Мария Жукова-Гладкова - Бриллианты требуют жертв
– Ваське там плохо, – сообщила соседка. – Они как выползли… Слабые нынче мужики пошли. Я ему объясняла, что бояться совершенно нечего. Хотя могут, конечно, и задушить. Ладно, пошли. Ты тут все осмотрела?
Мы пробежались мимо Пашки, предупредили, чтобы не боялся, если вдруг еще одна змея откуда-нибудь выползет, и продолжал снимать книги, сами поднялись на третий этаж.
Я тихо прибалдела. Часть третьего этажа занимал зимний сад с прозрачными стеклянными лесенками и мостиками.
– Я один банан съела, – сообщила Татьяна. – Давай еще по апельсину сопрем?
– Успеется, – ответила я.
– Юлька, может, ты за банкира замуж сходишь, а? Я к тебе буду приходить бананы и апельсины с дерева жрать.
– Мне Глинских на фиг не нужен. Как, впрочем, и я ему. Тем более я не разведена.
– Юль, ты подумай…
– Не нужен. Вместе со всеми садами и огородами, – прошипела я.
Тут в саду нарисовался сбледнувший с лица судмедэксперт с «отрубленной головой» под мышкой. К трупам он был привычен, причем ко всяким и разным и в разной степени разложения, а вот со змеями лицом к лицу столкнулся впервые.
– Таня, что ты их таскаешь? – спросил.
– Да вот думаю, забрать их домой или как? Мне бы как раз Лизоньку надо скрестить.
– Какую Лизоньку? – простонал Василий.
– Да девочку мою. Вот с этим, – она подняла вверх правую руку, критически осматривая самца. – У нее муж помер. Я думала купить ей, а тут вон подходящий. Если снесет яиц тридцать… Вообще-то в последний раз снесла тридцать восемь. Потом детки вылупились.
– А у змей бывают двойняшки? – спросил Василий.
– Бывают, – ответила Татьяна, внимательнейшим образом рассматривая добычу на предмет брака.
Я в этом ничего не понимаю и в беседе не участвовала, хотя про двойняшек знала. Татьяна тогда всем знакомым хвасталась.
– А вторая – самка? – Василий кивнул на левую Татьянину руку.
– Угу. Только старая. Нет, пожалуй, возьму-ка я самца себе. Банкир еще купит. Не зря, не зря мы сюда пришли. Как мне интуиция подсказала! А ты ломалась!
– Таня… – хотела я укорить соседку.
– Что «Таня»? У меня бизнес! И вообще чья бы корова мычала! Ты не теряй времени, ищи что тебе надо. Василий, давай помогай Юле. А я пока еще змеек посмотрю. Может, еще где ползают.
– Не надо, – прошептал Василий.
– Что «не надо»? – взъелась на него Татьяна. – Тебе не надо, а мне надо. Я их развожу.
Я решила спасти Василия от обморока, подошла к нему и взяла под руку, свободную от «отрубленной головы».
– Пойдем посмотрим, что тут еще есть, – предложила.
Василий с большой радостью покинул зимний сад и змей.
– Где вы их встретили? – спросила, когда мы осматривали спальни наверху.
– Одна по лестнице навстречу спускалась, вторая по коридору ползла. Если бы не Татьяна… – Он закатил глаза.
– Кстати, это ты делал вскрытие убитой здесь модели? Или только на труп приезжал? Ты сказал Андрею, что Ольгу молотком или чем-то таким по виску шарахнули?
– Я, – вздохнул Василий. – В самом деле шарахнули. Во-первых, не может такого удара быть об рояль! Во-вторых, в месте соударения остались микрочастицы железа. Я же не первый год работаю!
– И?.. – Я с трудом сдерживала возбуждение.
Василий помолчал, вздохнул, потом махнул рукой.
– Только я все буду отрицать, слышишь? Я знаешь, почему сегодня с вами сюда пошел? Потому что хотел тот молоток найти. Ну и… Ты банкира хочешь на чистую воду вывести. И я хочу! И гадость этой сволочи сделать!
– То есть тебя заставили переписать…
– Ага. Надавили с самого верха. Это не первый раз такое. И не последний. Ты сама прекрасно знаешь, к какой категории относится Глинских.
Я вздохнула. Я прекрасно поняла, какое деление имеет в виду Василий. Правосудие по-российски – вещь весьма специфическая и непонятная, например, американцам, у которых закон един для всех, будь ты президент или дворник. У нас же есть каста неприкасаемых, для которых закон не писан. Они могут творить все, что заблагорассудится, и не опасаться наказания. Все сойдет с рук. Могут только схлестнуться друг с другом из-за какого-то лакомого куска. В следующую за ними группу входят банкиры, бизнесмены, чиновники среднего уровня, бандюганы (конечно, не мелочь, а покрупнее), то есть те, кто в состоянии откупиться от «правосудия». Ну и, наконец, третья группа, самая многочисленная, куда входят остальные граждане России, которые откупиться не могут, у которых нет нужных связей и рычагов давления. Их могут привлечь за что угодно, навесить любое преступление (если так выгодно «правосудию» и вершащим его) и делать с ними все, что угодно, – отрабатывать на них удары по почкам, выбивая нужное признание, калечить, даже убить.
