Патриция Хайсмит - Крик совы
— У меня ведь никаких видов на Дженни нет, — продолжал Роберт. — Все это совершенно зря.
— Знаешь, я слышал об Уинкупе. Он избил уже двух-трех парней, они увели у него девушек или что-то в этом роде. Было такое?
— Да Недаром говорят, слухами земля полнится.
— В маленьких городках особенно, — добавил Джек, улыбнувшись. — А что об этом думает Дженни?
— По-моему, она думает, что Грег запил.
К концу недели общее настроение изменилось. Грег не объявился. На реке иногда днем, иногда поздно ночью выли и визжали сирены и будили Роберта. Он уговаривал себя, что не обязательно там ищут Грега. Но обычно сирены выли раза два в неделю по ночам, а теперь их вой слышался еженощно, и Роберт невольно связывал его с розысками Уинкупа В газетах дважды помещали описание одежды Уинкупа — серое пальто, темный костюм («откуда кому знать, как он был одет?» — удивлялся Роберт). Исчерпав все сведения о Греге, его родителях и друзьях, газеты взялись перепечатывать то, что уже сообщали прежде.
— Мы молимся и надеемся, — сказала миссис Уинкуп, и в ее глазах блестели слезы.
— Лучшего друга у меня в жизни не было, — заявил Чарлз Митчел из Риттерсвиля, как будто уже установили, что Грег и в самом деле погиб.
На работе у Роберта ничего не происходило, вопросов ему никто не задавал, но Роберт чувствовал: его стали сторониться, как бы выжидая, чем кончится дело, и Роберт подозревал, что почти все, кроме Джека Нилсона, втайне ждут, когда в реке обнаружат труп Уинкупа. В четверг Роберт отменил свидание с Дженни, он позвонил ей в шесть часов и сказал, что ему некогда, у него срочная работа, пришлось взять домой кое-какие чертежи. Так оно и было, но Дженни рассердилась. До этого в половине шестого ему позвонила Никки, она была навеселе и держалась нагло:
— Ну что, Бобби, во что ты теперь вляпался? Кажется, доигрался до убийства?
В результате ему пришлось бросить трубку, потому что, когда он попытался объяснить ей, как было дело, она начала громко хохотать. На реке всю ночь снова гудели сирены. Уснуть под их вой было просто невозможно, и Роберт принял таблетку секонала — в первый раз с тех пор, как Дженни купила ему снотворное.
Днем в пятницу Роберта склонившегося над чертежной доской, позвала одна из секретарш. В приемной его ждут два джентльмена с улыбкой сообщила девушка подняв брови. Девушку звали Нэнси, она была блондинка и обожала всех разыгрывать.
— Джентльмены? — переспросил Роберт, вставая. Он сразу понял.
— Да нет, полицейские, — объяснила Нэнси — Забыли, небось, заплатить за стоянку?
Роберт выдавил улыбку.
По проходу между длинными столами, освещенными лампами дневного света он вышел в застекленную приемную. Там стояли Макгрегор и Липпенхольц. Те самые Макгрегор и Липпенхольц, которые приходили в понедельник вечером к Дженни. Забавно, что он запомнил их фамилии.
— Добрый день, — сказал Липпенхольц.
— Добрый день.
Липпенхольц оглядел приемную, словно хотел убедиться, что их никто не подслушивает, и сказал:
— Труп пока не нашли, если вообще этот труп существует, но мы ищем и в конце концов найдем. А теперь хотелось бы услышать от вас поподробнее, что именно произошло, — он произнес это медленно и внушительно. — В худшем случае, это непредумышленное убийство. Уинкуп на вас напал. Тут мы верим вам на слово, потому что на девятнадцать тридцать у вас было назначено свидание с мисс Тиролф, а нам известно, что Уинкуп — любитель затевать драки с теми, кто ему не нравится. Все это так. Но мы хотим знать, сталкивали вы его в реку или нет? — Липпенхольц говорил почти шепотом.
— Я уже рассказывал вам, как все было, — тоже тихо ответил Роберт. — Мне нечего добавить. Он пробыл в воде примерно минуту, и я его вытащил. После этого мы больше не дрались. Когда я ушел, он сидел на берегу. Может быть, потом он встал и опять угодил в воду. Я не знаю.
— Почему вы нервничаете? — спросил Макгрегор.
— Нервничаю? Нисколько.
— Утром мы беседовали с вашей бывшей женой мистер Форестер, — сказал Липпенхольц. — Она кое-что рассказала нам о ваших м… м… м… особенностях.
Роберт нащупал сигареты в кармане пиджака.
— Например?
— Ну, она говорит, что вы неуравновешенны. Склонны к насилию. Вы согласны с этим?
Роберт погасил спичку и сунул ее в ящик с песком возле лифта.
