Вера Каспари - Воскресшая жертва
Мистер Карпентер: Я старался быть доброжелательным по отношению к ней. Она была молода и очень чувствительна.
Лейтенант Макферсон: Говорила ли она вам что-нибудь о ленче с Лорой?
Мистер Карпентер: Она говорила, что в отчаянии. Сначала я думал, что ее страхи — нечто иное, как истерика. «Не драматизируй ситуацию», — сказал я ей, но в ее голосе было нечто такое… дикие, испуганные интонации, это меня испугало. Я знал, что она одновременно и импульсивна, и отважна. Я боялся, что она может… вы понимаете, что я имею в виду, Макферсон. Поэтому я сказал, что поужинаю с ней, устрою своего рода прощание, что ли. Я намеревался убедить ее. Мы договорились встретиться у Монтаньино.
Лейтенант Макферсон: У Монтаньино?
Мистер Карпентер: Я чувствовал, что Дайяне необходима поддержка. А так как мисс Хант упоминала ресторан Монтаньино как свой любимый, Дайяне сочла это место прекрасным. Вы не представляете, как эта девочка была привязана к мисс Хант.
Лейтенант Макферсон: Вы ведь об этом не говорили Лоре?
Мистер Карпентер: Это ее только огорчило бы. Знаете, она переживала из-за того, что грубо обошлась с Дайяне. Хотя я намеревался рассказать ей об этом потом. Кроме того, она ведь ужинала с Уолдо Лайдекером… или, по крайней мере, я так думал.
Лейтенант Макферсон: Когда вы пили коктейли с мисс Хант в баре «Тропикале», о чем вы разговаривали?
Мистер Карпентер: О чем разговаривали? Ну… конечно, о наших планах. Она казалась холодной и довольно равнодушной, но я отнес это за счет ее нервозного состояния. Я просил ее хорошо отдыхать и не беспокоиться. Вы знаете, мисс Хант очень умная молодая женщина, но иногда ее чувства одерживают верх и она становится неуравновешенной, особенно, когда дело касается происходящего в мире. Она мучается своеобразным комплексом вины и иногда заявляет, что мы, невинные люди, разделяем ответственность за ужасы и страдания, о которых можно прочитать в газетах. Это ощущение плюс определенный цинизм по отношению к работе, которой она занимается, вызывают у нее эмоциональную неустойчивость, которую, полагаю, я мог бы помочь ей устранить. Поэтому я попросил ее не читать газет, не слушать радионовости в течение недельного отдыха, и она довольно хорошо отнеслась к этому, была неожиданно покорна и спокойна. Когда мы расстались, она позволила поцеловать себя, но в ответном поцелуе было мало тепла. Я дал адрес Уолдо Лайдекера водителю такси, так как она ничего не сказала мне об изменении своих планов. Я вернулся в отель, переоделся и направился к Монтаньино. Должен сказать, это место меня разочаровало.
Лейтенант Макферсон: Вы никогда не бывали там раньше?
Мистер Карпентер: Мистер Лайдекер всегда возил туда мисс Хант. Они по-особенному относились к этому месту. Мы же знали о нем только по их рассказам.
Лейтенант Макферсон: Дайяне рассказала вам о ленче с Лорой и о том, что вынимала портсигар?
Мистер Карпентер: Да. И я был этим огорчен.
Лейтенант Макферсон: Полагаю, и вы, и она подумали о том, как объясниться с Лорой?
Мистер Карпентер: Я решил сказать своей невесте правду.
Лейтенант Макферсон: До или после свадьбы?
Мистер Солсбери: Мистер Карпентер, вы не обязаны отвечать на этот вопрос.
Мистер Карпентер: Вы, по-видимому, думаете, Макферсон, что в моих отношениях с Дайяне было что-то тайное?
Лейтенант Макферсон: Было только два пути для Дайяне заполучить этот портсигар. Или она его украла, или вы ей его сами дали.
Мистер Карпентер: Допускаю, что этот факт выглядит очень некрасиво, но если бы вы были знакомы с обстоятельствами, которые были причиной этого… этого… этого поступка, уверен, вы бы меня поняли.
Лейтенант Макферсон: Допускаю, что Дайяне была в отчаянии.
Мистер Карпентер: Мне не нравится ваш тон, Макферсон. То, что у вас на уме, не соответствует реальности.
Лейтенант Макферсон: Я не имею в виду ничего такого, кроме того, что для Дайяне вы были птицей высокого полета. Более высокого, чем Лора. Если вы хотите, чтобы я имел в виду нечто большее, то мне приходят на ум несколько причин, по которым вы могли бы отдать ей этот золотой портсигар.
Мистер Солсбери: Лейтенант, это личные и не относящиеся к делу детали.
Мистер Карпентер: Спасибо, мистер Солсбери.
Лейтенант Макферсон: Хорошо, продолжайте.
