Виновны все - Николай Иванович Леонов
– Но все равно многие его почему-то у нас недолюбливают, – недоуменно пожала плечами Екатерина.
– А лично вы как к нему относитесь? – поинтересовался Гуров.
– Да как сказать? Нейтрально. Мне он безразличен. Слава богу, я не болею, и мне его пилюли не нужны. Как и он сам… Где он сейчас может быть, я не знаю. Его уже второй день нет на работе. Лев Иванович, простите, а в связи с чем вы о нем расспрашиваете? Он что-то натворил, и его теперь ищут?
Немного подумав, Лев все же решил сказать:
– Нет, искать его нет необходимости. Видите ли… Вчера он был убит на данный момент пока неустановленными лицами. Причины случившегося тоже пока неизвестны.
Издав испуганно-удивленное «Ой!», Екатерина растерянно произнесла:
– С ума сойти! Кто бы мог подумать?..
– Вот я и хотел бы узнать: не было ли в стенах вашей компании тех, кто мог на это пойти? Может быть, кому-то он отказался привезти лекарство или кому-то оно дало серьезное осложнение, из-за чего и возник конфликт, закончившийся таким вот драматичным финалом?
– Не-е-т! – категорично помотала головой девушка. – Я не скажу, что здесь работают те, что и грубого слова не скажут. Но уж убить, думаю, едва ли кто додумался бы. К тому же даже если шепотком кто-то и высказывался насчет того, что Бульмакин цены на пилюли заламывает «выше крыши», то все равно в нем все были заинтересованы. К кому теперь обращаться за этими пилюлями?
– И последний вопрос… Как часто ему звонили на работу? Я имею в виду, люди со стороны, не работники вашей компании?
Немного подумав, Екатерина утвердительно кивнула:
– Да, звонили ему часто. Насколько я знаю, насчет все тех же лекарств. Некоторые из наших даже прикалывались, что, мол, по части обилия звонков Бульмакин – переучившийся дворник и недоучившийся министр. Как-то раз я даже слышала отрывок его разговора со звонившим. Тот что-то минуты две втолковывал, после чего Бульмакин сказал ему буквально следующее: «Ты еще за прошлую партию экстракта не рассчитался. Мало ли кто и чего требует? Кайф – он дорого стоит!» Тут он меня заметил и сразу же замолчал. Я сделала вид, что ничего не слышала, и прошла мимо.
– А как давно это было? – спросил Лев, мысленно отметив, что это – самое значимое из всего их разговора.
– Да примерно дня четыре назад… – припомнила девушка.
Поблагодарив ее, Лев попрощался и вышел на улицу, осмысливая только что услышанное. Рассказ Екатерины о случайно подслушанном ею разговоре Бульмакина в корне менял все прежние представления о «скромном труженике коммунальной сферы». Теперь уже яснее ясного было, что Ростислав на самом деле не заурядный «тюха-матюха», которого он постоянно изображал из себя. Судя по всему, это был прожженый делец, причем даже не теневого, а самого «черного» рынка, где в обороте не какие-то там, скажем, заурядные макароны, моющие средства и автозапчасти, а что-то куда более серьезное. Например, наркотики. Ну не случайно же в диалоге Бульмакина с его собеседником прозвучало жаргонное слово «кайф»? Как можно было понять из услышанного, некто неизвестный, получив от Ростислава пока совершенно непонятное средство, способное вызывать состояние «кайфа» (ну, не зубной же порошок имелся в виду!), вовремя с ним не расплатился. Поэтому Бульмакин высказал ему претензии по затянувшимся расчетам, невзирая на настроения неких людей, требующих поставки новой партии вещества «икс».
«Завтра же утром надо ехать к Анатолию Борисову! – твердо решил Гуров, садясь в свой «Пежо». – Ёшкин кот! Как бы и его не убили те, кто прикончил Ростислава…»
Когда он уже подъезжал к своему дому, зазвонил его сотовый. Взглянув на высветившийся номер, Лев понял, что ему звонит Федор.
– Лев Иванович, это Горбушин. Вот звоню, как и обещал! Значит, дядя Толя Борисов проживает в селе Семигодово, это в самом конце Егорьевского района.
Закончив разговор, Лев выключил связь, но телефон тут же снова зазвонил. Это были стажеры, проводившие обыск в квартире Бульмакина. По словам оперов, чего-то интересного найти там не удалось. А вот при обыске в гараже Ростислава, хоть там тоже ничего определенного не обнаружилось, или, как выразились парни, оказался «голый вассер», в пакете с мусором была найдена какая-то оберточная бумажка с микроскопическими следами какого-то препарата. Ее опера упаковали во влагонепроницаемую тару, чтобы завтра с утра передать в лабораторию.
– Кстати, Лев Иванович, как удалось выяснить в ходе осмотра гаража, – завершая, дополнил стажер свой отчет, – Бульмакин был явным порноманом. В гараже обнаружилась видеосистема и уйма дисков с порнографией. Всякие там «нимфоманки» и «каллигулы» – это, скажем так, цветочки. Много чего обнаружилось и покруче, в частности материалы с видеопедофилией. Нашли тайник с деньгами – там оказалось более пятисот тысяч, их оформили в присутствии понятых. И еще, Лев Иванович. С операми из райотдела просмотрели некоторые записи видеокамер уличного наблюдения. На одной из них промелькнул тип с копной черных волос, который вошел в крайний подъезд вашего дома.
Одобрив действия стажеров, Гуров лишь покачал головой – ну, Бульмакин! Ну, темнила! Чего только не узнаешь о людях, которые внешне кажутся самыми обыкновенными?! Впрочем, увлечение Бульмакина порнографией – хоть и штрих к тому, кем он был на самом деле, но в плане расследования вряд ли что давал. Вот найденные деньги – да, они говорили о том, что он таил свои доходы даже от жены. Это подтверждало непричастность Нины Бульмакиной к темным делам мужа.
Гуров вошел в свой подъезд и, устало поднимаясь по лестнице (он старался пользоваться лифтом как можно реже), продолжал размышлять о событиях последних дней. Он вдруг интуитивно почувствовал, что дело об убийстве Бульмакина и дело о покушении на Ирину Кудашину имеют несколько точек соприкосновения. Кроме того, теперь уже был явный резон проверить – не Ростислав ли Бульмакин являлся поставщиком той «дури», которой в ночном клубе была отравлена девушка? Но тогда кто же
