Малютка Интрига - Дарья Донцова
– Костров влюбляется в девушку, год-полтора живет с ней, потом делает директором салона, заводит роман с другой. Прежняя любовница исполняет роль начальницы «Вако» до тех пор, пока Вадим счастлив с новой пассией. И через год-полтора очередная гражданская жена становится заведующей салона, а прежняя директриса перемещается за стойку приема клиентов.
– Точно, – согласилась рассказчица. – После того как Валерию на ресепшен перевели, Вадим вроде как про нее забыл. Несколько месяцев прошло, Костров вдруг Леру в ресторан пригласил, подарил роскошный браслет, спросил: «У кого Завазина маникюр делает?» «Нина с ней работает, – объяснила Лера, – очень хороший специалист. А что?» «Просьба к тебе, – ответил Костров, вынул из кармана базу для лака, точь-в-точь такую, какой в салоне пользуются. – Когда Ирина запишется к Нине, незадолго до того, как она к ней сядет, найди для Остаповой какое-нибудь дело, отошли на время, возьми в ее кабинете основу под гель, спрячь, поставь эту, а когда Завазина уйдет, опять пузырьки поменяй. Верни старый, забери этот. Вопросов не задавай, просто сделай». Лера удивилась, но промолчала, все выполнила. И вскоре после посещения салона Ирина умерла. Валерия не забеспокоилась – Завазина выпить любила. Придет к нам, сразу с порога потребует: «Несите один дринк коньяка». И не остановить ее. Коктейли разные, кофеек с «Арманьяком». Укушается в зюзю, не стоит на ногах. Ладно бы просто засыпала, к нам такие приходят. Переборщат с выпивкой и дрыхнут в комнатах релакса. Ирина же в бой рвалась. Била посуду в ресторане, материлась. Я всегда шофера звала, тот ее и уносил. Потом отец ее приедет, известный кинорежиссер, всем денег раздаст, смущенно попросит: «Извините дочку, проблемка у нее со спиртным». Ну, и умерла Завазина.
Нина включила какую-то штуку, та заверещала, как бормашина. Я вздрогнула.
– Все в порядке, – заверила Остапова, – звук малоприятный, но это просто полировка. Евлампия, вы удивлены, что профессиональная пьяница ушла на тот свет, не дожив до глубокой старости?
– Нет, – ответила я.
– Вот никто и не забеспокоился, – подвела итог Нина. – И что дальше? Лера сидела на ресепшене, лето наступило, жара ударила. Опять Вадим звонит, вопрос задает: «Отдыхать собираешься? Выбрала место?» Лера в ответ: «Ну… может, в Турцию». «Нет, – возразил Вадик, – я снял для тебя частную виллу в Италии на берегу моря, деньги на карту кину. Бери с собой кого хочешь, только не с работы». Валерия обрадовалась: «Одна поеду, ни с кем особо не дружу». «Умница, правильно, – похвалил ее Вадик, – на месте себе итальянца купишь. Приезжай сегодня в ресторан, поужинаем». И во время еды он ее опять попросил базу под лак поменять – когда Юргина придет.
Нина замолчала.
Глава двадцать восьмая
– Эта клиентка тоже была алкоголичкой? – осторожно уточнила я.
– У нее был другой грешок, – поморщилась Нина, – закажет баню, двух парней с вениками, обед хороший в комнату отдыха – и на полдня засядет. Банщики в салоне красавцы и рот крепко закрытым держат. Никогда никаких сплетен от них не исходит. На таких машинах катаются! Юргина была их постоянной клиенткой. Муж у нее всю рабочую неделю в командировках, а она, значит, в баньку. Всем все понятно, все, как водится, молчат. Еще она массаж обожала. В понедельник попарится, во вторник – к Лёне на кушетку, три часа костоправа занимает, в среду – опять в баню, в четверг – опять Леонид, а в пятницу, субботу, воскресенье ее нет – муж в Москву возвращается. Вот такое расписание.
Нина начала рыться в своих флаконах.
– Валерия опять поменяла флакон. Юргина вскоре умерла. И лишь тогда до Леры дошло. То, что ей Вадим дает, а потом забирает… это яд какой-то! Лера вернулась после отдыха на службу, аккуратно народ порасспрашивала и выяснила, что за время работы ее предшественницы Гали умерли Сергей Попов и Наталья Вукина. Сергей Николаевич на телевидении шоу вел, Макар – сын его, компьютерщик, владелец крупной фирмы – тоже к нам ходил. Старший Попов ни одной женщины не пропускал. С такими огрызками в «Вако» заявлялся. Где он их брал? Прямо проститутки с дороги или девки, которые на вокзале пасутся. Мы клиенту отказать в приглашении кого-либо права не имеем, если он за этот визит заплатил, то его сопровождающий – наш человек любимый. Но обычно гости все приличные, одного круга с нашими посетителями. А с Поповым были шлюхи откровенные, дешевые. А у Вукиной имелась другая страсть. Вес у нее за сто шестьдесят кило зашкаливал, рост ваш примерно.
