Двойник на подмогу - Наталья Николаевна Александрова
В квартире явно кто-то был.
– Толян! – проговорил Маркиз, прильнув к двери. – Ты дома?
– Это ты, что ли, Леня? – донесся из-за двери свистящий шепот.
– Ну я! – сознался Маркиз. – А ты кого ждал?
Из-за двери явственно донесся громкий вздох, загремели замки, и дверь приоткрылась.
В узкую щелку высунулась рука, втянула Маркиза внутрь, и дверь за ним тут же захлопнулась.
– Точно, ты! – с явным облегчением проговорил Анатолий, заперев дверь на все замки и повернувшись к Маркизу. – А я, понимаешь, в глазок гляжу – вроде ты, а вроде и не ты! Знаешь, как в нем все лица перекашиваются – нипочем не узнаешь! Помнишь, как раньше были «комнаты смеха» с кривыми зеркалами…
Анатолий замолчал и еще раз придирчиво оглядел Маркиза.
– Ты как – не раненый? – спросил он с опаской. – Помирать не собираешься?
– Да вроде пока в ближайших планах такого не было, – удивленно ответил Маркиз. – А почему это ты так беспокоишься о состоянии моего здоровья?
– Да тут, понимаешь, пришел один… – неуверенно ответил Зевако. – Я его впустил, а он тут же того… дал дуба!
– Как это? – Маркиз удивленно завертел головой в поисках свежего трупа.
– Да ты не переживай, – успокоил его Анатолий. – Я его уже того… пристроил.
– Господи! – Маркиз схватился за голову. – Давай-ка все подряд и медленно… а то у меня от твоих новостей уже натурально морская болезнь началась.
– Ну, пойдем тогда на кухню… – предложил Анатолий. – Ты сядешь, послушаешь…
– Да уж, я лучше действительно сяду! – согласился Леня и отправился следом за приятелем на кухню Валентина Хруща.
Квартира была очень просторная, поэтому путь до кухни оказался достаточно долгим, чтобы Маркиз взял себя в руки и успокоился. Удобно устроившись в легком стильном кресле из хромированных трубок, он с ходу строго осведомился:
– Во-первых, зачем ты кого-то впустил в квартиру? Мы с тобой как договаривались – ты сидишь здесь тихо, как мышка в норке! Сам без особой надобности не высовываешься и к себе никого не впускаешь!
– Ну да, – перебил друга Анатолий. – А он стучал, звонил, как ты сейчас… знаю, говорит, что ты здесь! Открывай, говорит, Валега! Уже соседи начали вылезать… что мне оставалось? Через пять минут на лестнице начался бы несанкционированный митинг…
– Ну ладно, – согласился Маркиз, – значит, впустил ты его…
– Ну да, я его впустил, а он тут же и помер…
– Прямо сразу? – недоверчиво переспросил Леня. – Ни слова не успел сказать?
– Ну почему же ни слова? – Анатолий наморщил лоб, припоминая. – Я ему, значит, говорю – в больницу тебе надо, а он – какая больница… видишь же – огнестрел у меня… никак нельзя мне в больницу… ты, говорит, не беспокойся, я за собой хвоста не привел… ну, а потом бредить начал. И после уж помер.
Затем Анатолий подробно рассказал, как он избавился от трупа, как вынес его из дома в холодильнике…
– То-то я смотрю – чего-то на кухне не хватает! – сообразил Маркиз, глядя на то место, где прежде стоял огромный морозильный агрегат. – Вот Хрущ удивится! А потом куда ты его дел?
Анатолий скромно потупился и рассказал, как отвез холодильник вместе с трупом на дачу директора цирка Щекотило.
Эту деталь Маркиз горячо одобрил.
Он представил, как Щекотило, приехав по весне на дачу, обнаружит там холодильник с его содержимым, и искренне порадовался.
– А кто это был – так я и не понял! – закончил Анатолий свое повествование.
– А хоть как он выглядел-то? – поинтересовался Маркиз.
Он сам не знал, для чего задает этот вопрос – так, на всякий случай поинтересовался внешностью загадочного человека, который заявился в квартиру Хруща только для того, чтобы умереть.
Анатолий Зевако, при его цирковой профессии «артист-трансформатор», обладал прекрасной памятью на лица, и очень подробно описал своего таинственного гостя.
– Мужчина небольшого роста, – сообщил он, – плотный и коренастый, волосы короткие, рыжеватые. Плечи широкие, покатые, короткая толстая шея…
Маркиз внимательно слушал описание и с каждым словом все больше настораживался.
