Синдром самозванца - Виктор Че
Александра припарковалась возле моей машины в 07:55.
— Мне нужен ключ от офиса, — сказал я вместо приветствия. — Я думал, в полвосьмого здесь уже кто-то есть.
— Мы работаем с девяти, — сказала Александра с милой улыбкой. Она ездила на свеженькой «Ауди» и, вероятнее всего, уже ненавидела меня за душноту.
— Тогда тем более мне нужен ключ, — сказал я.
— Вы можете взять на ресепшен.
— Могу?
— Я вам парковку выделила. Вы VIP. Конечно.
Мы вошли в офисный центр. Александра подошла к стойке, за которой сидел бодрый охранник и листал журнал. Завидев Александру, он расплылся в улыбке, быстро закрыл журнал, пожелал ей доброго утра и выдал два белых пластиковых прямоугольника, один из которых достался мне.
В конференц-зале, который теперь был моим штабом, царил полнейший беспорядок: тома с копиями материалов уголовного дела неровными стопками лежали на столе, на полу и подоконниках. Белая доска была исписана вопросами: «Параноял. тип?», «Откуда у него белье жертв?», «Что с гостиницей в Иркутске?», «Почему не искали сосуд для жид. цианида?», «Ручка Паркер?». Все было не системно, так не получилось бы работать.
На уборку ушел час. Вот бы мне и дома с такой же тщательностью убираться: давеча опять обнаружил какую-то труху под подушкой, как и позапрошлой ночью. Я был после душа, руки влажные, долго вертел в пальцах эту штуку, она даже разбухла. Видимо, так увлекся мыслительным процессом, что вытащил в первый раз не все. Так и не понял, что это было и откуда там взялось. Скоро и тараканы заведутся.
Когда в комнату вошла Диана, я был удовлетворен на сто процентов. Александра притащила еще два флипчарта — доски с закрепленными листами А1. На один я переписал вопросы, которые у меня были, а на втором составил сводную таблицу по наиболее значимым фактам, что мы исследовали в деле. На оставшейся части доски маркером можно было расписать профиль преступника.
— Ого, какой порядок! — сказала Диана и даже присвистнула.
Она окинула взглядом стройные ряды папок, расставленных по порядку на подоконниках. На каждом корешке красным маркером я вывел номер тома, а один из листов с флипчарта расчертил под оглавление (в каком томе какие материалы дела находятся) и повесил его на стену на булавки с красными флажками на кончиках.
— Круто, да? — спросил я. — Порядок всегда вдохновляет. Ну, по крайней мере меня.
— Не то слово. А почему ты не написал вчерашний вопрос? Про то, что Отлучный жил с Тумановым в одном номере в Лос-Анджелесе.
— А, об этом… Я уже выяснил, в чем дело. Посмотри на столе, в приговоре выделено розовым маркером.
— Судья не просто так замяла эту историю? — спросила Диана и взяла бумаги со стола. Это был не весь приговор, а лишь его часть. Полный текст документа занимал целый том уголовного дела. — Подожди, я не очень понимаю, что это значит… «Суд расценивает показания свидетеля Р. Туманова о факте совместного проживания в номере отеля в городе Лос-Анджелес, штат Калифорния, в указанный период как попытку предоставить подсудимому алиби из чувства ложного товарищества, поскольку защитой не предоставлено доказательств этому факту…»
— Согласен, формулировка кривоватая, — сказал я. — Если коротко, то Роману суд не поверил. Адвокат притащил в суд бумагу из отеля с отказом предоставить информацию о проживании пилотов. Авиакомпания в пух и прах поругалась с этой сетью отелей из-за долгов, и те теперь не предоставляют вообще ничего. А в кадровых документах не сохранилось доказательств, что ребят поселили вместе. Вот такая странность.
— Ну, это можно проверить!
— Конечно, можно. Даже нужно, вот пусть детективы этим займутся.
— Мне кажется, мы быстрее и эффективнее это сделаем.
Я постучал маркером по белой доске, на которой было написано: «Профиль преступника».
— Вот что мы должны сделать быстро и эффективно, Диана, — сказал я. — Если по ходу дела мы будем находить дыры, то покажем на них. Но расследовать это преступление я не нанимался. Я не следователь. Для этого существуют следственные органы и частные детективы. За что они получают зарплату? Насколько я знаю, у ПАР имеются детективы в штате. Вот пусть они и работают.
— Но тут делов-то…
— Именно. Проще пареной репы. И сделать это можно было прямо в ходе защиты в суде. Кто прошляпил? Точно не я. И не мне это подчищать. Вчерашняя встреча с Тумановым только подтвердила, что работа сделана плохо. Там не просто исправлять, там переделывать все надо. Но, еще раз повторюсь, меня наняли не для этого. Я свое дело должен сделать хорошо, а не заниматься чужим.
— Ладно, какой у нас план?
— Мы будем искать отражение преступника в его деяниях.
Я написал на доске:
Общая характеристика:
сильная нервная система, возможны органические изменения в мозге
склонность к лидерству
целеустремленность, энергичность
Базовое поведение: протестное, несогласное.
Базовая эмоция: презрение, отвращение.
Внешний вид:
Обеспечен.
Статусный: стабильные люксовые марки, классический стиль (одежда, аксессуары, автомобиль).
Практичная, удобная одежда; возможно, одинаковые футболки, джинсы, свитера — чтобы не мучиться с выбором.
Напряжен, собран.
Направляющая и ритмообразующая жестикуляция.
Стремится сократить дистанцию между собой и собеседником.
Качества поведения:
Настойчивый, уверенный в себе.
Высокая работоспособность.
Упорство в преодолении препятствий.
Лидерство.
Всегда доводит дело до конца.
— Это ты откуда все узнал? — спросила Диана, когда я закончил писать.
— Это то немногое, что удалось выжать из описания преступлений, — ответил я. — С очень высокой вероятностью у убийцы преобладает паранойяльный психотип личности. Собственно, все, что я написал на доске, — характеристика этого типа.
— С чего ты взял?
Скепсис Дианы я понимал. С ним сталкиваются все профайлеры, когда выдают на-гора первую характеристику преступника. На самом деле здесь ничего сложного нет, поскольку определение психотипа личности — нормальная практика работы криминальных психологов. Однако есть разница: криминологическое исследование преступников базируется на изучении личности уже известных и пойманных злодеев, в результате получается психологический профиль. А криминалистическое профилирование придумано, чтобы составить поисковый профиль. Но да, в какой-то момент один-единственный вывод о характеристике преступника дает очень много информации. Однако относиться к ней стоит скептически, поскольку каждый вывод требует проверки.
— Если основываться на семи радикалах: истероидный, эпилептоидный, паранойяльный, шизоидный, гипертимный, эмотивный и тревожно-мнительный, — то последние три относятся к неагрессивным, их мы сразу отметаем. Среди первых четырех уверенность в себе — а это очень яркая черта всех преступлений — присуща истероиду и параноику. Но у истероидного, как и у
