Наталья Солнцева - Полуденный демон
ГЛАВА 16
– Теперь имеете?
– Да, – просто ответила она. – Оказывается, я ничего не знала о нем. Ничего! Понимаете?
– И все же вышли за него замуж?
– Каждая девушка мечтает о замужестве, что бы там ни говорили. У меня была пара глупых пустых романов. Встречались, а замуж никто не звал. А Ветлугин предложил стать его женой, повел в загс, устроил свадьбу. Скромное, но все-таки торжество. Мне было приятно. А потом… начались семейные будни.
Она замолчала, выжидающе глядя на Лаврова. Каким, мол, будет следующий вопрос? Я готова к любому.
– Кто оставил вашему мужу богатое наследство? Родители?
– Представьте, нет.
– Вы меня заинтриговали… Неужели предыдущая жена?
– Он не был женат до меня.
Видно было, что разговор становится для Марианны напряженным и нежелательным. Она собралась, насторожилась, выставила защитное поле. Лавров почти физически осязал его.
– Не был женат? Тогда кто же его осчастливил? Брат, сестра… дядюшка из Америки?
– Он был один у родителей. Они рано умерли.
– Не томите! – притворно взмолился Лавров.
– Все, чем владел Ветлугин, ему оставила… женщина. Меня это шокировало, если хотите знать.
– Женщина? Какая женщина? – не понял он.
– Очевидно, возлюбленная, – горько усмехнулась Марианна. – Что же, кроме любви, могло побудить ее к такому поступку?
– Постойте-ка…
Он не мог сообразить, что к чему. Мысли разлетались, как опавшие цветочные лепестки. Женщина… наследство. Вот оно что!
– Вы тоже удивлены?
Саркастическая усмешка не сходила с губ вдовы. Обескураженный вид Лаврова, похоже, забавлял ее.
– Вы… читали документ о…
– Разумеется, я узнала это из соответствующих документов, – перебила она. – Ветлугин держал их в сейфе, а ключ прятал между книг в своем кабинете. Я умею искать, как вы успели убедиться.
– Да уж… Когда, вы говорите, он вступил в права наследования?
– Из документов следует, что около семи лет назад. Свидетельство о наследовании было оформлено в Липецке. В сейфе лежала и купчая на этот дом.
– Так-так-так… – пробормотал Лавров. – Выходит, получив наследство, Ветлугин почти сразу переехал сюда? Купил готовый коттедж и поселился в нем?
– Вы поразительно догадливы.
– Может, назовете имя столь щедрой возлюбленной Ветлугина? Простите за бестактность, – спохватился он.
– Зачем вам?
– Я настаиваю, – Лавров бросил выразительный взгляд на косу.
Вдова без дополнительных объяснений поняла его намек.
– Раз вы настаиваете… Ладно. Это некая Елизавета Сухомлинина. Трифон, вероятно, называл ее Лизой…
Она вдруг всплеснула руками и заплакала:
– Послушайте, зачем вам копаться в прошлом мужа? Это так… больно. Знать, что он любил ее, а не меня…
Лавров молча слушал ее горестные стенания. Проскальзывает в них фальшь, или он придирается? Он априори считает вдову заинтересованной и, следовательно, виновной в смерти супруга. Глория сказала бы, что это преждевременно. Даже если Марианна вышла замуж по расчету и кончина Ветлугина ей выгодна, – еще не факт, что она приложила к этому руку. Далеко не факт…
Он представил себе, как Глория прищурится и спросит: «Вдруг бы ты первым нашел косу, Рома? И кто-нибудь из журналистов, которые крутятся у дома погибшего, поймал бы тебя «с поличным»? Разве это доказывало бы твою вину?»
Косу мог припрятать в лесу кто угодно, – кухарка, садовник, любой из соседей, приезжий… Зачем злоумышленнику возвращаться за орудием со следами крови и подвергать себя опасности? Не проще ли купить новую косу? Они продаются и в магазинах, и на рынке. Лезвие короткое, ручка складная – удобная штука для любителей приусадебного хозяйства…
– Я хотел бы взглянуть на документ, о котором идет речь, – заявил он.
Марианна споткнулась на полуслове. Ее глаза были мокры от слез.
«Она оплакивает не Ветлугина, а себя, – подумал Лавров. – Ситуацию, которая грозит ей крупными неприятностями».
– Это… обязательно?
– К сожалению, я не могу вас заставить, – сурово вымолвил он. – Однако надеюсь на ваше благоразумие. Вы по уши в…
Лавров хотел сказать «в дерьме», но сдержался. Грубость вредит взаимопониманию. У него едва наладилось общение с вдовой, и не стоит его портить.