Это полностью совпадало с описанием того мужчины, который встречался с покойной Маргаритой Михайловной в музее писателя Панаева и который снова приходил в этот музей на следующий день…
– Вот те на… – произнес он, выслушав Анатолия.
– Что, никак знакомый? – заинтересовался Зевако.
– Не то чтобы знакомый… – протянул Маркиз.
В голове у него выстраивалась цепочка загадочных событий.
Маргарита Михайловна, жена Окуня, вызывает своего любовника Сергея Евсюкова в офис фирмы. Вызывает не на любовное свидание. Ей нужно забрать что-то, что она прятала в террариуме у черепахи.
Забрав этот таинственный предмет, она расстается с Евсюковым и отправляется в музей Панаева, где у нее назначена еще одна встреча – с рыжеватым типом явно уголовного вида. Ему-то она и передает тот предмет, который забрала из террариума.
После этого она возвращается домой… и на этом ее карьера завершается: там ее убивают.
А ее уголовный знакомый через день снова появляется в музее Панаева. Спрашивается, для чего? Он явно не похож на человека, которого вдруг обуяла тяга к культуре!
После этого странного визита его тоже, как выяснилось, убили. То есть ранили, и он успел добраться до квартиры Валентина Хруща… опять-таки, спрашивается, зачем? Чтобы умереть на руках у своего знакомого?
И еще один вопрос – куда в итоге подевался тот загадочный предмет, из-за которого так суетилась Маргарита?
Не для того ли рыжий уголовник пришел перед смертью к Хрущу, чтобы рассказать ему что-то очень важное?
– Слушай, – повернулся Маркиз к Анатолию. – А больше этот рыжий точно ничего не говорил?
– Да говорю тебе – бредил! – ответил Зевако. – Она, говорит, мне его отдала… а кого отдала – поди разбери!
– Кто – она и кого – его? – заинтересованно переспросил Маркиз.
– Ну да… отдала, говорит, то самое… Не знаю что, а она – ширма.
– Правильно… – подтвердил Маркиз. – Она отдала его в музее… знать бы только, что это такое… А что еще за ширма?
– Вот-вот! – согласился с ним Анатолий. – У него в башке перед смертью все перемешалось, ширму какую-то приплел! И еще, говорит, ты должен его оттуда взять и вернуть… только поди разбери – откуда взять, кому вернуть и вообще о чем речь? Найдешь, говорит, там… и больше ничего толком не сказал, вовсе стал бредить. Что-то про Косыгина… или про Топтыгина…
– Про Топтыгина? – удивленно проговорил Маркиз. – Про какого Топтыгина?
– Ну да… стихи какие-то детские…
Анатолий наморщил лоб, потер переносицу и неуверенно продекламировал:
– И Топтыгина прогнал
Как-то там… дубиной,
И кого-то обозвал
Тра-та-та скотиной.
– Что, так и сказал – тра-та-та? – усомнился Маркиз.
– Нет, там как-то по-другому, – признался Анатолий. – Но я не все запомнил.
– И все?
– Да кабы все, – вздохнул Анатолий. – Значит, только я с дачи вернулся, звонит баба какая-то – ноет, приехать хочет. Еле отвертелся, а тут еще один тип притащился, Кренделем звать. Говорит, Упертый пропал, нигде найти не могут, так вот не знаю ли я чего?
– А ты что?
– А что я? Не мог же я ему сказать, что Упертый на даче у Щекотило в холодильнике отдыхает. Говорю, не знаю ничего, никого не видел. Беспокойная какая квартира оказалась, лучше бы я ниже этажом у Зинаиды перекантовался.
– У тебя телефон жены Окуня сохранился? – нетерпеливо перебил его Маркиз.
Анатолий порылся в карманах и нашел нужную бумажку. Леня набрал номер и, как и рассчитывал, нарвался на домработницу Александру. Поговорив с ней как со старой знакомой, он без труда выяснил, что покойная Маргарита Михайловна в девичестве носила фамилию Широкова (это он помнил по прежней встрече), что в школе дали ей выразительную кличку Ширма, да так и звали до старших классов. Александра еще раз подтвердила, что училась Маргарита плохо, водила компанию с разной шпаной, известными всему району хулиганами и двоечниками, а кем они потом стали, Александра не знает, потому как сама с такой публикой никогда не зналась. Хотя как-то раз видела она Маргариту с одним таким рыжим и с удивлением узнала в нем Витьку Упоренко. Маргарита еще засмеялась тогда и сказала, что старый друг – лучше новых двух, старые связи всегда пригодятся.
– Слыхал? – сказал Маркиз, отсоединившись. – Вот тебе и Упертый. С детства они с Маргаритой знакомы были. Она ему доверила что-то важное, за что он жизнью
