Патриция Хайсмит - Незнакомцы в поезде
— Зачем ты говоришь такие вещи?
— Я хочу знать.
Она увела его в сторону, чтобы не мешаться на дороге.
— Гай, тебя что, кто-то обвиняет?
— Нет! — воскликнул Гай в досаде и смущении. — Это предположение! Если бы кто-то меня обвинил и…
В ее взгляде промелькнуло разочарование, удивление, недоверие — она смотрела на него так всякий раз, когда Гаем двигал гнев или неприязнь.
— Ты считаешь, кто-то может тебя обвинить?
— Я просто спрашиваю!
— В такие минуты, — тихо проговорила Анна, — мне кажется, что я совсем тебя не знаю.
— Я не хотел тебя расстраивать, — буркнул Гай, чувствуя, что она разорвала между ними невидимую связь.
— Если бы не хотел, так бы себя не вел! — Анна не повышала голос и смотрела на него прямо. — Тогда в Мехико ты тоже позволил себе отвратительную тираду в адрес Мириам. — Ее глаза наполнились слезами. — Мне это не нравится! Я не такой человек! И порой у меня создается впечатление, что я вообще тебя не знаю!
Я тебя не люблю — вот что услышал Гай. Она отказалась от него, отказалась от попыток узнать и полюбить его. В отчаянии он застыл, не в силах пошевелиться или вымолвить хоть слово.
— И раз уж ты спрашиваешь, — продолжала Анна, — если бы тебя обвинили, для меня это имело бы значение. Мне было бы интересно, почему это не стало для тебя сюрпризом. Почему ты ожидаешь обвинения?
— Я не ожидаю!
Она отвернулась, отошла в конец дорожки и встала там в тупике, опустив голову. Гай догнал ее.
— Ты меня знаешь. Ты знаешь меня лучше всех на свете. Я не хочу, чтобы между нами были секреты. Я задал вопрос, который случайно пришел в голову!
Для Гая все это было признанием, и, как водится, признавшись, он испытал облегчение. Теперь он вдруг уверился, что Бруно не станет ей писать.
Анна быстрым движением смахнула слезу.
— Скажи мне одно. Ты когда-нибудь перестанешь ожидать худшего — от всего и от всех?
— Да. Господи, ну конечно!
— Пойдем в машину.
Они провели остаток дня вместе и поехали ужинать в дом Анны. Никакого письма от Бруно не было. Гай выбросил угрозу из головы, как будто пережил кризис и выздоровел.
Около восьми вечера в понедельник миссис Маккосленд позвала его к телефону. Звонила Анна.
— Милый… Ты знаешь, я немного расстроена.
— Что случилось? — спросил Гай, хотя уже знал ответ.
— Я получила письмо. Сегодня утром принесли. В нем то, о чем ты говорил в субботу.
— Что?
— Оно про Мириам. Напечатано на машинке. И подписи нет.
— Что в нем? Прочитай!
Голос у Анны чуть подрагивал, но звучал, как всегда, четко и ясно:
— «Дорогая мисс Фолкнер. Полагаю, вам будет небезынтересно узнать, что роль Гая Хэйнса в убийстве жены более значительна, чем считают в полиции. Но правда скоро откроется. Если вы собираетесь замуж за мистера Хэйнса, имейте в виду, он двуличный человек. К тому же автору этих строк доподлинно известно, что мистер Хэйнс недолго останется на свободе». И подпись: «Доброжелатель».
Гай прикрыл глаза.
— Господи…
— Ты знаешь, кто это написал? Гай? Ты меня слышишь?
— Да…
— Кто?
Гай чувствовал по ее голосу, что она просто напугана, что она верит ему и боится только за него.
— Я не знаю.
— Ты уверен? Ну есть же у тебя хоть какие-то подозрения? Надо что-то делать!
— Я не знаю, — повторил Гай, хмуря лоб.
— Наверняка кто-то тебе знакомый. Подумай! Есть у тебя враги?
— Посмотри штемпель. Откуда отправили письмо?
— Из Нью-Йорка. С Центрального вокзала. Бумага самая обыкновенная.
— Сохрани письмо, я хотел бы взглянуть.
— Конечно, Гай! И я никому не скажу. В смысле родным. — Пауза. — Но ты ведь кого-то подозреваешь, ты спрашивал меня в субботу…
— Нет. Я спросил просто так. Подобные вещи иногда случаются после суда. — Гай осознавал, что покрывает Бруно с таким же старанием, как покрывал бы на его месте самого себя. — Когда мы встретимся? Можно я заеду сегодня?
— Я обещала маме с папой пойти с ними на благотворительный вечер. Могу переслать тебе письмо срочной доставкой. Получишь его завтра утром.
Наутро письмо ожидало в почтовом ящике вместе с очередным посланием от Бруно, содержавшим план действий и ласковое предупреждение, что скоро Анна узнает новые подробности.