– Вы влипли! Если вы не имеете отношения к смерти мужа, убийца может прийти вновь… теперь уже по вашу душу.
Марианна хлопала ресницами и кусала покрасневшие губы. Он готов был побиться об заклад, что подобная мысль приходила ей в голову. Либо она искусная притворщица.
– Вам не страшно ночевать одной в доме?
Он в первый же день слежки установил, что кухарка и садовник вечером уходят.
– Страшно…
– У вас есть родственники?
– Мама… она живет в Москве…
Об отце – то бишь о Морозове – она даже не заикнулась. Не хочет впутывать? Или до сих пор не знает о его существовании?
– Почему бы вам не вызвать ее к себе?
– Она работает. Отсюда неудобно добираться… и долго…
– Принесите документ о наследовании, госпожа Ветлугина. Я буду вас сопровождать, – он встал и галантно подал ей руку. – Вы не против?
Она повесила голову, удрученно кивнула:
– Идемте…
* * *«Принцесса Мафальда», 26 октября 1927 года
Обед подавали в ресторане, который богатством интерьера не уступал лучшим европейским заведениям. Меню было отменное, вина на любой вкус… стюарды расторопные, вышколенные. Боялись, что трапезе помешает болтанка, однако волна постепенно стихла, и все успокоилось.
Пассажиры, особенно не привыкшие к морским путешествиям, тревожно переглядывались и прислушивались, ровно ли идет корабль. Мужчины скрывали свои опасения за недовольными минами, дамы, напротив, бурно выражали свой страх. Некоторые по причине качки заказали еду в каюты.
Капитан, по традиции, обедал с пассажирами первого класса. Он сидел на своем месте с торжественным видом хозяина, принимающего гостей.
Зал ресторана был наполовину пуст.
Синьор Росси нарочно выбрал место рядом с двумя женщинами среднего возраста, которые путешествовали без мужей. Он умел выгодно использовать свою внешность, делать комплименты и быстро расположил к себе дам. Те обсуждали последние новости. Слово за слово, речь зашла об убийстве госпожи Шнайдер.
– Я знала ее, бедняжку… – вздыхала тощая элегантная баронесса. – Мы встречались в Ницце, на курорте. Каждую зиму у Белинды обострялся кашель. Врачи порекомендовали ей теплый климат и морской воздух. Почему на сей раз она выбрала Геную, ума не приложу. Кто бы мог догадаться, чем все закончится!
– Говорят, в молодости она была дивно хороша, – отозвалась приятельница баронессы, которую Росси мысленно окрестил пышкой. Эта пара выглядела довольно комично.
– Белинда умудрилась сохранить свою красоту, несмотря на болезнь. Ей не давали больше тридцати пяти. Дочь уродилась в нее… такая же красавица, однако со скверным характером.
– Вы знавали и дочь госпожи Шнайдер? – заинтересовалась Пышка.
– К счастью, нет. Сия молодая особа отличалась крайней распущенностью… и мать отказала ей от дома.
– А я слышала, что дочка сама ушла…
Росси внимательно слушал и тем не менее успевал следить за Мими Бушерер и ждать, не появится ли в зале господин Майер. Но того все не было. Зато Мими оживленно беседовала с попутчиками и с аппетитом ела. К обеду она надела голубое платье на бретельках.
– Белинда всем казалась странной… – донеслось до него, и он вернулся к разговору. – И дочка у нее тоже странная, – заключила баронесса. – Кажется, она умеет предсказывать судьбу…
– Что вы говорите? В самом деле?
– Дочка будто бы предсказала Белинде смерть от Полуденного Демона… Та жутко рассердилась и прогнала ее.
Пышка так и замерла с открытым ртом, презрев правила этикета. На ее нижней губе остался белый соус, который подавали к мясу.
– Что за Полуденный Демон? – вежливо улыбнулся Росси, подливая дамам шампанского. – Это шутка, наверное?
– Вовсе не шутка, – вздернула острый подбородок баронесса. – Полуденным Демоном называют женщину в белом наряде. Она появляется в полдень, подходит к человеку и задает ему вопрос… Если он медлит или не может ответить, то погибает.
Пышка облизнула губы и потянулась за шампанским. У нее пересохло во рту.
– То есть… как, погибает? – выдавила она, сделав глоток.
– Очень просто. Полуденный Демон перерезает ему горло. Если вообще не отрезает голову.
Круглое лицо Пышки покрылось красными пятнами.
– О-откуда вы знаете?
– Не помню… – пожала костлявыми плечами баронесса. – Кто-то рассказал, вероятно. Тогда в Ницце об этом много сплетничали. У камеристки госпожи Шнайдер оказался длинный язык. Она обожала подслушивать и подсматривать. Болтушку уволили, но слухи уже успели распространиться по городу.
