Андрей Константинов - Гоблины. Жребий брошен
Тихонько скрипнула входная дверь и хозяин, не открывая глаз, лениво поинтересовался:
— Васильич, кого там еще черти приносили?
— Во-первых, это не Васильич, — пояснил без приглашения входящий в святая святых Мешок. На плечах за ним в гостиную вперся Крутов. — Во-вторых, черти принесли нас. Добрый всем денечек!
Людмила вздрогнула от неожиданной непрошенности (равно как от непрошенной неожиданности) и пролила вино на белоснежные шорты Сергея. В другое время за такую вот нерасторопность она огребла бы по первое число, но сейчас обладателю хлопковых «вранглеров» было явно не до чистоты штанов.
— Кто вы такие? Какого хрена вы делаете в моем доме? — рявкнул хозяин. Впрочем, рявкнул, надо признать, довольно неубедительно, пустив в конце гневливого вопроса петуха.
— Майор Мешечко. — заученным жестом Андрей развернул служебное удостоверение. — Группа по обеспечению безопасности лиц, подлежащих государственной защите. Соблаговолите пояснить: где в данный момент находится гражданка Демичева Александра Яковлевна.
— Какая Демичева? Что вы городите? — набряк хозяин. — Это территория — частная собственность. На каком основании вы сюда врываетесь?
— Ты, сука, что, вопроса не слышал?! — ощетинился Крутов, которому в подобных ситуациях всегда импонировала роль «плохого парня». — Хорошо. Мы люди не гордые, можем и повторить.
Женя выцепил взглядом стоящую в дальнем углу большую напольную вазу и неожиданным выстрелом разнес ее в клочья-осколочки. В замкнутом пространстве звук выстрела звучит особо громко. Нотариус в ужасе обхватил голову руками и рухнул на пол как подкошенный:
— Не стреляйте, ради бога! Я… я здесь вообще не причем! — заверещал адепт юридического крючкотворства. — Я нотариус. Меня просто попросили подъехать и зафиксировать. Вот и всё!
— Слизняк! — презрительно сплюнула в его сторону Людмила и гордо вскинула подбородок. Всем своим видом демонстрируя, что лично от неё «менты позорные» подобных унизительно-поспешных признаний не дождутся. Впрочем, сейчас этого от неё и не требовалось: Женя, выбрав нотариуса как наиболее слабое в этой компашке звено, присел рядом с ним и угрожающе-ласково поинтересовался:
— Слышь, нотариус, бабушка где?
— Она… она…
— Ну, рожай быстрей! — Крутов болезненно ткнул юриста в бок стволом пистолета, ставшего сейчас одновременно и аргументом, и фактом.
— Она во дворе, в гараже.
— Жива?
— Да-да. Они… Они ее связали… Заставили подписать… Если бы я знал, что они… они ее силой… я бы… я бы… никогда, честное слово…
— Андрей, бабка в гараже!
— Я слышал, — буркнул Мешок. — Давай-ка, Жека, обручи ты эту сладкую парочку. Чтобы они всегда были вместе, пока смерть не разлучит их. Либо пока автозаки не развезут их по разным зонам.
Крутов подошел к Людмиле и достал из кармана «браслеты»:
— Вот ведь как оно бывает на улице Счастливой. Позвольте вашу ручку, мадам.
— Сволочи! — огрызнулась та.
Женя, недобро усмехнувшись, защелкнул наручник на ее левой руке, после чего сцепил его с правым запястьем впавшего в ступор Сергея. Сделал шаг назад, он полюбовался созданной композицией и невинно поинтересовался:
— Людмила, а как вы относитесь к творчеству группы «Наутилус-Помпилиус»? Извините, глупость сморозил. Вы, наверное, всё больше шансон слушаете? Однако была у них в свое время замечательная песня. «Скованные одной цепью, связанные одной целью». Не слыхали? Могу подогнать. В камеру.
— Насчет «одной целью» — это ты в самую точку, — тяжело вздохнул Мешок и, поспешая, направился на в гараж
Ольга сидела в салоне как на иголках, не отводя глаз от калитки, за которой скрылись Андрей и Женя, и рассеянно слушала трескотню окончательно освоившейся в милицейской компании работницы собеса Леночки. Время тянулось долго и мучительно. Никаких известий от ребят не было, и накручивающей самою себя Ольге с каждой минутой становилось всё тревожнее. Хорошо еще, что она не слышала звука выстрела, иначе бы наверняка подорвалась в дом, «на выручку», наплевав на категорический запрет Мешка покидать машину.
