Марина Серова - Одна против секты
Сплюнув и отпустив несколько нецензурных слов в адрес тупорылых дураков, умеющих только клянчить у него деньги, Теплый вышел из комнаты, где я теперь находилась совершенно одна.
Нестерпимо ныло все тело. Догадываясь, что под джинсами и майкой сейчас не счесть синяков и кровоподтеков, я все-таки старалась сосредоточиться не на этом.
Уверяя Теплого, что потеряла остатки вменяемости, в действительности я прикладывала максимум усилий, чтобы в этой неприятной ситуации сохранить если не телесное здравие, то хотя бы здравый рассудок. И теперь, услышав обрывок разговора и сопоставив его с тем, что узнала от Жгутова, я предположила, что, во-первых, Теплый знает о готовящейся на него облаве, а во-вторых, что облава эта уже не за горами.
Инстинкт и шестое чувство подсказывали, что все это как-то связано с его горячим желанием поговорить с Никитой. Пока было не ясно, как именно. Ожидают ли лично меня какие-то перемены в связи с недавно полученной Теплым новостью, я пока не представляла.
«Скоро, но не завтра, – напрягая стремившийся сосредоточиться только на боли мозг, размышляла я. – А когда? Влияет ли на эти сроки информация, которой, сам того не ведая, обладает Никита?»
На все эти вопросы у меня пока не было ответов, зато имелись в активе пять оголтелых бандитов, которым ничего не стоило в любой момент просто пристрелить меня и которые, похоже, вели себя еще очень деликатно.
7
Теплый долго не возвращался. Слыша невнятный разговор, доносившийся с улицы, я предположила, что известие об ожидавшей его неприятности все-таки повлияло на ближайшие планы всей банды.
Пользуясь кратким мигом свободы, когда за мной никто не наблюдал, я осматривалась в поисках средств к спасению. Но комната была совершенно пуста, и даже обглоданный скелет леща, который в свое время помог мне вырваться из плена, находился в соседнем помещении.
«Хоть что-нибудь, – мысленно взывала я, беспомощно оглядывая пустые пространства. – Хоть булавочку, хоть иголочку какую-нибудь…»
Но на сей раз судьба не была так благосклонна. Вместо подручного средства, могущего послужить спасительной отмычкой, в поле зрения вновь появился Паша, и я поспешила закрыть глаза, чтобы он как-нибудь не догадался, что я пришла в себя.
– Что там? – послышался от входа голос Теплого.
– В отключке еще, – ответил Паша, слегка пнув меня ногой. – Не очухалась.
Я услышала приближавшиеся шаги и, получив пощечину, после которой просто невозможно было не открыть глаз, увидела перед собой физиономию Теплого.
– Сколько напрасных мук, девушка. Сколько страданий, – отечески глядя, заговорил Теплый. – Стоит ли оно того? Я тут отъеду ненадолго, а ты подумай пока. Взвесь. Все, что от тебя требуется, – дать мне пять минут побеседовать с этим пацаном. Если ты эту маленькую просьбу исполнишь – ступай на все четыре стороны, живая и здоровая, бодрая и счастливая. Я пальцем не трону. Ни его, ни тебя. Что ж я, изверг, что ли, какой – ребенка калечить. Мне и тебя-то жалко, не поверишь – рыдания так и рвутся. Смотри-ка, как отделал! Ну Паша, ну шалун… А не исполнишь просьбу – он ведь и еще хуже может. Он знаешь какой у нас озорник. Про Лелика я уже и не говорю, он на тебя как бык на красную тряпку бросается. Даже я еле сдерживаю. В общем, думай, девушка, времени еще немного у тебя есть. Я вот съезжу сейчас по делу, а тогда и говорить начнем, по-настоящему. Только не надейся, что как в прошлый раз получится. Ребята мои в курсе, что ты у нас с выкрутасами. В оба будут смотреть.
С этими словами Теплый вышел из комнаты, и вскоре я услышала, как от дома отъехала машина.
Лежа на полу, я не могла видеть происходящего и не знала, сколько народу уехало с Теплым, а сколько осталось караулить меня. Совсем без сопровождения он вряд ли рискнул бы куда-либо отправиться, но вполне возможно, что один из автоматчиков, ехавших с ним в машине, остался здесь. Приняв это как рабочую версию, я раздумывала, как мне в сложившихся обстоятельствах лучше себя повести.
Впрочем, особо оптимистичные варианты в голову не приходили. Никто не бежал за пивом, никто не собирался расслабляться. В ожидании возвращения начальства парни бдели, и, слушая грубые голоса, доносившиеся с улицы, я думала, что Теплый, пожалуй, прав – как в прошлый раз, мне сейчас не суметь.
На этой грустной мысли меня застал Лелик, вошедший в дом и, по-видимому, заодно решивший осуществить контрольные функции.