— Моя жена может говорить обо мне, что ей вздумается. Знаете, когда люди разводятся, они не всегда сохраняют хорошие отношения.
Полицейские пристально смотрели на него. «Глаза у них решительные, но ум в них не светится, — подумал Роберт, — а это не предвещает ничего хорошего».
— Что же касается насилия, то нападал Уинкуп.
— А вы не забыли, может, вы схватили палку и хорошенько огрели его по голове? — спросил Липпенхольц.
— Мы дрались на кулаках, — терпеливо объяснил Роберт.
Липпенхольц кивнул и взглянул на Макгрегора.
— Как вы познакомились с мисс Тиролф?
— Какое это имеет значение? — спросил Роберт.
— Может, и имеет. Будьте добры ответить, — с подбадривающей улыбкой сказал Липпенхольц.
Роберт пожал плечами.
— Я не вижу, какое— — он заколебался.
— Мисс Тиролф тоже на захотела рассказывать, как вы встретились. Как вы считаете, мистер Форестер, почему? Мы говорили с ней утром. Это что, секрет?
«Интересно, что подумала Дженни, услышав такой вопрос?» — промелькнуло в голове у Роберта. Он не решался уклончиво ответить Липпенхольцу: «Через общего знакомого. Через девушку по имени Рита». Роберт ведь даже не видел Риту.
— Ваша жена рассказала нам историю о подглядывании, — продолжал Липпенхольц — По ее словам, Уинкуп говорил ей что за мисс Тиролф некоторое время кто-то подглядывал. Мисс Тиролф, мол, слышала какой-то шум возле дома. А потом, когда она познакомилась с вами или вы познакомились с ней, шум прекратился. Скажите, может, вы именно так с ней и познакомились? Подглядывали за ней в окно?
— Нет, — ответил Роберт.
— А ваша жена считает это возможным Уинкуп…
— Моя бывшая жена — поправил Роберт.
— Да, конечно. Простите. Так она говорит, что Уинкуп хотел выяснить, как вы познакомились с мисс Тиролф, и та утверждала, будто через общих знакомых, но Уинкуп установил, что это неправда
Роберт повернулся к ящику с песком и стряхнул в него пепел с сигареты.
— Можете поблагодарить мою жену за ее добрые слова. За то, что она не вмешивается в мою жизнь и за все прочее.
— Почему вы сердитесь? — спросил Липпенхольц.
Макгрегор, видно, считал, что ему есть что записывать, и не отрывался от блокнота
— Я не сержусь. Но с какой стати вы пытаетесь мне что-то навязать? Какое отношение ко всему этому имеет моя бывшая жена?
— Она вас знает, мистер Форестер, а мы, естественно, хотим получить о вас как можно больше сведений, — мягко сказал Липпенхольц.
Но они не просто спрашивают его, они проверяют версию, которую подкинула им Никки, Роберт был в этом уверен. Она ведь не задумываясь могла приписать ему страсть к убийству. Шли секунды, а оба полицейских не сводили с него глаз.
— А вы проверили гостиницы, где мог бы укрываться Уинкуп? Там его нет? — спросил Роберт. — Разумеется, под вымышленным именем.
— Конечно, все проверили, — ответил Липпенхольц, — Скажите, вы ведь лечились в связи с психическим расстройством, не так ли?
Снова Никки. Роберт начал было отвечать но в это время в приемную с лестницы вошел один из чертежников, фамилию которого Роберт не знал, и все посмотрели на него. Роберт подождал, пока тот не скрылся за дверью конструкторского бюро.
— Я некоторое время посещал психотерапевта, — сказал Роберт, — посещал по собственной воле, ни в каких больницах не лежал. И два года назад, нет, год назад, повторил курс. Если хотите, я могу назвать фамилии врачей.
Липпенхольц только взглянул на него.
— Ваша жена рассказывала нам, что вы целились в нее из ружья. Она говорит, вы выстрелили, но промахнулись.
Роберт глубоко вздохнул и вдруг первые слова, которые он хотел произнести, сами собой растворились у него в мозгу.
— Это правда Да, я в нее целился. Но ружье не было заряжено. А выстрелил я… я выстрелил в камин совсем в другой раз. Она меня сама спровоцировала.
— Спровоцировала? — переспросил Липпенхольц.
— Кажется, она сказала, что у меня не хватит смелости выстрелить или что-то в этом роде.
— Из охотничьего ружья, — подсказал Липпенхольц.
— Да, — подтвердил Роберт.
— А вам раньше приходилось стрелять из охотничьего ружья? Вы охотились?
— Нет.
«А сами-то Макгрегор и Липпенхольц наверняка охотятся», — подумал Роберт.
— Ружье принадлежало моей жене. Она иногда охотилась.
— Разве не опасно держать в доме заряженное ружье?
— Опасно. Зарядила его жена. У нее есть разрешение. У меня нет.
