Фридрих Незнанский - Абонент недоступен
Алик шел впереди, а за ним, озираясь, шли Гордеев с Грязновым. Их шаги гулким эхом отдавались в девственно пустых коридорах, а они все шли и шли. Казалось, что эти лабиринты не имеют конца.
Но вот где-то на двадцатой минуте пути Алик остановился перед дверью без каких бы то ни было опознавательных знаков, из-под которой просачивался неяркий свет. Он уже поднял руку с выставленной костяшкой пальца, чтобы постучаться, но передумал, толкнул дверь и смело вошел внутрь. За ним последовали Денис и Гордеев.
Та же тишина, что и в коридорах.
Поначалу можно было подумать, что здесь, уходя, просто забыли выключить свет. И только слабые звуки кликающей «мышки» и переборы клавиатуры (которую российские компьютерщики ласково именуют «клавой») говорили о присутствии хомо сапиенса.
Если для рядового западного обывателя персональный компьютер – такая же неотъемлемая часть быта, как холодильник или стиральная машина, то для нас – нечто гораздо большее. Нет, конечно, среди российских граждан в подавляющем большинстве процветает боязнь компьютера, элементарное пользовательское невежество, однако если наш человек все-таки преодолел первый страх перед этой умной якобы машиной и поработал на ней немножечко, ну совсем чуть-чуть, то он уже не может противостоять детскому желанию посмотреть, как же она устроена. Он начинает экспериментировать, например компрессировать диск С или стирать системные файлы.
Дальше – больше. Поскольку, как ни прискорбно, еще очень многие граждане приобретают программное обеспечение на Митинском рынке, где никто не гарантирует его качества, им приходится решать массу технических проблем. Как известно, самый любимый ребенок в семье тот, с кем было больше забот, поэтому, намучившись с той или иной программой и просидев за компьютером лишнее количество часов, человек начинает относиться к машине все более серьезно.
– Здорово, парни! – разрушил тишину бодрый голос Алика.
– А, Альберт-Мольберт, как жизнь? – оторвался от монитора один из двоих компьютерщиков и воспаленными от бессонницы глазами взглянул на прибывших.
– Где пропадал? – спросил второй, бородатый очкарик, направив в сторону гостей такой же лихорадочный взор.
– Я тут вам людей привел.
– Видим, не слепые, – отозвался очкарик и протянул гостям открытую ладонь. – Я – Костя.
– А я – Федор, – представился второй, заморгав своими красными глазами. – Да вы садитесь, чего стоять.
Гости расселись на стульях, приставленных к стене. Грязнов тут же вжикнул «молнией» на своей сумке и извлек видеокамеру.
– Это чего, снимать нас будут? – спросил Федор.
– Не, ребята, этот номер не канает. Мы не для прессы, – продолжил Костя.
– Да успокойтесь вы, конспираторы, – урезонивал их Алик. – Человек вам кино показать хочет.
– А чего ж он камеру достал? – спросил Костя. – Давай кассету, сейчас глянем.
– У меня, понимаешь, «хай-восемь», – пояснил Грязнов.
– Ну и что? – удивился Федор. – Да хоть «бетакам». Давай кассету.
Грязнов вытащил из камеры кассету и передал Федору, которую он тут же вставил к какой-то серебристый ящик со множеством разноцветных огоньков под таким же множеством кнопок. Внутри ящика что-то зажужжало, и на экране монитора появилось изображение Лены, стоящей по колени в воде.
– Хороший кадр, – прокомментировал Костя. – А что дальше?
– Сейчас он вынырнет, – ответил Грязнов.
– Кто он?
– Увидишь. Водолаз Кусто.
Когда на экране появился Федотов, поливающий Лену морской водой, Костя уверенно проговорил:
– Это не Кусто. Я этого чувака под другим именем знал.
– Под каким? – спросил Грязнов. Мышцы его лица напряглись, будто он собрался закричать.
– Федька, помнишь его? – спросил Костя, повернувшись к напарнику, который вместе со всеми принимал участие в просмотре.
– Как не помнить, – отозвался Федор. – Он мне до сих генератор сверхвысоких частот не вернул. А мне без него квазисмеллер никогда до ума не довести.
– Эй, пацаны, вы не сказали как его зовут, – вступил в разговор Грязнов, чувствуя, что, если разговор не остановить вовремя, он может продолжаться бесконечно долго.
– Да Мишка это Федотов, – бросил Костя. – Аспирант.
– Правильно, – сказал Денис. – В принципе, это именно то, что мы хотели услышать. Теперь перейдем ко второй части.
– Что за вторая часть? – насторожился Костя. – Алик, кого ты нам привел?
– Холмса и Ватсона, – ответил Алик, ничуть не смутившись.
– Кого-кого? – скривившись, переспросил Федор.
