Розамунд Лаптон - Разгадай мою смерть

Теперь, однако, я не рассматриваю родословную безумия в литературе, я его страшусь и понимаю, что прежде оценивала это чувство с точки зрения стороннего наблюдателя. «Не дайте мне сойти с ума, о боги!»[6], ведь утрата рассудка, личности — как это ни назови — порождает безнадежный, кромешный ужас.

Я придумала какую-то отговорку, чтобы покинуть твою квартиру. Тодд заметно расстроился. Наверное, рассчитывал, что картины положат конец моему «нежеланию смотреть правде в глаза». Эта фраза долетала до меня во время приглушенных телефонных разговоров, которые Тодд вел с нашими общими друзьями в Нью-Йорке и даже с моим начальником. Думая, что я его не слышу, Тодд тайком делился с ними своим беспокойством. По его мнению, твои картины должны были заставить меня смириться с реальностью, которая четырежды предстала передо мной в виде кричащей женщины и монстра-преследователя. Пугающие, отвратительные, психопатические картины — какие еще доказательства мне нужны? Разумеется, теперь мне следовало принять факт твоего самоубийства и жить дальше. Оставить прошлое позади. Строить будущее. Тодд свято верил, что избитые, штампованные выражения способны воплотиться в действительность.

Снаружи было темно и стыло. Начало февраля — не лучшее время для ссор. Я опять сунула руку в карман пальто в поисках несуществующей перчатки. Будь я лабораторной крысой, из меня получился бы весьма скверный образец для экспериментов по закреплению рефлексов. Что хуже — поскользнуться на ступеньках или взяться за мерзлые чугунные перила голой рукой? Я предпочла второе и стиснула зубы, почувствовав обжигающий холод металла.

В глубине души я понимала, что не имею права злиться на Тодда, так как в противном случае пожелала бы опять увидеть в нем того человека, которого, как мне казалось, я знаю, — уравновешенного, спокойного, который уважает власть и закон и старается никому не причинять лишних хлопот. Хотя, думаю, ты рада, что, в противоположность ему, я спорила с полицейскими, ругалась с взрослыми мужчинами и плевать хотела на закон. Все это благодаря тебе.

Бредя по улицам, скользким от застывшей каши из воды и грязи, я осознала, что Тодд, в сущности, совсем меня не знает. Впрочем, как и я его. Наше общение всегда было скудным. Мы никогда не вели долгих бесед за полночь, надеясь обрести в этих интимных ночных разговорах единение душ. Не всматривались друг другу в глаза, ведь если глаза — зеркало души, то заглядывать в них как-то грубо и неприлично. Мы выстроили отношения по типу кольцевой дороги, чтобы объезжать бурные эмоции, сложные чувства и не впускать друг друга в душу.

Решив, что для прогулки погода слишком холодна, я пошла обратно. На верхней ступеньке столкнулась с кем-то в темноте, съежилась от страха и только потом узнала Эмиаса. Полагаю, он тоже не ожидал меня встретить.

— Эмиас?

— Простите, я, верно, вас напугал. Вот, так лучше.

Он посветил фонариком мне под ноги. Под мышкой я заметила у него мешок с грунтом.

— Спасибо.

До меня вдруг дошло, что я живу в его квартире.

— Извините, наверное, я должна заплатить вам за то время, пока мы тут находимся.

— Ни в коем случае. И вообще Тесс уплатила за месяц вперед.

Видимо, Эмиас догадался, что я ему не поверила.

— Я просил ее расплачиваться картинами, — объяснил он, — так же как Пикассо рассчитывался в ресторанах. Тесс успела написать за февраль и март.

Я считала, что ты проводила время в обществе этого старика, потому что жалела его, как всех сирых и убогих, однако выяснилось, что Эмиас наделен редким обаянием. Ты со мной согласна? В нем чувствуются некий шик и мужественность, без какого бы то ни было снобизма или пренебрежения к женщинам. Глядя на Эмиаса, я почему-то представляю себе черно-белую кинохронику, паровозы, мягкие фетровые шляпы и женщин в платьях с цветочным рисунком.

— Боюсь, это не самое благоприятное для здоровья жилище, — продолжил Эмиас. — Я не раз предлагал вашей сестре сделать ремонт, но она сказала, что у квартиры есть своеобразие.

Я устыдилась своей досады по поводу того, что кухня не напичкана бытовой техникой, ванная в удручающем состоянии, а в оконных рамах полно щелей.

Когда мои глаза привыкли к темноте, я увидела, что старик сажал цветы в горшки перед твоей дверью и руки у него перепачканы землей.

— Она приходила ко мне по четвергам, — сказал он, — иногда на бокал вина, иногда на ужин, хотя наверняка могла заняться массой других, более интересных дел…

— Вы ей нравились.

