Питер Чейни - Она это может
— Ну-у… — тянет она с неуверенным видом. — Он такой…
Но я ее перебиваю.
— Послушай, Джуанелла, все-таки никак не могу понять, неужели ты настоящая подколодная змея? Законченная предательница? Неужели ты считаешь меня таким болваном, что я могу попасться на твою удочку? Вот ты сейчас должна описать мне внешность Варлея. Так чего же ты медлишь?
— Я просто думала. Мне нужно собраться с мыслями…
— Малютка, ты просто законченная лгунья. Тебе нет никакой необходимости так долго раздумывать, у тебя, слава Богу, голова всегда работала хорошо. Откуда вдруг такая задумчивость? Я могу тебе точно ответить: ты ни разу в жизни не видела Варлея.
От неожиданности она откидывается в кресло и судорожно вздыхает.
— Ну, что на это скажешь, мое сокровище?
Она ничего не отвечает, сидит молча и водит пальчиком по стакану виски.
— Ты же непроходимая дурочка, Джуанелла. Прежде всего я достаточно хорошо знаю Ларви, чтобы поверить, что если у него и были какие-то тайные дела с Варлеем, которые могли хотя бы отдаленно грозить ему тюрьмой… то одному человеку он ни за что бы не сказал об этом. Это тебе, Джуанелла.
Она как-то вся сразу сникла. Было видно, что я угодил в самую точку.
— Ларви был очень сообразительным парнем, — продолжаю я, — ну а потом он был самым крупным специалистом по несгораемым шкафам во всех Соединенных Штатах. Это знают все. А вот то, что он был привязан к тебе, как черт, было не столь широко известно. И Ларви никогда бы не допустил, чтобы ты видела Варлея или хоть в какой-то мере была замешана в это дело. Да ты сама это прекрасно знаешь.
— Да, Лемми, ты прав.
— Итак, — продолжаю я, — ты, что называется, «купила» Джимми Клива. Он воображал, что перехитрил тебя, но вместо этого ты просто обвела его вокруг пальца. Ты заверила его, что сможешь опознать Варлея. Может быть, ты почему-то решила, что Варлей должен приехать сюда. Конечно, Ларви мог мимоходом упомянуть имя Варлея, когда говорил об Англии. Или ты нашла какой-то его адрес и увидела в этом возможность, договорившись с Джимми, добиться сокращения срока тюремного заключения Ларви. И Джимми Клив поверил тебе, бедняга!
Она разводит руками, вновь повторяя, а что ей остается делать?
Я отбрасываю прочь окурок.
— Я полагаю, ты поступила так, посчитав, что это наилучший для тебя выход.
Она пожимает плечами.
— Не знаю. Я решила, что, если Клив поймает Варлея или человека, которого он примет за Варлея, мне придется так или иначе признаться. Но к тому времени он успеет что-то предпринять в отношении Ларви. Понимаешь, я надеялась, что вопреки всем разумным соображениям я сыграю свою роль.
— Ладно. Может быть, нам удастся что-нибудь придумать. Клив найдет другие способы установить личность Варлея. Возможно, ты ему нужна для подкрепления свидетельства, потому что, понимаешь ли, Джимми Клив — малый не промах. Он мне нравится… Послушай, возвращайся-ка ты назад в свой коттедж «Мейлиф» и веди себя там спокойно. Если Джимми Клив попросит тебя что-нибудь сделать, води этого человека за нос, как можно дольше, а когда мы покончим с этим делом, я обещаю тебе помочь насчет Ларви. А вдруг и правда нам удастся сократить ему срок, кто знает?
— Лемми, ты всегда оставался замечательным парнем. Я всегда за тебя горой.
Она подбежала ко мне, обвила мне руками шею и начала целовать, как будто это был ее драгоценный муженек. Я начал чувствовать, что на таком близком расстоянии моя решимость быть скромным слабеет. И я усаживаю Джуанеллу обратно в кресло.
— Послушай, милочка, передохни немного. Ты слишком темпераментна… вот что я скажу. Пройдись не спеша обратно к себе в коттедж, выкури сигаретку и подумай над моими словами. А когда сделаешь надлежащие выводы, возвращайся сюда, но больше не крут».
— Все ясно, Лемми, только какие выводы я должна сделать?
— Скорее всего ты поймешь, — подмигиваю я ей, — что мистер Кошен вовсе не такой уж простачок, каким он кажется. Так или иначе, но теперь нам необходимо как следует подумать. А теперь заканчивай свое виски и сматывайся отсюда.
Она тяжело вздыхает, поднимается и говорит:
— Мне всегда непросто приходится. Вся беда в том, что я разрываюсь на части. Если бы я не была привязана к Ларви, все было бы нормально, но моя тяга к тебе сильно усложняет жизнь. Возможно, ты прав, что все дело в моем темпераменте. Ну что ж, я пошла, Лемми.
