Дональд Гамильтон - Сеятели смерти. Задание — Токио
Ч^обы быть ей под стать, я купил себе черную водолазку и отпадную кепку. А ночные гонки по дорогам и неоднократное попадание под дождь на кратких стоянках довершили дело, придав нам очень правдоподобный вид пообносившихся бесшабашных кочевников, как нельзя лучше соответствующий нашей разболтанной чумазой тарахтелке.
Пока мы карабкались по холмам обратно к тому месту, откуда открывался хороший обзор на дорогу и на разбитый «мерседес», я все не переставал удивляться тому, как же далеко за каких-то несколько часов мы отъехали от Лондона и от цивилизации. Сидя за рулем, я не в полной мере отдавал себе отчет, какая же это дикая страна — особенно после того, как мы свернули к западу с, по-видимому, основной туристической магистрали, проскочив городок Инвернесс на берегу озера Лох-Несс.
Поспи я накануне хоть чуть-чуть и не будь моя голова занята тревожными мыслями, я бы сумел по достоинству оценить окружающий пейзаж. Ибо даже в столь неблагоприятном для экскурсий состоянии я отметил живописный характер местности. Вокруг виднелись бескрайние поля низкорослой, изрядно потрепанной ветрами растительности серо-зеленого цвета, изредка кое-где попадались и настоящие деревца. Крутые горы на горизонте утыкались в низко нависшие облака. Я не раз ловил себя на мысли, что мы находимся всего лишь на высоте двух тысяч футов над уровнем моря, хотя здешний ландшафт сильно напоминал похожие места, которые встречаются у нас в Скалистых горах на высоте десяти тысяч футов.
Мы достигли своего наблюдательного пункта как раз в тот момент, когда мадам Линь, ее спутник и шофер забирались в кабину большого грузовика, вызванного ими или случайно остановившегося у места катастрофы. Шофер прикладывал окровавленный платок к щеке, другие, похоже, отделались легким испугом. С такого расстояния я не смог как следует их рассмотреть, но отметил, что мадам Линь оказалась куда миниатюрнее, чем я ожидал, — наверное, я рисовал в своем воображении высокую, гибкую и грозную азиатку. Вместо этого я увидел худощавую черноволосую женщину небольшого роста, в элегантном восточном наряде, включавшем, между прочим, и норковое манто, продав которое, можно было бы накупить изрядное количество лампового масла для освещения китайских хижин. Дверца кабины захлопнулась, и грузовик увез их в восточном направлении.
— Наверное, они попросят оставить их в Инвернессе, — предположил я. — Вряд ли стоит их преследовать: они наверняка ожидают погони. Сколько лет мадам Линь?
Вадя пожала плечами.
— У этих гладколицых желтых сучек нет возраста, милый. Ей больше двенадцати, но меньше восьмидесяти. А что, она тебе понравилась?
— Да, как ядовитая змея. Не люблю малорослых субтильных женщин. Крупные фигуристые дамы куда интереснее! — При этих словах Вадя скорчила недовольную гримасу, а я, усмехнувшись, продолжал — Ну, теперь, пожалуй, мы можем, ничего не опасаясь, туда спуститься. Вряд ли этот самосвал вернется. Даже если они возьмут водителя на мушку, ему не удастся развернуться на такой узкой дороге.
Спускаясь по склону холма, мы натолкнулись на предусмотрительно разбежавшееся стадо лохматых черномордых овец. Добравшись до «мерседеса», я был поражен существенным уроном, нанесенным моим «тридцать восьмым» окну и ветровому стеклу, однако потом понял, что кто-то из компании мадам Линь с помощью придорожного булыжника тщательно скрыл следы пулевых отверстий — во избежание неудобных вопросов. Автомобиль врезался в дорожное ограждение правой стороной, вследствие чего у него была разбита фара, погнуты обод колеса и бампер, а на кузове образовалось великое множество царапин и вмятин. Признаться, это зрелище меня ужаснуло. Все-таки красивая была машина.
Внутри я не обнаружил ничего существенного: обычные для «мерседеса» навороты, дорогая обивка. В замке зажигания торчали ключи. Это заставило меня заволноваться: уж не предвидела ли мадам Линь нашего возвращения и не оставила ли здесь мину-ловушку? Но ничего не взорвалось — ни когда я вынул ключи, ни когда вставил нужный ключ в замок багажника, ни когда открыл его. Кроме запаски и ящика с инструментами, в багажнике ничего не было.
Я глубоко вздохнул. Наверное, я все-таки рассчитывал что-то или кого-то найти. В общем, ничего ужасного я не обнаружил — скажем, трупа. Я медленно выпрямился и поглядел на Вадю.
