Михаил Март - Траектория падения (Стеклянная тень – изнанка)
– Молодец, Эдик. Хорошо поработал, – пробормотал сквозь зубы Бессонов. – Но для чего ты ходил в фотоателье и фотографировался? Думаешь, я увижу, кто дул тебе в спину?
Внезапно до Яши дошло – снимок Короткова нужен для опознания, ведь здесь он его фотографий не найдет и Анна ему их не даст, даже если они у нее есть. Эдик для него постарался.
Все бумаги Яков Бессонов тоже сжег, а фотографии взял с собой. Теперь у него имелась хоть какая-то отправная точка.
* * *Советы можно выслушивать, но не обязательно им следовать. Если нормально работает голова, это еще не значит, что вы все правильно делаете. У Короткова голова работала хорошо, но вот привязался он к бабе и совсем бдительность потерял. Бессонов знал статистику. Освобожденные менты, как правило, идут в криминал и чаще всего их находят с пулей в башке – слишком самонадеянны, навыки растеряли, а мир не стоит на месте. Другие в это время набирались опыта на свободе, менялись правила игры и схемы.
Яков отправился прямиком к невесте Эдика, хотя правильнее было оставаться в тени. Но в этом городе у него знакомых не было, единственным источником информации могла стать только Анна. Если она начнет врать, а он это поймет тут же, значит, у дамочки рыльце в пушку.
Анну он встретил во дворе. Да, эта может запудрить мозги любому мужику, особенно тому, кто много лет не видел свободы. Фигурка, рост, походка, длинные волосы, яркая внешность. Не красавица, конечно, но шарма хватает. Такие не бывают одинокими и не страдают комплексами. На снимках она выглядит хуже, чем в жизни. Трудно поверить, что такая дама вела переписку с зеком, а потом приехала его встречать. Должна быть какая-то причина.
Бессонов подошел к машине, когда Анна открыла водительскую дверцу.
– Привет, Анна. Меня зовут Яша Бессонов, я друг Эдика. Неделю назад освободился.
Она застыла на месте и осмотрела подошедшего с головы до ног, будто снимала мерку для гроба.
– Да, я о тебе слышала. Коротков говорил, что ты не собираешься к нам, а поедешь домой.
– Я передумал. Не каждый день у тебя друзей убивают. Хочу понять, что произошло.
– Червячок сыскаря проснулся? Вряд ли в этой истории можно разобраться. Я тороплюсь на работу, если хочешь, поехали со мной, поговорим по дороге.
Они сели в машину и выехали на улицу.
– Кто повесил убийство Сутягина на Короткова? – спросил Бессонов, разглядывая улицы города.
– Тот, кто убил Сутягина, а потом и Эдика. Ментов такой расклад устроил. Им лишний висяк ни к чему, а тут все складывалось. Куча подброшенных улик их не смущала. Чтобы бывший мент, совершивший убийство, оставил при себе доказательства своей вины? Смешно.
– Но зачем его убивать? Взяли бы с поличным и вернули в зону.
– У Короткова было алиби. Это я. Эдик не ездил в Красноярск, мы работали над одним делом на озере Жемчужное, за тысячу верст от Красноярска. Назовем его алиби первой причиной. Вторая заключается в том, что менты бы его не нашли, чтобы взять. О съемной квартире никто не знал, по городу он не шлялся. Где его искать? Другое дело – труп.
– В него стрелял снайпер из дома напротив. Убит тихо, в запертой квартире. Кто его нашел?
– Это я позвонила в милицию. В ту ночь я пришла к нему, увидев, что произошло, тут же ушла и позвонила ментам из телефонной будки с улицы. Они еще сохранились у нас. Но я не назвалась.
– Догадываюсь. Даже свою фотографию унесла из квартиры. Не хотела мараться? Или, может быть, ты и улики подбросила?
Бессонов чувствовал, что Анна не врет. Но в таком тонком деле достаточно умолчать лишь об одной детали и вся картина поменяет рисунок, как при повороте калейдоскопа в руках ребенка.
– А где я могла взять эти улики? Например, патроны, одним из которых убили Сутягина. Если вещдоки подкинула я, значит, моя связь с убийцей очевидна. Но все дело в том, что мы работали на Сутягина, его смерть никак не входила в наши планы. Он выписал чек на пятьдесят тысяч. Это лишь аванс, еще сто обещал за результаты. Мы добились этих результатов, для того и ездили в заповедник.
Анна остановила машину возле мрачного серого здания в промышленной зоне города.
– Пойдем со мной, тогда поймешь, в какое положение я попала.
Они поднялись на четвертый этаж. Коридорная система бывшего общежития, в комнатах по обеим сторонам коридора склады и офисы мелких фирм. На большинстве дверей вместо табличек бумажки с названиями, криво написанными цветными фломастерами.
У двери Анны висела фирменная табличка: «Детективно-сыскное бюро “Омега”».
