Правда персонального формата - Галина Владимировна Романова
Удивительные дела, полковник после разговора с Валентиной велел ей писать рапорт о переводе. С ее настоящим руководством обещал все решить в течение нескольких дней.
– Нам людей не хватает, – убеждал полковник, разговаривая при Илье с районным руководством по телефону. – Ты уж, извини, что так вышло, но… Но прошу, Сергей Степанович, не чинить препятствия. Идет?.. Вот и отлично. Буду должен…
Он положил трубку, посмотрел на майора с прищуром.
– Точно ничего личного, майор? – спросил он после непродолжительной паузы.
– Товарищ полковник! Да вообще никак. Я по делу в их райцентр поехал, а она проявила себя. Достойно, профессионально. И сейчас толковые вещи говорит.
– Это какие?
– По факту гибели ювелира Ляпова. Не нравится ей, что избитой гражданской жене ювелира ввели наркотик. Прицепилась: зачем?
Полковник сложил губы трубочкой, подумал, а потом спросил:
– А действительно, майор, зачем? Избили до полусмерти, а потом еще и укололи. Как-то…
Он повертел растопыренными пальцами правой руки, глянул на дверь, за которой маялась в приемной Горохова.
– Иди, скажи ей, чтобы с понедельника выходила на службу уже сюда. Я согласовал. Препятствий не будет. С жильем попробую решить. – Он еще раз окинул Милонова взглядом с головы до ног, хмыкнул. И повторил вопрос: – Точно ничего личного, Илья?
– Так точно, товарищ полковник.
Он стоял навытяжку и старательно втягивал живот. Даже в боках заныло от напряжения.
– Больно уж девчонка симпатичная. Такая вся… Как ртуть! – подыскал определение полковник. – Чую, будет нам с ней морока. Ладно, ступай. Работай. И смотри у меня…
Что он имел в виду, Илья так и не понял. Но по пути в больницу, где проходила лечение гражданская жена Ляпова, он неожиданно прозрел. Это когда начал подпевать капитану Гороховой, которая сидела на пассажирском сиденье в его машине. Когда беспричинно улыбался, казалось бы, банальным ее шуткам. Когда поймал себя на мысли, что рассматривает ее профиль. И не просто поглядывает, а любуется.
Она не нужна ему рядом. Совершенно точно не нужна. Но было уже поздно…
В морге Горохова, осмотрев тело Ляпова, с таким напором полезла к патологоанатому с вопросами, что тот уже через десять минут общения принялся глаза заводить под лоб.
– Вы, капитан, понимаете, о чем спрашиваете? – улыбался он поначалу. – Идентичен ли характер ранений, нанесенных ювелиру и его гражданской жене?
– И в чем проблема? – морщила Валя лоб, судорожно пережевывая сразу три кубика мятной жвачки.
– А в том, что его гражданская жена не является, слава богу, моим пациентом. Она жива, пускай и не вполне здорова.
– А вот по этим фотографиям разве нельзя установить?
Горохова принялась раскладывать на столе в кабинете морга фотографии, которые дал ей Милонов.
– Вот посмотрите… – Ее палец тыкал в височную область. – Здесь у его жены гематома. И у ювелира в том же месте. Разве нет?
«Разве да», – мысленно ответил за патологоанатома майор. Ему тоже казалось, что избивал супругов один и тот же человек.
– И возможно предположить, что избивал их левша? – не унималась Валя, меняя фотографии местами. – Вы взгляните, взгляните сюда…
Когда они выходили из морга, Илье показалось, патологоанатом суеверно крестится.
– Вот скажи, скажи, как такое возможно? – кусала она губы по пути в травматологическое отделение. – Он по очереди их, что ли, избивал?
– Кто он, капитан?
Илья вдруг почувствовал, как в душу прокрадывается раздражение. Горячность и суета, которую развела Горохова, немного действовали ему на нервы. Его оружие – неторопливость и рассудительность.
– Он же не был один, по версии следствия. Двое или даже трое. Одному справиться с супругами было бы не под силу. Не в очереди же они к убийце стояли.
Он еле за ней поспевал. И чувствовал, как рубашка на спине начинает прилипать от пота. И это его тоже бесило.
– А как же ваш подозреваемый Илюхин? – с нахальным прищуром уставилась она на него. – Он же точно был один. Его видели соседи. Как он из машины выходил. Как шел к дому. И выходил оттуда… бегом.
– Хочешь сказать, что он не виновен? И наши подозрения – пустой звук? И что его следует тотчас освободить из-под стражи? Такая вот ты вся деловая, да?
Она поняла, что перегнула. Метнула в его сторону испуганный взгляд и замолчала. Правда, всего на минуту.
– Я не деловая, товарищ майор. Я просто рассуждаю. Если характер нанесенных тяжких телесных повреждений идентичен, то смею предположить, их избивал один и тот же человек. Левша. Кулаком он их бил или каким-то предметом, пока не ясно. Но бил один.
– А второй?
– Ну если был второй, то он, предположительно, держал кого-то из супругов. Пока били Анну, держал ювелира. Или наоборот.
– Если был второй! – фыркнул с напором Илья. – А у тебя есть сомнения, Горохова?
Она снова помолчала. Но уже чуть больше минуты. А потом мотнула головой.
– Есть сомнения. Но я пока их не хочу озвучивать.
– А что так? – язвительно улыбнулся Илья.
– Пока я не в отделе. В понедельник и озвучу. Кстати…
Они стояли перед дверью в травматологию. Их уже снабдили белыми капроновыми халатами и бахилами. И они даже получили разрешение у лечащего врача на беседу с Анной.
– Кстати, я в выходные хочу снова проведать дочку погибшей Дымовой. И ее отца. И поговорить с ними.
– Зачем?
– Что-то меня беспокоит. Понять не могу. Чуйка спать не дает, – беспомощно развела она руками. – Это такая дрянь! Если начинает ломать, то все… Так я что хотела спросить: ты со мной?
Упс! Приехали!
Он растерялся. Поймал завязку капронового халата и потянул. Она тут же осталась в его руке, выскочив из прорех. Объяснение с медсестрой в регистратуре неизбежно.
– Я вообще-то с женой хотел сыновей проведать. Они у меня на даче с бабушкой и дедушкой, – зачем-то принялся он объясняться.
Зачем? Проще было бы сказать – нет. Он не обязан следовать реализации ее идеи. Тем более в свой выходной. Тем более что Оле обещал. И по пацанам соскучился, если что.
– Скорее, нет, чем да. – Он потянул на себя дверь травматологии. – А что за необходимость? И я тебе зачем? В прошлый раз ты без меня отлично справилась, навещая ее.
– Ее – да. А папа у нас за городом, охотится вторую неделю. Где-то в лесах. Просто боюсь заблудиться.
Ее несчастный беспомощный вид его не разжалобил. Напротив, заставил злиться. И на себя в том числе. Если она делает ему такие предложения, значит, он дал повод. Заставил ее думать, что с ним такие дела
