Светлана Алешина - Гвоздь программы
— И все-таки, — сказала я, продолжая смотреть в проем, загадочный проем между двумя окнами. Рядом находилась пожарная лестница, по которой даже я могла легко забраться. И если встать сначала на подоконник, а потом перебраться на этот проем, то даже и не надо особенно стараться — довольно удобно пальнуть в жертву прямо в форточку… Все так просто, что смеяться хочется, если бы не трагические обстоятельства. — Все-таки, если вы дежурили в ту ночь, может быть, вы слышали выстрел? Или видели что-то подозрительное?
Она посмотрела на меня и улыбнулась.
— Я же сказала вам, Саша. Даже если я что-то и видела, то не скажу вам. Понимаете, я действительно считаю, что так лучше для всех. В том числе и для самого Тарантула. По-моему, он слишком устал от собственной подлости, а стать другим уже не мог. Смерть была для него неплохим выходом, вы не находите?
С этими словами она поднялась.
— Впрочем, — вспомнила она, — одна странность случилась. Милиционер утверждал, что к нему входила медсестра в форме нашей обители. Но из обители только я здесь работаю, но я могу поклясться, что не ходила к нему. Так что попробуйте поискать там. Но — еще раз вас прошу, не очень напрягайтесь. Думаю, это не тот случай, когда найти убийцу так уж необходимо…
Она попрощалась и ушла. А я достала сигарету, продолжая смотреть туда, откуда, по моим подсчетам, все-таки пришла Тарантулова смерть. Хотя и странную «сестру милосердия» я отметать не спешила.
* * *В это время Лариков плодотворно общался с Виктором Иванцовым.
Ларчик сидел в уютной кухне и пил чай с Лизой и Виктором. При первом же вопросе о Тарантуле супруги помрачнели.
От Ларчика не укрылся взгляд, брошенный Виктором на Лизу. Та смотрела в пол и молчала.
— Знаете, мы бы не хотели говорить об этом человеке, — тихо, но решительно произнес Виктор. — Мне и так пришлось убедить Лизу забыть слово «месть». А сейчас нам и вовсе, слава богу, не до этого. Но мы благодарны человеку, который освободил нас от Тарантула.
Ларчик поверил ему. Поверил по одной простой причине — Лиза была беременна.
— Как вы его назовете? — спросил он.
Лиза подняла на него глаза, в которых теперь рядом с болью появилось чувство надежды на возможную радость, и первый раз за весь вечер произнесла:
— Дмитрием. Если это будет мальчик…
И Ларчику тогда, как он мне потом рассказывал, ужасно захотелось, чтобы у них родился именно мальчик.
* * *Я торопилась. Ужасно как я опаздывала!
Наше с Игорем кафе располагалось не так уж далеко от проклятущей больницы, но, как назло, весь транспорт куда-то пропал… Наконец пришел какой-то маленький «коммерческий» автобус, я втиснулась туда с огромным трудом, но была благодарна и за это.
В голове моей крутились самые невероятные образы, и почему-то я первый раз подумала, что ничего не знаю о своем возлюбленном — совершенно ничего, кроме того, что у него тоже был повод избавить человечество от Тарантула.
Автобус фыркнул, остановившись возле проспекта, я вышла оттуда и побежала к кафе.
Игоря я увидела сразу. Он сидел, странно выпрямившись, и смотрел в одну точку. Невольно я перевела взгляд туда же и удивилась — если Игоря так заинтересовала дурацкая реклама сигарет «Даллас», то я совсем уж не могу понять своего друга!
— Привет! — сказала я, подходя к столику. Он поднял на меня глаза, улыбнулся и очень тихо произнес:
— Привет, частный детектив… Зачем же было ломать всю эту комедию с хорошо запланированной случайностью? Не лучше ли быть честной, а?
Я почувствовала себя так, как если бы на меня вылили ведро холодной воды и оставили стоять на морозе.
— Так, — протянула я, опускаясь на стул. — Ну, раз уж кто-то тебе все рассказал, давай будем честными. Только тебе тоже придется этому научиться. Или законы распространяются только на одну меня?
— Заметано, — улыбнулся он. — Хотя если уж в следующий раз тебе приспичит подобным образом выуживать информацию, постарайся все-таки не играть на человеческих чувствах. Это, видишь ли, больно.
— Я не играла с твоими чувствами, — тихо сказала я, зло кусая губы, чтобы не разреветься, как последняя идиотка. — Работа есть работа, а чувства, как твои, так и мои, давай оставим на время в покое. Я бы, кстати, рассказала тебе обо всем именно сегодня, если бы ты дал мне время.
«В конце концов, я не виновата, что в процессе этой работы проявились эти самые чувства!» — хотелось закричать мне.