– Кого надо.
– Все нормально, ребята, – продолжил Денис. – Мы действительно сыщики. Только мы не по ваши души.
– А по чьи? – не удержался Федор.
– Нам нужен Михаил Федотов.
– Знаем такого.
– Мы его не можем нигде найти, а он нам позарез нужен.
– Небось тоже спер чего-то? – спросил Федор.
– Почти, – вступил в беседу Гордеев. – Что вы можете о нем еще рассказать?
Костя пожал плечами:
– Ну, аспирант…
– Это мы уже знаем, – сказал Гордеев.
– Подожди, Костя, – сказал Федор, – у них же была особая группа. Ты забыл, что ли?
– Ну да, особая, – согласился Федор. – Они все были из каких-то там военных или еще из хрен знает каких ведомств. Их прислали сюда повышать свою техническую квалификацию, подучиться компьютерной грамоте и все такое.
– Постой, постой, – попросил слова Денис. – Ты сказал, из военных ведомств…
– Ну да, оттуда, – кивнул Костя. – А если вы про Федотова спрашиваете, так он был прислан сюда прямо из КГБ.
– Откуда?! – сдавленным голосом спросил Денис, выкатив от неожиданности глаза.
– Или как оно сейчас называется? ФСБ, что ли?
– Ты точно знаешь?
– Точнее не бывает. Я сам его личное дело на кафедре видел. Там так и написано: окончил Высшую школу КГБ имени Дзержинского.
– Ты понял, Юрок, куда нас занесло? – спросил Грязнов. – Прямо дантов ад, девятый круг.
– Понял. Но почему Шурик?
– Кликуха, – ответил Федор. – Его так дружки-однокурсники называли.
– А почему именно Шурик, а не Федя? – стоял на своем Гордеев. – Его же фамилия Федотов.
– Это после того как он заявил, что стоит на пороге изобретения машины времени, – отвечал Федор. – А дружки его так и назвали – Шурик, как в фильме «Иван Васильевич меняет профессию».
– Да, я помню, – согласился Костя. – Он еще с профессором Никудышним на эту тему спорил, уверял, что для обуздания пространственно-временного континуума ему не хватает только кое-каких деталей. Он, кажется, для этого и взял у Федора его генератор. Да, Федька?
– Ага, – отозвался Федор. – Правда, я долго не давал, а он, собака, стоял на своем и еще говорил, что я, мол, срываю открытие тысячелетия. Он мечтал, что когда машина времени станет орудием спецслужб, то в мире настанет вечный покой и порядок. Тогда всех врагов можно будет душить прямо в пеленках. Именно так он сказал, слово в слово: душить прямо в пеленках. Я не знаю, чего там у него с пространственно-временным континуумом, чувачок просто начитался научной фантастики, а вот только мой квазисмеллер действительно завис.
– Алик, а что такое квазисмеллер? – спросил Денис, когда вся компания возвращалась в Москву.
– Генератор ароматов, – ответил Алик, глядя в окно и думая о чем-то своем.
– Чего-чего? Это как?
– Да очень просто. Нажимаешь одну кнопку, и твой нос слышит запах бананов, нажимаешь другую – он уже слышит, как кто-то верзанул прямо посередине комнаты.
– Нос не слышит, он чует, – поправил Денис.
– Ошибаешься, именно слышит, – сказал Алик. – Это открытие Федьки. Он его еще восемь лет назад запатентовал. На этом открытии и строится идея квазисмеллера. Потому что запахи рождаются аналогично тому, как рождаются звуки. Только у запахов более гибкая частотная характеристика, она более органичная, более подвижная.
– А зачем нужен этот самый квазисмеллер? – спросил Гордеев. – Где его применять?
– Да где угодно! – воскликнул Алик. – Хотя бы в кино. Киношники об этом давно мечтают. На экране лес – на тебе запах леса. На экране болото – получай сероводород. Чтоб все как в жизни.
– А почему же он до сих пор не сделал этот генератор ароматов? – спросил дотошный Гордеев.
– Да кто ж ему даст? У него никогда не хватает необходимых элементов.
– А на Западе они есть?
– На Западе все есть, только с мозгами у них напряжно.
– Тогда я ничего не понимаю, – не унимался Гордеев. – Почему бы ему не рвануть на Запад и не сделать все там?
– Легко сказать – рвануть. Рвануть-то он давно бы рванул. Но я же тебе говорю – кто ж ему даст?
– А кто ему не дает?
– Догадайся с трех раз.
– Ну кто? Спецслужбы, что ли?
– Смотри, с первого раза допер.
– А им разве не все равно, что кто-то там чего-то изобретает? У них вон своих забот полон рот.
– Вот это именно и есть их забота. Выпустить из страны революционное изобретение – это выше их сил. Вспомни академика Сахарова.