Из комнаты напротив вышел мужичок лет пятидесяти. Улыбнувшись, он поздоровался.
– Привет, Казимир, – ответила Анна. – Познакомься – мой партнер, Сергей.
Бессонов не сразу понял, что это его представили как партнера, но протестовать не стал. Казимир протянул ему руку.
– Зовите меня просто Зюток. Так меня родители называли, и друзья тоже. Всегда к вашим услугам.
Казимир запер свою дверь и ушел, а они зашли в контору Анны, которая состояла из маленького предбанника и небольшой комнаты, где недавно выкрасили оконные рамы, пол и стены. В комнате был письменный стол размером со школьную парту, несколько стульев, телефон. На окнах скромные занавески, на стене в рамочке – лицензия.
Бессонов внимательно ее прочитал.
– Так ты меня представила Казимиру как Сергея, имея в виду Хруничева? А разве он не видел настоящего Хруничева и Паршина?
– И не увидит, оба убиты при выполнении задания. Тогда мы работали в Красноярске. Меня вызывали на опознание, но я не сказала, что это они. Наше бюро – мой хлеб, без него я пойду по миру. Хруничев и Паршин как офицеры милиции сумели получить лицензию. Сергей был моим мужем, а я лишь секретарша, вернуть ребят с того света не могу. Собрала свои манатки и переехала сюда. Я всю жизнь имею дело с ментами. Мои нынешние друзья с той же кухни. Лида Соснина, например, работает начальником паспортного стола, она сделала паспорт Эдику и тебе поможет получить чистые документы, если останешься.
– Как ты вышла на Короткова?
– Через Лиду. Она знала, что мне нужно кем-то заменить Сергея и Андрея. В вашей зоне сидит Егор Требушкин. Знаешь его?
– Авторитетный гражданин.
– Лида написала ему письмо и попросила порекомендовать надежных ребят, которые готовятся к освобождению. Из бывших оперов Егор назвал Эдуарда Короткова, и я начала вести с ним переписку. Когда он вышел, первый паспорт ему сделали на имя Кротова. Предстояло одно мероприятие, в которое нельзя было впутывать бюро «Омега». Я решила, если он с работой справится, Лида сделает ему паспорт на имя Сергея Хруничева, тогда нам и расписываться не придется. У меня есть свидетельство о браке.
Яков закурил и присел на край скрипучего стула.
– Ты так дорожишь лицензией, будто у вас отбоя нет от заказов.
– В Красноярске работы хватало, а здесь все начинается с нуля. И то нам повезло. Дали лишь одно объявление, и на следующий день позвонил Сутягин. Тогда-то мы и начали на него работать. Сутягин получал анонимки об измене своей жены. Если бы мы смогли это доказать, он бы развелся, оставив ее без средств к существованию. Таково условие брачного контракта. Очевидно, на Эльвиру Сутягину тоже работают детективы. Она не хотела бросать своего любовника, а решила убрать с дороги мужа. У нее получилось, сейчас это самая богатая женщина. Распутывать дело о гибели Эдика очень опасно, поэтому я не оставила своих следов. Подставляя Эдика, убийца был уверен, что тот работал один. Когда Сутягин уехал в Красноярск, мы с Коротковым поехали за его женой, она воспользовалась отсутствием мужа и махнула с любовником в заповедник на озеро Жемчужное.
Анна выдвинула ящик стола и достала стопку фотографий.
– Вот результат нашей работы. Подозрения Сутягина оправдались. За эти снимки нам обещано сто тысяч. У нас не было причин убивать курицу, несущую золотые яйца. Эльвира оказалась умнее нас и изворотливее – Сутягина привезли из командировки мертвым. Ее люди узнали о том, кого нанял ее муж. Перед нашим отъездом в заповедник Эдик не нашел свой паспорт, но времени у нас не оставалось, и он поехал без документов. Его паспортом воспользовался убийца.
Бессонов рассмотрел все фотографии.
– Кто любовник Сутягиной?
– Дмитрий Мезенцев. Он в таком же положении, в каком была Эльвира. Капитал принадлежит его жене, он лишь наемный клерк в ее фирме. Я не верю в любовь, а в любовь двух иждивенцев тем более. Они что-то задумали. Осталось убрать жену Мезенцева, и Дмитрий станет так же богат, как его любовница.
– Мне непонятно поведение Эльвиры. Если она посылает киллера в Красноярск, ей надо было бы оставаться на людях, в городе, и делать себе алиби.
– Чужая душа – потемки. Она сказала на допросе, что приболела и сидела эти дни дома. Следователи ей поверили, видно, хотели поверить. Все эти дни дочь Эльвиры закатывала вечеринки в их особняке. Девчонке семнадцать лет. Она может себе позволить такое только в отсутствие родителей, но следователи не придали этому значения. Теперь Эльвира Сутягина так богата, что никто не хочет с ней связываться. Себе дороже встанет.
