали на съемку трупов двух ее бывших мужей. В нашем городе она имеет подпольную кличку «дважды нефтяная вдова», и я ее не так давно вспоминала… Сейчас замужем в третий раз, за газовщиком (в смысле за бизнесменом, торгующим газом, а не мастером, чинящим газовые плиты).
Один ее муж сошел с ума, причем, можно сказать, внезапно. Его офис располагался в высотном (для Петербурга) здании, естественно, на последнем этаже с самым лучшим видом. Однажды директор нефтяной компании вдруг принялся бегать по этажам с выпученными глазами. Когда он пробегал между сотрудников первый раз, те не забеспокоились. Мало ли какая мысль пришла в голову шефу? Мало ли куда ему понадобилось? Не станешь же спрашивать у директора, куда он так спешит. Однако второе пробегание директора мимо себя отметил каждый. Кабинеты там были со стеклянными дверями и стенами (то есть, скорее, перегородками), за исключением кабинетов руководителей на двух верхних этажах, поэтому вскоре все сотрудники следили за бегом директора по помещениям и даже перезванивались с коллегами с других этажей. Зная суровый нрав начальника, никто его не останавливал. Пусть бегает, если хочет. А тот потом стал врываться в кабинеты. В них тоже бегал, покидал их, вбегал в другие, опять носился по этажам. Наконец кто-то решился позвонить начальнику охраны, кабинет которого находился на первом этаже, куда директор, похоже, во время своего забега не спускался. Начальник охраны понесся наверх, но припозднился. Директору было сорок четыре года, вел он нездоровый образ жизни, много пил, ел, гулял и страдал избыточным весом (именно у него в кабинете я видела незабываемую картину с изображением нефтяной скважины в эротическом разрезе).
Ко времени прибытия бригады медиков он уже не дышал. Потом приехали мы с Пашкой и еще несколько журналистов и прослушали подробный рассказ нескольких сотрудников о забеге директора. Вскрытие показало обширный инфаркт. Никаких галлюциногенов в крови обнаружено не было.
В тот раз я попросила Василия Петровича, знакомого патологоанатома и главного Пашкиного собутыльника, объяснить мне, что могло произойти (наверное, коллеги Петровича обсуждали этот случай). Василий поведал, что о начале серьезных проблем с сердцем может сигнализировать вроде бы ухудшившееся психическое состояние человека. Например, ваш родственник вдруг начинает нести ахинею, или вам кажется, что муж пришел выпивши, хотя никогда алкоголем не увлекался. Причем в одни дни человек может выглядеть полностью здоровым и совершенно здраво рассуждать, а в другие выдавать такое, что хоть стой, хоть падай. Данные симптомы означают, что нарушено кровоснабжение мозга или периодически где-то пережимает какой-то сосудик. Василий тогда рассказал мне, что, бывает, люди вызывают психиатрическую «Скорую», думая, что родственник сошел с ума, а врачи везут человека в кардиологию, и через неделю его видят абсолютно нормальным психически.
– Но почему он стал бегать по этажам?!
– Этого тебе не скажет никто. Но если бы мужчину остановили сразу же, может, его бы и удалось спасти. Хотя кто знает…
Дело в тот раз возбуждать не стали, хотя бригада и выезжала, а супруга (то есть вдова) еще и оплатила какую-то специальную дорогостоящую экспертизу, чтобы выяснить, так сказать, сам муж помер или ему помогли. Экспертиза сделала однозначный вывод: сам. Более того, две секретарши, лишившиеся работы в связи с кончиной работодателя и любовника, из-за которого они конкурировали и друг друга терпеть не могли, на сей раз были едины во мнении: шеф в тот день с утра закрылся в кабинете один, велел ни с кем не соединять, никого не пускать. Они ему даже кофе не носили. Потом, правда, выяснилось, что в одиночестве тот хлестал коньяк.
Что вызвало стресс, никто сказать не мог. Или, скорее, мог, но не хотел. В компании вроде все было в порядке, с женой тоже. Ни она, ни коллеги, ни друзья не могли сказать, из-за чего нефтяной король так переживал, что стал с утра пить на работе.
Со вторым мужем дамочки произошла чем-то похожая история. Они с женой и друзьями (то есть двумя семейными парами) сидели в ресторане. Вдруг мужчина почувствовал себя нехорошо. Супруга рвалась поехать домой с ним, но он сказал, чтобы оставалась и не портила себе вечер. Метрдотель вызвал ему такси, муж через некоторое время позвонил и сообщил, что добрался, и опять сказал, чтобы жена продолжала отдыхать (непонятно от чего). Супруга домой не звонила, общалась с их общими друзьями. Потом та семейная пара повезла ее домой на такси. Мужчина вышел из машины, чтобы проводить приятельницу до квартиры. Жили они в дорогом доме, с системой видеонаблюдения в каждой квартире, способной выводить на экран любой этаж и площадку перед входом, но мало ли что… И вообще мужчина посчитал себя обязанным проводить жену друга, да и убедиться, что с ним все в порядке.
Квартира оказалась заперта на защелку изнутри, на звонок в дверь, звонок по домашнему и мобильному телефону никто не отвечал. Мужчина отпустил такси, они с женой поднялись к двери поддерживать знакомую, та тем временем, рыдая, звонила в милицию и «Скорую». Милиция вызвала специалистов по вскрытию бронированных дверей.
Вошли наконец внутрь и обнаружили хозяина дома лежащим на полу перед включенным компьютером. В данном случае диагнозом стал инсульт. Супруга (теперь уже «дважды нефтяная вдова») опять заказывала дорогостоящую экспертизу, и ей опять сказали, что ее муж умер сам, без посторонней «помощи».
Ни в том, ни в другом случае вдове никаких обвинений не предъявляли. И вообще подозреваемых в смерти двух нефтяников не было. Только кличка к дамочке прилипла.
После моего рассказа знаток Пушкина усмехнулся. Сотрудник службы безопасности Ивана Захаровича сказал, что вроде бы о ней что-то слышал. Я рассказала про картину. Мне хотелось бы узнать, где шедевр находится теперь.
– Но откуда она здесь-то?! – воскликнул Пашка. – Может, двойник из местных?
– Ты девку хорошо рассмотрел? – посмотрел на Пашку Володя. – Девка холеная, хотя и спортивная. Видел, во что она одета? Местные граждане такие топики и шортики не носят. Да еще очочки. И она одна! И явно знает, куда идет.
– К колдунам, – хохотнул знаток Пушкина. – Может, в четвертый раз решила замуж сходить? Одного отсушить, другого приворожить. Больше тут идти не к кому.
