Тайна летнего лагеря - Рацлава Зарецкая
– Ой, не смеши, – перебила меня Наташа. – У нас редко что соблюдается. Просто менты поленились глубоко копать. Думают, что все очевидно, и что Сергей виновен.
– Ну, может и так, – признал я.
– Какой второй вопрос? – Тимур уже поднялся и теперь в нетерпении переминался с одной ноги на другую.
– Ты про клад кому-то рассказывал еще? – спросил я. – В смысле, про то, что у бабы Кати есть подсказка?
– Ну да, друзьям, – шмыгнул носом Тимур. – Мы в барский клад сразу же стали играть. Нарисовали карту, типа это и есть подсказка. Коробку нашли и в нее всего наложили, а потом спрятали.
– А взрослым ты про клад говорил?
– Это уже лишний вопрос! – обиженно воскликнул Тимур и хотел было рвануть от нас, но Снегов вовремя схватил его за плечи и прижал к себе. Парнишка предпринял пару попыток вырваться, но у Макса была крепкая хватка.
– Отвечай и отпущу, – великодушно сказал ему Снегов.
Засопев, Тимур буркнул:
– Соседи были рядом. Баба Нюра, новенькие тетя с дядей и с собачкой, дядя Толя. Не помню еще кто. Отпустите уже, ну!
Вздохнув, я кивнул Максу, давая ему разрешение отпустить пацана. Как только Снегов убрал руки, Тимур пулей ломанулся прочь от яблоневого сада. Только мы его и видели.
Проводив мальчишку задумчивым взглядом, я сел на его место. Максим тоже уселся на землю, с дрогой стороны от Натки, сорвал былинку и сунул ее в рот.
Каждый из нас думал о чем-то своем. В тени яблонь было прохладно и спокойно. Размеренно стрекотали кузнечики, дул легкий ветерок, донося до нас аппетитные запахи тушеной капусты и мяса.
– Вот я что думаю, ребят, – нарушила наше умиротворение Наташа.
Мы с Максом повернули к ней лица, на которых застыл вопрос. Опершись ладонями о бедра, Наташа встала, отряхнула пятую точку и объявила:
– Ночью пойдем осматривать дом бабы Кати!
Глава 13
Максим
– Почему всегда все сомнительное делается ночью? – недовольно пробурчал я, пролезая через кусты боярышника в сторону заветной дыры в заборе. – Мафия, подними фонарь, ни фига не видно!
В ответ на мою просьбу Райский направил свет прямо мне в глаза.
– Ты глухой или тупой?! – рявкнул я, за что удостоился от Натки пинка под зад и шиканья.
Глеб подсветил фонарем свое лицо и с улыбкой обворожительного маньяка произнес низким голосом:
– Я тот, кто все же устроит тебе темную однажды ночью.
– Да пошел ты! – бросил я и наощупь пролез в дыру.
Следом за мной шла Натка, и ей Глеб идеально подсветил наш тайный лаз.
– Как называются типы, которые подлизываются к боссу мафии и все за него делают? – спросил я, подавая Наташе руку, чтобы она ненароком не оступилась.
– Имеешь ввиду правую руку дона? – спросила она.
– Угу.
Наташа коснулась моей руки всего на несколько секунд, а по моему телу тут же пробежала волна приятной дрожи. С Лерой у нас были контакты куда ближе и дольше, но таких очищений я ни разу не испытывал.
– Консильери, – сказал Глеб, перебравшись на нашу сторону.
– Консерв че? – не понял я.
– Кон-силь-ери, – по слогам произнес Райский. – Советник дона, его правая рука. Ты что, «Крёстный отец» не смотрел?
– Смотрел, но про консервов там ничего не говорили, – буркнул я.
На самом деле я плохо помнил этот фильм, который мы с отцом смотрели пару лет назад поздним вечером, когда мама уехала с подругами загород. В то время мы с Наташей только начали встречаться, и я переписывался с ней весь фильм.
Пробормотав что-то про мою невнимательность, Райский вышел вперед и, освещая дорогу фонариком, повел нас к Дубкам.
До дома убитой старушки мы добрались быстро, несмотря на тьму. В деревне царила умиротворенная тишина, которую нарушал только тихий стрекот кузнечиков в траве. Дом бабы Кати соседствовал с домом Оксаны, рыбака Анатолия и бабы Нюры и выглядел мрачно и негостеприимно – двор успел прилично зарасти травой, калитка наполовину слетела с петель и была открыта, а на крыльце не горел уличный светильник – особенность каждого дома в Дубках.
– Жутковато тут, – заметил я, оглядываясь по сторонам и чуя недоброе.
– Чего тут жуткого? – Наташу вообще ничего в этой жизни не смущало. Она и по кладбищу ночью бегала на спор с деревенскими, и по трассе, где фуры летают как ненормальные, на велосипеде каталась. Отчаянная девчонка, и это в ней мне всегда нравилось.
– Не люблю ночные вылазки в стремные места, – напомнил я, с опаской косясь на лесную чащу неподалеку.
– Что, лесного духа испугался? – хохотнул Глеб.
В ответ я толкнул его плечом, но Райский, зараза, увернулся и нагло мне ухмыльнулся. Они с Наташей подошли к крыльцу и смело поднялись по ступеням. Я последовал за ними, но вдруг остановился из-за странного звука поблизости.
– Ты чего там? – повернулась ко мне Наташа.
– Вы это слышите? – тихо спросил я.
Натка и Глеб настороженно прислушались. Справа от меня донеслось тихое кряхтение. Затем кусты смородины затряслись и из них выскочило маленькое белое привидение.
От испуга из моего горла вырвался какой-то полукрик-полукряк, я попятился и завалился на землю, прямо в высокую траву. Шею и руки сразу же обожгло крапивой. Но самое обидное заключалось в том, что Натка с Глебом вовсе не испугались. Более того, они сдавленно смеялись и тыкали в меня пальцами.
Привидение, которое выскочило из кустов, теперь сидело рядом со мной и смотрело на меня, открыв пасть и радостно дыша.
– Лучок, блин! – воскликнул я, прижав руку к бешено бьющемуся сердцу. – У меня из-за тебя чуть инфаркт не случился!
– Как ты, интересно, собираешься полицейским быть, если до усрачки боишься кустов и шпицев, – сквозь смех произнесла Натка.
– Я испугался, потому что темно! – Поднявшись, я принялся отряхивать джинсы. Сильно чесались руки и шея, но я держался. С детства знал, что, если расчесать крапивные ожоги, будет только хуже.
– Ну, извини, днем лучше не шариться по чужим домам, – развела руками Наташка.
– Можно ведь на рассвете прийти, тоже бы никого не встретили, – не унимался я.
– Нет, нужно ночью! – продолжала спорить со мной Наташа.
– Почему?! – Я шагнул ей навстречу.
– Потому что все так делают. По правилам! – Наташа спустилась на одну ступеньку, и мы почти поравнялись.
– Где мне прочесть эти правила?! – выпалил я и сделал шаг вперед, оказавшись с Наташей лицом к лицу. Опять.
Как и в прошлый раз, сердце, которое только успокоилось после испуга, вновь забилось быстрее. Однако теперь Наташа не смутилась, потому что была крайне раздражена.