Произнеся это вслух, я поняла, что не солгала. У тебя всегда было много друзей, настоящих друзей из самых разных поколений. Я представляла, что с возрастом ты станешь заводить все более юных приятелей и в свои восемьдесят с хвостиком будешь оживленно болтать с людьми младше тебя на несколько десятков лет. Я задумалась, но Эмиаса это ничуть не смутило. С присущей ему проницательностью он уловил момент, когда ход моих мыслей подошел к концу, и только потом нарушил тишину:

— В полиции меня не очень-то слушали, пока я не рассказал о телефонном хулиганстве. Вот уж тогда они засуетились и начали разыскивать Тесс.

Старик отвернулся. Я, в свою очередь, тоже попыталась проявить уважительность и сделала паузу, чтобы не прерывать его размышлений.

— Она что-нибудь говорила вам об этом?

— Просто сказала, что кто-то замучил ее гадкими звонками и ей пришлось отключить телефон. Предупредила меня на тот случай, если я захочу ей позвонить. Раньше у нее был мобильник, но она, кажется, его потеряла.

— «Гадкие»? Тесс употребила именно это слово?

— Да. По крайней мере полагаю, что так. Самое противное в старости то, что уже нельзя положиться на свою память. Тесс плакала. Хоть и старалась сдержать слезы, а не смогла. — Голос Эмиаса дрогнул, на короткий миг он умолк, чтобы взять себя в руки. — Я посоветовал ей обратиться в полицию.

— Лечащий психиатр Тесс заявил полицейским, что звонки существовали только в ее воображении.

— Он и ей об этом сказал?

— Бедняжка Тесси…

Так тебя называл только отец, еще до своего ухода из семьи.

— Ужасно, когда тебе не верят, — вздохнул Эмиас.

— Да.

Он посмотрел на меня:

— Я слышал телефонный звонок и сказал об этом в полиции, но не мог поклясться, что звонил именно тот человек. Правда, сразу же после этого Тесс попросила, чтобы ключ от ее квартиры оставался у меня. Мы говорили с ней за два дня до того, как она погибла.

В оранжевом свете уличного фонаря я видела, что лицо старика исказилось болью.

— Надо было заставить ее пойти в полицию.

— Вы не виноваты.

— Благодарю, вы очень добры. Как и ваша сестра.

Я подумала, не рассказать ли в полиции про ключ, но решила, что это ничего не даст. Ответят, что это очередное проявление твоей паранойи.

— Психиатр считает ее ненормальной. Как по-вашему, Тесс могла действительно сойти с ума… после смерти малыша? — спросила я.

— Нет. Она была потрясена и очень напугана, но не безумна.

— Полицейские тоже уверены, что Тесс потеряла рассудок.

— А кто-нибудь из них встречался с ней?

Эмиас продолжал рассадку луковиц в горшки. Его старческие, изуродованные артритом руки с тонкой, как папиросная бумага, кожей, должно быть, ныли от холода. Наверное, так он справлялся с горем: сажал в землю неживые на вид луковицы, которые весной чудесным образом превратятся в цветы. Помню, когда умер Лео, ты и мама целыми днями возились в саду. Я только сейчас поняла связь.

— Этот сорт нарциссов называется «Король Альфред», — сообщил Эмиас. — Любимые цветы Тесс, ярко-желтые. Их полагается высаживать осенью, но поскольку они всходят примерно через шесть недель, нужно сдвигать график, чтобы цветение пришлось на весну.

Даже я знала, что нельзя сажать луковицы в мерзлую землю. При мысли о том, что нарциссам Эмиаса не суждено взойти, я почему-то разозлилась.

Если тебе интересно, признаюсь: поначалу я подозревала старика. Когда же увидела, как он сажает для тебя цветы, подозрения бесследно рассеялись, и мне стало стыдно.

Эмиас улыбнулся:

— Тесс рассказывала, что ученые встроили ген нарцисса в рис и вывели сорт риса, обогащенный витамином А, представляете?

Ты и мне об этом говорила.

— Знаешь, почему нарциссы желтые? Благодаря витамину А. Потрясающе, правда, Би?

— Да, любопытно.

Я пыталась сосредоточиться на эскизах нового корпоративного логотипа, подготовленных моей проектной группой для нефтяной компании. Мне совсем не понравился оттенок № 683, выбранный моими подчиненными, который уже присутствовал в логотипе конкурирующей фирмы. Ты не подозревала, что я размышляю совсем не о нарциссах.

— Тысячи детишек теряли зрение из-за отсутствия в пище витамина А, зато теперь новый сорт риса поможет им лучше видеть.