22
Гай сел на краю постели, прижал ладони к лицу, потом усилием воли заставил себя отнять руки. Это все ночь. Ночь, темнота, бессонница. Из-за них мысли его предстали в искаженном свете. С другой стороны, бессонница могла открыть человеку глаза на истину. И пусть ночью истина видится с какого-то одного ракурса, от этого она не становится чем-то иным. Если он признается во всем Анне, разве не найдет она его вины в произошедшем? Разве согласится после этого выйти замуж? Он ведь чудовище! Прямо сейчас в нижнем ящике комода у него спрятан пистолет и инструкции, как убить человека!
В предрассветных сумерках Гай подошел к зеркалу и не узнал своего лица. Рот скошен влево, губы сжаты и оттого стали тоньше. Он постарался удержать блуждающий взгляд в одной точке. Собственные глаза, обведенные темными кругами, смотрели на него с осуждением, как на мучителя.
Что сейчас делать? Прогуляться или все-таки попробовать уснуть? Гай бесшумно прошел по ковру, неосознанно перешагнув скрипучую половицу возле кресла. «Старайся избегать мест, где полы скрипят, — писал ему Бруно. — Дверь в комнату отца сразу направо. Я все продумал. Действуй строго по плану, у тебя нет права на ошибку. На карте отмечена комната дворецкого Герберта. Опасное место, единственное, где надо проскочить под самым носом. Скрипучие половицы обозначены крестиком…» Гай рухнул на постель. «Что бы ни случилось, не смей бросить „люгер“ прежде, чем доберешься до железнодорожной станции». Гай запомнил инструкции Бруно наизусть, он знал, с каким звуком открывается кухонная дверь и какого цвета ковер в коридоре.
Если Бруно поручит дело кому-то другому, у Гая хватит доказательств, чтобы его посадить. Он отправит Бруно за решетку и отомстит за свои страдания. Хотя Бруно тогда объявит его соучастником в убийстве Мириам… Нет, надо просто еще немного потерпеть. Рано или поздно Бруно сдастся и пойдет искать кого-нибудь другого, а Гай сможет спать спокойно. Если же нет… разумнее будет воспользоваться не здоровенным «люгером», а маленьким револьвером… От этой мысли Гай вскочил в испуге и гневе. «Офисное здание для „Шоу Риэлти“», — произнес он вслух, будто объявляя новую сцену, пытаясь усилием воли переключиться с ночных мыслей на дневные. Здание для «Шоу Риэлти». Газон идет до самого крыльца. Есть еще гравийная дорожка, на нее лучше не наступать. Перешагнуть через третью и четвертую ступеньки. Легко запомнить: раз-два-пять-широкий-шаг.
— Мистер Хэйнс!
Гай вздрогнул и порезал щеку бритвой. Хозяйка звала его к телефону.
Из трубки донесся развязный голос Бруно, в котором слышна была тяжесть ночных возлияний.
— Привет, Гай. Ну что, готов? Или нужны еще стимулы?
— Плевал я на ваши стимулы.
Бруно расхохотался.
Дрожащей рукой Гай повесил трубку.
Весь день его потряхивало. Он отчаянно хотел увидеть Анну, представлял, как ждет ее в назначенном месте, издалека замечает… Но в то же время он намеренно лишал себя ее общества. Вечером он долго гулял по Риверсайд-драйв, чтобы утомиться, однако спал все равно плохо, с кошмарами. Наверное, легче станет после заключения контракта. Тогда можно будет наконец отвлечься на работу.
На следующее утро он ждал звонка от Дугласа Фриера из «Шоу Риэлти». И Фриер позвонил.
— Мистер Хэйнс, — произнес он флегматичным хриплым голосом, — мы получили насчет вас очень странное письмо.
— Письмо? Какое письмо?
— Оно касается вашей жены. Мы ничего не знали… Если желаете, я прочту.
— Да, пожалуйста!
— «Заинтересованным лицам. Гай Дэниэл Хэйнс, жену которого убили в прошлом мае, имел непосредственное отношение к ее кончине, вопреки мнению суда. Я знаю всю подноготную этого дела и могу вас заверить, что очень скоро состоится повторный суд и мистера Хэйнса выведут на чистую воду». Я уверен, что писал какой-то ненормальный. Просто решил, что стоит поставить вас в известность.
— Я понимаю.
Майерс невозмутимо сидел над кульманом в своем углу.
— Я вроде бы что-то читал в прошлом году об этой… э-э… трагедии. Скажите, повторный суд ведь не планируется?
— Конечно, нет! То есть я ничего об этом не слышал.
Гай обругал себя за растерянность. Мистер Фриер просто хотел узнать, не будет ли помех в работе.
— Извините, мистер Хэйнс, мы еще не пришли к окончательному решению по поводу контракта.
В «Шоу Риэлти» подождали сутки и объявили Гаю, что его чертежи их не вполне устраивают и они отдали предпочтение другому архитектору.