Наконец, калитка распахнулась и из нее вышли Андрей и… Александра Яковлевна! Было хорошо видно, что Демичева едва передвигает ноги от слабости, так что бережно поддерживающий её Мешок чуть ли не волочил старушку на себе. Коротко вскрикнув, Прилепина вцепилась в дверцу и принялась трясти её как грушу — та отчего-то не поддавалась. От волнения Ольга всё никак не могла сообразить, что сперва требуется отжать кнопку блокиратора. Но вот ей на помощь пришла Леночка, и Ольга, вырвавшись на свободу, со всех ног бросилась к своей подопечной. Та, слабо улыбнувшись, буквально упала ей на грудь, и обе женщины — молодая и пожилая, — зашлись в рыданиях.
Мешок, убедившись, что ценный груз сдан в надежные руки, отошел в сторонку и достал мобильник:
— …Товарищ Викул?! Товарищ Мешечко вас приветствует… Что? Не можете говорить? Ведете допрос гражданина Магерранова? А, так это его сдавленные стоны сейчас пробиваются в эфир?… Если не секрет, а в связи с чем допрашивается Алекпер Алиевич?… Я глумлюсь? Отнюдь. Просто, если по делу об исчезновении гражданки Демичевой — так она нашлась!.. Да-да, не вполне здоровая, но вполне себе живая. В связи с этим, не могли бы вы быть столь любезны, выслать машину по адресу… Записывайте: поселок Сосново, улица Счастливая, 18… Нет-нет, одну Александру Яковлевну мы бы и так отвезли. Но вот её похитители в мою коробчонку уже никак не помещаются. А перевозить их в багажнике запрещено Женевской Конвенцией…
Андрей продолжал засыпать бедолагу-следователя своими ехидными подколочками, а Ольга и старуха Демичева, всё так и стояли обнявшись. И всё также рыдали, рыдали, рыдали…
Санкт-Петербург,
26 июня 2009 года,
пятница, 19:16
— …А после Нового года у Суворова начались очень серьезные проблемы, — пояснил Андрей, закуривая. В данный момент они с Ольгой сидели в маленькой уютной кафешке на Рубинштейна, в которую зарулили по окончании рабочего дня, очень кстати совпавшего с окончанием рабочей недели. Вообще-то Гриша Холин недвусмысленно намекал Прилепиной на необходимость проставы по случаю: а) вливания в коллектив и, б) «феерически проведенной» акции по спасению старушки, но Ольга выклянчила для себя небольшой тайм-аут. До первой получки.
— Рынок элитной жилой недвижимости из-за кризиса рухнул, а у него одних только кредитов к тому времени было набрано под полмиллиона долларов.
— Ни фига себе! — сверх-эмоционально отреагировала на сумму Ольга.
— А как вы думали? Да один только домик в Сосново тянет на два ляма, минимум. А деньги ему давали очень серьезные ребята. Таких в нашем мире кидать не принято. В общем, срочно требовалось приискать дополнительный источник доходов. А тут — Людмила со своей клиентской базой по старичкам. Грех было не воспользоваться.
— Но ведь любая проверка… Грубо говоря, один-единственный звонок в собес…
— Я понимаю, что вы имеете в виду. Но в том-то и фишка, что они ориентировались на стариков, которым по каким-то причинам в социальной помощи отказывали: либо справки не те, либо еще что-то. Естественно, их интересовали сугубо одинокие с квартирами.
— Тут-то и пригодилась несданное удостоверение?
— Именно так. Людмила, прикрываясь заныканной ксивой, начинала наносить им частные визиты: таскала продукты, помогала с лекарствами. Старики были абсолютно уверены, что всё это делается исключительно по инициативе собеса.
— А как они заставляли их подписывать документы на квартиру? Тоже похищали и угрожали?
— Нет, там все было гораздо проще. Оказывается у Людмилы медицинское образование. Вот она, вспомнив молодость, и взялась колоть старикам витамины, напополам с какой-то дрянью от которой наступает временное помутнение сознания. Ну, знаете, это когда в глазах рябит, голова кружится? Такой недолгий, побочный эффект. Вот в этот момент она им и подсовывала на подпись договора на патронат: квартира в обмен на пожизненное содержание. Старики подслеповато расписывались, будучи уверенными, что таким образом та всего лишь списывает использованные ампулы. Типа, для отчетности в собесе. А эти договора, между тем, оформлялись на кредиторов Суворова. Которые, в свою очередь, списывали ему части долгов… Точно по такой схеме они работали с соседкой Демичевой.
— С Эвелиной Иосифовной?
— С ней. И тут уж Демичева оказалась сама виновата: растрепала всему дому о том, что является ценным свидетелем в деле о драке с азербайджанцами. Людмила узнала об этом, и Сергей решил слегка видоизменить схему, ускорив процесс. Они вошли в доверие к Демичевой, а потом банально ее похитили. Думаю, после того как они, в присутствии нотариуса, вынудили бы старуху подписать купчую на квартиру, жить ей оставалось совсем недолго.