Мистер Карпентер: Около 10 часов мы покинули ресторан. Я считал, что к этому времени она должна прийти в себя, но она находилась в еще более нервном и угнетенном состоянии. Казалось, она переживала состояние неописуемого ужаса, как будто она ожидала какого-то акта насилия. И хотя она не могла четко определить причину своих страхов, я видел, что ее истерика не совсем беспочвенна. В этих обстоятельствах я не мог оставить ее одну и пообещал ей зайти ненадолго в квартиру.
Лейтенант Макферсон: В квартиру Лоры?
Мистер Карпентер: Признаюсь, я не особенно был рад такой перспективе, но в данных обстоятельствах я не мог разговаривать с ней на людях. А так как она определенно не могла зайти ко мне в отель для мужчин, и мужчинам не разрешалось подниматься в комнаты девушек в ее пансионе, практически возможный выход оказался к тому же единственным. Мы поехали к центру города, где располагалась квартира…
Лейтенант Макферсон: Где находилась девушка, когда вы остановились у Москони, чтобы купить бутылку «Бурбона»?
Мистер Карпентер: Так важно это вспомнить?
Лейтенант Макферсон: Я помогу вам.
Мистер Карпентер: Дайяне была в отчаянии, и ей необходимо было принять что-то стимулирующее. Нам было немного неловко пользоваться спиртным мисс Хант, и я велел остановиться у Москони…
Лейтенант Макферсон: Дайяне вы оставили на улице, потому что Москони знал вас как друга Лоры.
Мистер Карпентер: Вовсе, нет. Дайяне должна была зайти в аптеку…
Мистер Солсбери: Вы ведь прямо направились в квартиру мисс Хант, не так ли?
Лейтенант Макферсон: И там Дайяне сняла свою одежду и надела шелковый халат Лоры.
Мистер Карпентер: Как вы помните, та ночь была очень жаркой.
Лейтенант Макферсон: Полагаю, в спальне был ветерок.
Мистер Карпентер: Мы проговорили три часа. Потом раздался звонок в дверь…
Лейтенант Макферсон: Расскажите нам подробно, что произошло. Ничего не упускайте.
Мистер Карпентер: Мы оба удивились, а Дайяне испугалась. Но зная мисс Хант так, как я ее знал, я привык ничему не удивляться. Когда ее друзья желают выразить сожаление по поводу своей женитьбы, или любовных историй, или своих служебных дел, они считают возможным беспокоить ее своими заботами в любое время. Я велел Дайяне подойти к двери и объяснить, что она занимает квартиру на время отсутствия Лоры.
Лейтенант Макферсон: А вы оставались в спальне, да?
Мистер Карпентер: Представьте, если бы кто-нибудь из друзей Лоры обнаружил меня в квартире. Ведь лучше не давать повода для слухов, верно?
Лейтенант Макферсон: Продолжайте.
Мистер Карпентер: Звонок прозвенел еще раз. Я слышал, как Дайяне застучала каблучками по полу, переходя от одного ковра к другому. Потом наступила тишина, и раздался выстрел. Можете представить себе мое состояние. К тому времени, когда я добрался до нее, дверь уже была закрыта, а она лежала на полу. В комнате было темно, я различал только смутные очертания тела и шелковый халат. Я спросил, как она себя чувствует. Ответа не было. Я наклонился, чтобы послушать пульс.
Лейтенант Макферсон: Продолжайте.
Мистер Карпентер: Об этом очень страшно говорить.
Лейтенант Макферсон: Как вы потом поступили?
Мистер Карпентер: Первым моим порывом было вызвать полицию.
Лейтенант Макферсон: Почему вы этого не сделали?
Мистер Карпентер: Когда я собрался поднять телефонную трубку, меня парализовала одна мысль. И у меня опустились руки. Я просто застыл на месте. Не забывайте, Макферсон, что я очень люблю Лору.
Лейтенант Макферсон: Стреляла не Лора.
Мистер Карпентер: Я ей был в определенном смысле предан. И частично нес ответственность за происшедшее. Я сразу понял, почему Дайяне ощущала безотчетный ужас после того скверного инцидента в среду вечером. Как только я собрал все это воедино, я осознал свой долг во всей этой трагедии. И я решил, что, независимо от того, каким трудом дастся мне самоконтроль, я должен найти выход из ситуации. Мое присутствие в квартире было бы не только крайне нелепым, но и, несомненно, бросило бы тень подозрения на того единственного человека, которого я обязан защищать. Теперь я вижу, что с моей стороны было весьма глупо действовать под влиянием такого импульса, но есть моменты, когда человек сообразуется с чем-то более глубоким, чем его рациональный дух.
Лейтенант Макферсон: Не приходило ли вам в голову, что, покинув квартиру и утаивая правду, вы запутываете ход расследования?
Мистер Карпентер: У меня в голове была только одна мысль: безопасность человека, чья жизнь мне была дороже, чем моя собственная.
