Марина Серова - Ловкая бестия

— Побалуемся, — с готовностью сказала я. — Вы как любите? Стоя? Сидя? Лежа?

— Я люблю с мертвыми, — как-то глухо сказал Пономарев. — Ни разу не пробовали?

И в его руке блеснул ствол пистолета с навинченным на дуло глушителем.

«Бедная Елизавета, — успела подумать я, выхватывая светошумовую гранату. — Жить бок о бок с таким типом! Ну ничего, за это ей на том свете сто грехов простится. Или хотя бы девяносто девять».

Особенность светошумовых гранат состоит в том, что они не несут в себе смертельного заряда. Шуму, пламени — сколько угодно, а вреда практически никакого. Я прихватила с собой из группы «Сигма» много чего из спецснаряжения — ведь уходила я со скандалом, и начальству в тот момент было не до описи имущества.

Но Пономарев не знал, что я применила психическое оружие. Тут сработал тот же самый прием «узнавания в первую секунду». С таким же успехом я могла кинуть на пол утюг, предварительно загипнотизировав Сергея Алексеевича, и он бы упал с контузией.

Хоть гипноза тут и не было, Пономарев был здорово оглушен. И, само собой, дезориентирован. Он подумал, что взрывная волна вдарила ему в грудь, и резко шарахнулся вбок в клубах дыма.

На самом деле его вовсе никуда не отбрасывало, а прыгнул он сам, зная, что именно так и должно произойти. И немного не рассчитал, врезавшись головой в оконное стекло. Увы, он был настолько неосторожен, что не ограничился выбиванием стекла в окне сбоку, но еще и упал сверху на острый зазубренный край.

Вышло, что господин Пономарев сам отпилил себе голову. Не в буквальном смысле, конечно. Наполовину, если быть совсем уж точной.

Теперь он наверняка встретится в запредельных пространствах с убиенной супругой, и дородная Лизавета еще и от себя добавит, это как пить дать…

Я вошла в ту самую круглую гостевую комнату фирмы «Налим», в которой еще вчера инструктировал меня Сидорчук. Босс ожидал меня с нетерпением.

Невзрачный пакет с бумагами, за которые заплатили своей жизнью несколько человек, лег перед ним на стол. Леонид жадно схватил его, проверил содержимое и с облегчением выдохнул.

— Евгения Максимовна, — обратился ко мне Симбирцев. — Дорогая моя Женечка! Я очень доволен твоей работой. Это незабываемо!

Его тон показался мне слишком уж торжественным, и я слегка насторожилась.

— Теперь опасность, как говорится, миновала, — весело продолжил босс. — Я думаю, что меня не нужно больше так тщательно охранять. Понимаешь, скоро пойдут всякие депутатские заморочки, суета…

— Следует ли мне понимать, что я уволена? — спокойно поинтересовалась я.

— Ой, ну зачем такие пошлые слова? — поморщился Симбирцев. — Конечно, можно сказать и так. Но это не мешает нам остаться друзьями и иногда встречаться, чтобы вспомнить славные деньки.

— Ну, раз вы считаете, что не нуждаетесь в моих услугах, — вам виднее.

Симбирцев выглядел разочарованным. Казалось, он не ожидал таких слов.

— И что, вы не попросите меня оставить вас на работе? — спросил он, переходя на «вы». — Я мог бы взять тебя, к примеру, референтом.

— Не попрошу, — заверила я его. — А насчет встреч и воспоминаний — будет видно. Кстати, когда я могу получить расчет?

— Сегодня вечером, — сухо ответил Симбирцев. Кажется, он, как и все мужчины, по жизни ощущал себя хозяином положения и полагал, что окружающие его женщины должны уговаривать его не бросать их.

— Тогда я загляну завтра утром, — я поднялась со стула и подошла к двери.

— Женя… — окликнул меня Симбирцев. — Я ведь могу очень много. В общем, сейчас проси чего хочешь. Расчет расчетом, но за мной и подарок.

— Чего хочу? — пожала я плечами. — Новый фильм Спилберга хочу. Тот, что первый раз будет демонстрироваться в Нью-Йорке послезавтра.

— А что? — загорелся Симбирцев. — Давай слетаем. Недельку отдохнем.

— Какой Нью-Йорк?! — отмахнулась я. — У меня тетка в больнице после операции, я должна ей книжки носить через день.

— Но как же тогда?..

— А как хочешь, — парировала я. — Я сказала, дальше сам думай. Пока.

…Через три часа ко мне домой прискакал курьер и вручил плотный пакет от Симбирцева.

Внутри я нашла кассету с новым фильмом Спилберга и неподписанный трэвел-чек «Томас Кук», оформленный на мое имя. По этой бумажке я могла получить в любом банке десять тысяч долларов.

Кроме того, в пакет была вложена пространная записка, в которой Леня вновь предлагал мне работать у него в охране второго уровня.

Симбирцев писал, что только рядом со мной чувствует себя в полной безопасности, и клятвенно заверял меня, что будет выполнять все мои распоряжения, как бы они ни ограничивали его свободу.

С одной стороны, мне не хотелось так быстро менять свое решение. С другой — поток желающих изучать английский резко уменьшился.

То ли мода на меня прошла, то ли монополизировавшее рынок университетское объединение «Лингва» перебивало клиентуру. Ведь они, в отличие от меня, выдают международный сертификат.

Черт, надо обмозговать это дело. Но лучше взвесить все «за» и «против» с утра, на свежую голову. А сейчас буду смотреть кино.