Она спускается с лестницы. Я провожаю ее и открываю боковую дверь. Она бросает «а меня печальный взгляд через плечо и прощается:
— Пока, Лемми!
Я смотрю, как она идет к Брокхэмской лужайке. Запах ее духов еще полностью не исчез.
Странное название духов — «Дерзость».
Вы меня понимаете?
Я стою на пороге и провожаю ее взглядом. Я ничего не могу сказать этой крошке. Возможно, Джуанелла Для вас, ребята, и не является загадкой и вам доводилось уже встречаться с подобными людьми. А если нет, то вы вряд ли поймете, что дамочки ее типа всегда вносят смуту в сердца мужчин. Да и у них самих постоянно бывают переживания из-за мужчин. Вам ясна моя мысль?
Мне кажется, ее слова о Ларви — святая истина. Только потому, что его упекли надежно за решетку в Алькатраце, сейчас он для Джуанеллы дороже всех на белом свете. Она решится на любое безумство, лишь бы вызволить его из этой беды. А когда ей это удастся, она даже не плюнет в его сторону. Вот какова она, эта красотка.
И ома в то же время весьма хитрая, увертливая и сообразительная. Некоторые люди живут так, что их правая рука не знает, что делает левая. Но эта малютка всегда упорно идет к своей цели. Ее единственная ошибка заключается в том, что иной раз она переоценивает свои силы и потому рискует идти на двойной обман, не считаясь с последствиями.
У нее хватило ума, например, рассказать мне некоторые вещи так, что все, сказанное ею, зазвучало правдоподобно. Я догадываюсь, что со мной она всегда прибегала к такому приему. Кое-что она мне выложила, но кое-что, как здесь говорят, припрятала на черный день, хотя чего ради думать о черном дне, который неизвестно когда наступит и наступит ли вообще когда-нибудь.
Кажется, ребята, я вам уже говорил, что эти дамочки очень привлекательны, сообразительны и догадливы. Припоминаю одну хорошенькую блондинку, с которой я повстречался в Саратоге. Эта малютка была воплощением мечты всякого парня. У лее было все, что человек, облаченный в брюки, ищет с детства. Она была настолько привлекательна, что, ей-Богу, из предосторожности надо было надевать очки, чтобы не натворить глупостей.
Так вот, однажды прихожу я к этой крошке. Она отворяет дверь и стоит на пороге, показывая мне свои жемчужные зубки. Обнимаю ее с такой силой, что, когда наши губы разъединились, раздался такой звук, как-будто лопнул дедовский кожаный диван.
Вдруг она отступает в сторону и заявляет мне:
— Одну минуточку, Лемми. Я вижу у тебя на пиджаке светлый короткий волос. Эта твоя леди носит короткую стрижку?
— Мое сердечко, — отвечаю я ей, — у меня нет никого, кроме тебя. Я бы ни за что не согласился поцеловать любую другую женщину на свете.
— Правда? Даже мою сестру, с которой мы близнецы и похожи как две капли воды?
— Ну уж, если она совершенно такая же, как ты сама, то по этой причине я бы еще мог поцеловать ее, если бы когда-нибудь с ней повстречался.
— Ага, так вот она-то и носит короткую стрижку, а ты сам только что признался, что если повстречаешься с ней, то обязательно станешь целоваться с ней. Это не честно. Ты мне изменяешь, Лемми!
После этого она хлопает меня по макушке щипцами для льда, которые держит в руках, готовя коктейль. А когда я прихожу в себя, она мочит мне голову ароматным уксусом и собственными слезами. Она просит прощение за свою невыдержанность и заверяет меня, что я могу теперь целовать ее сестру, сколько мне влезет.
Тогда я говорю ей, что не стоит так переживать, потому что я все-таки действительно встретил случайно ее сестру на улице.
Тут она снова хлопает меня по голове так, что мне пришлось наложить целых четыре шва. Отсюда вы можете, ребята, сделать вывод, что логика — это не характерная черта женщин и что каждый раз, когда вы собираетесь откровенничать с дамочками, смотрите, нет ли поблизости каких щипцов. Ну, а второй совет в отношении двойняшек, особенно если они хорошенькие, — держите язык за зубами, особенно если спросят, есть ли, на ваш взгляд, между ними какая-нибудь разница.
Пока я размышлял, Джуанелла скрылась за поворотом дороги. Прислонившись к дверному косяку, я гляжу на луну и думаю о всяких поэтических вещах. Но больше всего меня интересует, каков будет следующий ход в этой игре.
Насколько можно судить, я не могу сделать никаких опрометчивых шагов. Сейчас очередь Джимми Клива, и свой ход должен сделать он. Он постарается доложить о местонахождении Варлея. Сообщив о своей удаче штабу, он, может, соблаговолит известить и меня.