– Ого! – воскликнула я. – Похоже, женщина была больна.
Нина махнула рукой.
– Дочь ее, Варя, по врачам мать водила, в клинику клала, и в России лечила, и за границей. А толку? Наталья похудеет килограммов на сорок, вернется из клиники-санатория и накинется на жратву. Варя в городе ест, да она размером с воробья, много ей не надо. Очень дочка просила, чтобы матери еду у нас не давали. А как такое желание выполнить? Салон – часть комплекса, фитнес, бассейн, теннисный корт, детский клуб, зимой каток. И еще много чего имеется. Народу каждый день много. Закрыть ресторан? С какой стати? Договорились с управляющим так: если Вукина заказывает свиную ногу, жареный картофель, ей всегда приносят зеленый салат без заправки.
Нина усмехнулась.
– Наталья не скандалила, иначе поступала. Придет на педикюр-маникюр – и при себе у нее торт! Целый! Велит ей чаю подать и сожрет весь бисквит целиком!
Меня передернуло.
– Вот-вот, – кивнула Нина. – Тошнило всех. Никого не удивило, что Вукина от инсульта ушла, это было ожидаемо. А Попов заразу какую-то подцепил. Когда Лера всю информацию осознала, то решила тайком удрать. Никому ни слова не сказала. Нифкина по совету Галины деньги не профукала, купила где-то за границей домик, сдала свою московскую квартиру, приобрела билет на самолет в один конец – и пока-пока, Москва. Телефон российский отключила. И свалила. Я осталась. Олеся на ресепшене сама часто сидит, улыбается всем клиентам. Знает, недолго ей салоном руководить: Маргарита Вадиму надоест – он Игнатову простым сотрудником сделает, Волгина будет в начальницах ходить. Вот и старается нужные связи завести. Нервничает постоянно, дергается, боится, что шуганут ее за неумение дела вести. В тот день, когда ко мне в очередной раз Адамова записалась, Олеся была прямо фурия. Всех затюкала, оборала, обкричала, придралась к мелочам, изматерилась. А со мной – прямо мать родная: «Ниночка, Ниночка, хочешь кофейку?» Странно, да? Мы с Олесей в нормальных отношениях, но не подруги. И такая внезапная любовь у нее ко мне возникла. Насторожиться следовало, а я, коза, обрадовалась, что директриса сегодня для меня пряник медовый. Пришла Юргина, принялась, как обычно, цепляться – руки у меня липкие, грязные. Вот интересно, как она это ощутила, разглядела? В салоне все мастера маникюр-педикюр только в перчатках делают. И волосы мои Юлии в лицо лезут. Еще смешнее – в шапочке я. «Запах в кабинете мерзкий, открой окно». Выполнила ее приказ, и через полминуты новое распоряжение: «Закрой немедленно стеклопакет. Решила меня гриппом заразить?»
Нина покачала головой.
– Объяснять ей, что ОРВИ вирусом вызывается? Да никогда! Начала базу накладывать, а та загустела. Ну, думаю, наверное, Олеся закупила материалы на пределе срока годности, себе в карман толстую сумму положила, а мастеру потом мучиться. Поглядела на флакончик и думаю, что-то не так. Но что? Наверное, мне кажется. Сделала Адамовой когти. Та, как обычно, сказала, что я грязнуля, плохо все оформила. Чаевые Юлия никогда не дает, всегда последней записывается, на двадцать один час. Салон работает до десяти вечера. Маникюр-педикюр никогда за шестьдесят минут не сделать. Нет, можно, но неаккуратно, мне совесть не позволяет так поступать. Поэтому приходится задерживаться, ну, и другим тоже. Ресторан, ресепшен – все ждут не дождутся, когда барыня-сударыня-дворянка соизволят домой отправиться. А она после процедуры еще чаю попьет, медленно, со смаком. Понятно, почему после того, как Юлия наконец-то уезжает, все сразу стремглав уносятся домой. И я не исключение – умчалась тогда со скоростью ветра. На следующий день начинаю работать с другим клиентом, а база такая как надо, прекрасно ложится. И лишь тогда