Пройдя в комнату, где я, беззащитная и неподвижная, лежала на полу, он выругался и пнул меня, видимо, еще переваривая воспоминания о моем метком ударе. Потом выражение его лица изменилось, и он взглянул на меня с какой-то иной точки зрения.
Похабно ухмыльнувшись, он снова вышел на улицу, и теперь голоса, доносившиеся оттуда, звучали по-иному. Улавливая лишь отзвуки тихих речей и не рассчитывая ни на что хорошее, я инстинктивно искала глазами в комнате ключ к спасению. Увы, удручающе пустое пространство оставалось безответным к моей безмолвной мольбе.
– Да говорю тебе, он сказал не трогать, – услышала я голос Паши, зазвучавший уже на пороге комнаты.
– Ничего, мы по-тихому, он и не узнает, – говорил, входя следом за ним Лелик, уже, кажется, готовый снимать штаны.
– Говорю тебе, он мне башку оторвет.
– Да ладно, мы щас по-быстрому…
Следом за Леликом в комнате появился третий мужчина – один из автоматчиков, ехавших в машине с Теплым. Несмотря на свое почти отчаянное положение, я мысленно поздравила себя с тем, что угадала расклад сил.
Между тем Лелик уже готовился к решительным действиям.
Внутренне настроившись сопротивляться до последнего, защищать свою женскую честь хоть зубами, я зверем глядела то на очень довольного Лелика, то на озабоченного Пашу, то на ухмылявшегося автоматчика, которому, я думаю, было бы одинаково интересно наблюдать и сцену исполнения тайных желаний Лелика, и его драку с Пашей в случае, если бы тот захотел этому исполнению воспрепятствовать.
Однако, хотя в глубине души я уже подготовилась к первому, признавая такое развитие событий гораздо более вероятным, произошло все-таки второе.
Паша, все это время бубнивший себе под нос что-то нечленораздельное, увидев, что Лелик расстегивает молнию на ширинке, воспротивился со всей решимостью и, встав стеной между мной и моим врагом, всем своим видом продемонстрировал, что указание босса намерен выполнить неукоснительно.
– Слышь, да ты чего? Ты чего, Пашка? – изображал недоумение Лелик. – Ты что, мне подлянку, что ли, кинуть хочешь, а? Ты зачем?
– Теплый мне башку оторвет. Извини, – ни на шаг не отступая назад, говорил непреклонный Паша.
– Да кто ему скажет-то? Я? Или ты, может быть? Ты скажешь? Заложишь меня? А?
– Она скажет, – кивнув в мою сторону, проговорил Паша, и я постаралась выражением лица горячо подтвердить, что слова эти истинны.
– У-у, сука, – прошипел сразу утративший пыл Лелик. Застегнув штаны, он подошел ко мне и со всей силой пнул меня в живот. – Ладно, поквитаемся еще…
Вероятно, сообразив, что здесь не произойдет ничего интересного, автоматчик, так и не произнесший во время этой сцены ни единого слова, вышел из дома. Вслед за ним вскоре удалились и оба амбала.
Довольная, что хоть эта опасность миновала, я снова принялась за бесплодные раздумья, как же мне выйти из этой новой безвыходной ситуации и сбежать от бандитов.
Однако время шло, а гениальная идея меня почему-то не осеняла. Я была скована по рукам и ногам, в поле зрения не имелось ничего, что давало бы хоть слабую надежду скованность эту нарушить.
Вскоре я снова услышала донесшийся с улицы звук мотора: вероятно, приехал Теплый, обещавший после своего возвращения поговорить со мной «по-настоящему».
Снова внутренне собравшись и приготовившись к самому худшему развитию событий, я ждала, когда Теплый появится в комнате. Но вместо него на пороге появился второй автоматчик с двумя огромными канистрами, распространявшими запах, который невозможно было перепутать ни с каким другим.
«Бензин! – синим пламенем полыхнуло в мозгу. – Они хотят сжечь меня заживо!»
Я вспомнила, что Теплого прозвали так потому, что он имел обыкновение пожарами заметать следы, и настроение мое испортилось окончательно.
Между тем в комнате появился сам Теплый и, подойдя ко мне, весело поинтересовался:
– Как память, не вернулась?
– Не-а, – решительно ответила я, втайне недоумевая, что это его так вдохновило.
Подслушанный мной обрывок разговора явно свидетельствовал, что у товарища в ближайших перспективах большие проблемы, да и уезжал он в настроении довольно-таки мрачном, а сейчас – откуда что взялось?
Между тем Теплый, оживленный и деятельный, командным тоном отдавал распоряжения.
– Ребята, свяжите-ка мне девушку как следует, – говорил он, вытаскивая из пакета, который принес с собой, отличную, синтетического волокна веревку. – Наручники, как выяснилось, дело ненадежное. Ты за щекой, что ли, отмычки прячешь, искусница? Давай-ка, Паша, держи ее. А Лелик пускай затянет. Потуже!