– Мне что, больше всех надо? – говорил Василий. – Ну ты сама понимаешь. Это я тебе сейчас после стресса рассказываю… И на Андрея твоего надавили. Вернее… Я бумажку переписал, ему позвонил, сказал: ошибся. Андрюха-то все понял. Потом мы с Олегом, парнем из его отдела, напились. Олег и сказал: да, им тоже звонили с самого верха. Типа: что вам еще надо? Дело передали в суд. Ну и пошел парень по этапу. Не он первый, не он последний. Мы с Олегом несколько раз пили вместе. Потом с Олегом и с Пашкой.
– Про меня что-то говорилось?
Василий помолчал с минуту, пока мы осматривали очередную комнату, и кивнул.
– Чтоб до тебя это все ни в коем случае не дошло. А то полезешь куда не надо.
Потом хмыкнул и хитро посмотрел на меня.
– Лезь, Юля. Чем могу – помогу.
Он помолчал и добавил:
– Знаешь, я, наверное, на первый этаж пойду. Если молоток или что-то подобное тут и есть, то там лежит, не в спальне. И ведь банкир-то возвращался с улицы… Зашел на первый этаж, прихватил орудие убийства и отправился наверх.
Я сказала, что еще посмотрю спальни. Василий кивнул, отдал мне голову и пошел вниз. Татьяна, по всей вероятности, оставалась в зимнем саду. Больше всего меня интересовала спальня Виктора Анатольевича. Она выделялась в ряду других, по всей видимости, гостевых.
Огромная, я бы сказала – четырехспальная кровать под балдахином и с колоннами. Причем каждая колонна была украшена крылатым конем. Не исключаю – золотым или, по крайней мере, позолоченным. Балдахин был малинового цвета, покрывало – золотое. Стены отделаны также в этих тонах.
Пройдя мимо окна, я внезапно обратила внимание на мигнувшие во дворе фары. Окна спальни выходили во двор. Туда как раз заезжала машина. Уж не банкир ли вернулся?
Оказалось – он самый с дамою.
Я выскочила в коридор и натолкнулась на Пашку, искавшего меня, чтобы сообщить: все корешки книг засняты.
– Отлично! Остальные где?
– Васька в кладовке роется. Таня – в зимнем саду.
Внизу грохнула входная дверь.
– Юля!.. – открыл рот Пашка.
– Давай под кровать! – приняла решение я, приподняла покрывало, простыню, увидела, что под кровать мы залезем без труда, и полезла первой. Пашка последовал за мной. Чихнул.
– Горничные плохо работают, – заметил он.
– Ты свою квартиру вспомни, – прошептала.
– У меня же отродясь не было горничной, – справедливо заметил Пашка. – А тут целых две.
– Ну они же не предполагают, что незваные гости будут прятаться под банкирской кроватью. И жены у него нет, чтобы любовников прятать. Кстати, сколько времени камера еще сможет работать?
– Не беспокойся, – хмыкнул Пашка. – Что нужно – заснимем.
Потом предложил положить «отрубленную голову» банкиру на подушку.
Я обдумала предложение и отказалась. Может, мы найдем нашему ужастику лучшее применение. Между делом заглянула себе в сумку. В ней лежал мой светящийся плащ и каучуковый паук. Остальное добро осталось у Татьяны.
– Дорогая, по коктейлю? – вдруг донесся до нас из коридора голос банкира.
Затем дверь спальни отворилась, вспыхнул свет.
– Садись в кресло, я сейчас принесу.
В комнату вошел кто-то на каблуках и отправился в угол, где стояли два кресла, обитых золотом и малиновым бархатом. Девушка села в кресло, щелкнул замочек сумочки. Она стала что-то оттуда доставать. Видимо, хотела посмотреть на себя в зеркало и припудрить носик. Что обычно делает женщина, если мужчина покидает ее на пару минут. Но девушка достала сотовый и кому-то позвонила.
– Я у него в особняке, – сказала она и отключила связь.
Но банкир отсутствовал дольше, чем она предполагала. Девушка занервничала. Встала, выглянула в коридор. Буркнула себе под нос: «Где он шляется?», прошлась по комнате, видимо, смотрела картину и бюст. Хмыкнула, ругнулась на банкира. Как я предполагала, банкир искал своих змей. Интересно, где сейчас Татьяна с его красавицами? И что предпримет Глинских, если не найдет своих охранников?
По моим часам (я специально выбирала такие, циферблат которых виден в темноте) он отсутствовал минут двадцать.
– А где коктейли? – недовольно спросила девица, когда Виктор Анатольевич вернулся.
Откуда же тебе знать, милая, что ему не до коктейлей…