— Твоя гениальная идея не подтвердилась, — сказал я. — Ни крови, ни заколок, ни вырванных с головы блондинки волос. Ставлю два против двадцати, что в этом багажнике никого не перевозили — ни живого, ни мертвого.
Вадя слегка передернула плечами под кожаной курткой, на которой выступили бусинки дождевой воды.
— Мне такая возможность казалась вполне логичной, милый.
— Угу, логичной, — повторил я, вынул ключ из замка багажника и перебросил ей. — Вставь ключ в зажигание, куколка!
Когда она отвернулась, я вытащил из кармана небольшой металлический предмет и приставил его к днищу, прежде чем захлопнуть багажник. Полковник Старк, наверное, немного удивится, обнаружив свой радиомаяк на другом автомобиле, однако я надеялся, что, когда радар выведет его сюда, он поймет этот безмолвный намек и поищет хозяина поврежденного седана. У него ведь гораздо больше, чем у нас, возможностей что-ни-будь разузнать, хотя у меня не было особой веры в его успех. Мадам Линь, без сомнения, хорошо замела следы.
И все же это была хоть какая-то зацепка, которая в случае нашей неудачи помогла бы распутать клубок. Я подошел к раскрытой дверце, возле которой стояла Вадя, и увидел, что она, перегнувшись через руль, роется в бардачке.
— Какая, однако, пикантная для женщины поза! — заметил я. — Что-нибудь нашла?
Вадя помотала головой и, подавшись назад, обернулась. Она бросила на меня довольно пристальный взгляд, а потом мельком взглянула на закрытый багажник, точно подозревая, что пропустила нечто очень важное. Но я счел возможным не сообщать ей о своих манипуляциях. Ее тяга к международному сотрудничеству, вероятно, не распространялась на британцев. Вообще-то говоря, я даже сомневался, что эта тяга у Вади настолько сильна, чтобы сделать меня своим партнером на постоянной основе.
Это сомнение укрепилось после того, как я нашел багажник «мерседеса» пустым. То есть в нем не было маленьких блондинок, живых или мертвых, но не было в нем также никакого багажа — в грузовик, который увез команду Линь, ничего не переносили. А такая шикарная женщина, как мадам Линь, вряд ли приехала бы в Лондон без, по крайней мере, одного чемодана, набитого туалетами.
Все это говорило о том, что она вовсе не прибыла с юга, обогнав нас в пути, как на том настаивала Вадя, а, напротив, спешила к нам на перехват откуда-то из окрестных мест, так что ей не было нужды брать с собой сумку с туалетными принадлежностями. Возможно, мадам Линь и в Лондоне-то не появлялась в течение многих месяцев и не занималась похищением людей. В конце концов, единственным человеком, который убеждал меня в обратном, была Вадя…
Глава четырнадцатая
Вадя предложила остановиться где-нибудь на ночь, мотивируя свое предложение тем, что если мы не выкроим несколько часов для отдыха, то вряд ли сохраним хорошую форму для решения возникших серьезных проблем. Я не поверил ее аргументам, но не стал с ней спорить. Место, выбранное нами для ночлега, хотя и именовалось «отелем», представляло собой двухэтажный горный пансионатик под покатой крышей, который располагался вдали от проезжей дороги в лощине, рядом с мелководным быстрым ручьем. Похоже, это пристанище использовалось двояким образом — для рыболовов летом и для лыжников зимой. В лощине росло несколько деревьев, отчего этот клочок земли казался более безопасным по сравнению с мрачного вида болотами и горными грядами.
На парковке стояло около дюжины автомобилей. Великое множество черномордых шотландских овец пощипывало траву вокруг отеля. Более лохматых созданий я в своей жизни на видывал— они были похожи на блуждающие стога сена. Ближайшие к нам животные прервали свою трапезу и глубокомысленно наблюдали, как мы паркуемся и заходим в отель. Портье, облаченный в твидовый костюм, сдал нам на ночь номер на втором этаже и сообщил, что ванная находится в конце коридора, время ужина уже началось, а завтрак подают в половине восьмого утра. Здесь, как и везде в Британии, стоимость завтрака включалась в стоимость номера.
Я заприметил телефонную будку под лестницей и, пока Вадя осваивала душевую в конце коридора, отправился вниз звонить. Я без труда дозвонился до нашего лондонского связника, однако, когда я представился ему, используя условный код, он заявил, что я ошибся номером. Сие означало: повесь трубку, да побыстрее, пока тебя не засекли, и никогда больше сюда не звони.