Но я сдержалась. Пусть уж думает, как ему нравится.
— Я действительно хотел убить Тарантула, — спокойно и насмешливо сообщил он. — Дважды. Ты удовлетворена?
— Первый раз возле гостиницы? А второй — в больнице, поднявшись к нему по пожарной лестнице? — уточнила я.
— А ты молодец, — похвалил он. — Передай своему Ларикову, что он растит хорошего детектива.
— Я сама расту, как трава под солнцем, — без ложной скромности сказала я. — Кстати, почему у тебя не вышло оба раза?
— А меня опередили, — рассмеялся он, — оба раза. Обидно, а? Ты не находишь? А теперь ты можешь мне справедливо не поверить, и я буду сдан властям вместо истинного убийцы. Слушай, а это еще обиднее!
— Нет, — покачала я головой, — во-первых, никуда я тебя сдавать не буду. Хотя совершенно непонятно, по какому поводу ты решил напугать меня в «Камелоте». Ну, да оставим это на твоей совести. Я, кстати, совсем и не испугалась…
Он молчал, смотря на меня с неожиданной нежностью.
— Кажется, мы друг друга стоим, — пробормотал он. — Жалко только, что при этом умудряемся представлять два вражеских лагеря. Просто Ромео и Джульетта на существенно новой основе.
Я покраснела. Ну вот такая у меня идиотская способность — краснеть, когда мне этого совершенно не хочется! Но мне, кажется, только что признались в любви, а не так уж и часто мне приходится это слушать!
— Так что у нас с возможными убийцами? — нарочито равнодушно поинтересовалась я, чтобы уйти от скользкой темы.
— Я их не знаю, — развел он руками. — Помочь тебе ничем не могу. Даже если бы…
Тут он напрягся. И неожиданно тихо прошептал:
— Так. Сейчас ты быстро встаешь, берешь меня под руку, и мы быстрым шагом отсюда уходим. Ты поняла?
При этом он смотрел мимо меня. Я обернулась. Странно, никого я там не увидела.
— Почему? — спросила я.
— Потом, — он резко вскочил, рывком поднял меня со стула и довольно нахально обнял, потащив к выходу. Мне, конечно, было бы приятно, если бы при этом у него не было такой зверской рожи, что хотелось стукнуть по ней со всего размаха. Он меня явно пытался оскорбить или собирался от меня избавиться… Сейчас заведет в подворотню — и останутся от Сашки только рожки да ножки…
— Пусти меня, — прошипела я.
— Еще немного придется потерпеть, — процедил он сквозь зубы, продолжая тащить меня по проспекту, почему-то стараясь оставаться за моей спиной. При этом я совершенно явно ощутила, что, отпустив меня на краткое мгновение, правой рукой он быстренько достал из кармана револьвер и переложил его в левую руку.
«Ну все… — подумала я. — Каково это — погибнуть от руки любимого? Сейчас получу от этой увлекательной жизни последнее и самое яркое впечатление и отправлюсь прямо к Тарантулу выяснять у него самого, кто его пришил. А уж потом придется являться Ларчику в страшных снах, чтобы передать ценную информацию».
— Может быть, меня все-таки не стоит убивать? — робко поинтересовалась я.
Он оглянулся и сказал:
— Я тоже так думаю. Но они считают иначе.
«Ага, — подумала я. — Значит, он не сам так решил. Он просто выполняет чью-то злую волю. Ну что ж… Слабое, но все же утешение».
Некоторое время я обдумывала свое плачевное положение, пытаясь сообразить, как из него выбраться. Заорать? Ну и чего я добьюсь? Он просто выстрелит, и все тут. А то, что его арестуют, слишком слабое для меня утешение. Меня-то уже не будет. Стукнуть его ногой по самому болезненному месту? Я, как назло, надела сегодня туфли без каблука. Вряд ли сей удар возымеет обычное магическое действие!
Поэтому я тихонечко уповала на бога, так как больше мне, увы, уповать было не на кого…
И в этот момент он метнулся, загородив меня, и выстрелил. Не в меня!
— Что ты… — начала я и остановилась. Он как-то странно валился на тротуар, и на его спине расплывалось бурое пятно.
— Игорь, — тихо позвала я. — Игорь, ты что?
Он вдруг сильным рывком схватил меня за руку и повалил рядом с собой.
— Перестань, — закричала я, тяжело шлепаясь рядом с ним, — мне надоели твои игры!
Он мне не ответил.
Стоило мне поднять голову, как он бережно притянул меня к себе и прошептал:
— Не надо. Пожалуйста!
Я поняла почему. Над моей головой просвистела пуля, потом воздух взорвался криком, милицейской сиреной и страшным шумом, который меня уже не интересовал.
