Эксперимент S - Джереми Бейтс
Значит, она куда-то ушла.
Откинув одеяло, он стал искать свою одежду, ожидая, что она разбросана по всему полу, но нашел ее аккуратно сложенной на сиденье кресла-качалки в углу.
Поверх лежал клочок розовой бумаги – Брук оставила записку.
«Опять суббота и утренняя смена. Когда мы не были знакомы, я всегда с нетерпением ждала, когда ты придешь за своим ванильным латте. Чего мне ждать теперь?
Холодильник к твоим услугам. Позвони потом.
Чмоки».
Уоллис проверил, на месте ли телефон, ключи в карманах пиджака. Потом вышел, тщательно закрыв за собой дверь. Утро было солнечным и прохладным, в хрустком воздухе висела влага от морского тумана, и он чувствовал себя абсолютно по-боевому. На другой стороне улицы он заметил кафе-кондитерскую и понял, что проголодался – к спагетти Брук он даже не притронулся. Взглянул на часы – почти девять. Редко он просыпался так поздно.
Уоллис сел за стол в пекарне и заказал вафли на закваске со свежими взбитыми сливками, сезонными фруктами, сахарной пудрой и кленовым сиропом. Потом взял второй кофе навынос и отправился в парк, благоухающий запахами эвкалиптов и дикого фенхеля. Дойдя до своей машины, он увидел: под дворником зажат листок бумаги.
На миг он решил, что Брук оставила ему еще одну милую записку. Оторвал парковочную квитанцию – в ней значилось восемьдесят три доллара за парковку в красной зоне.
Смяв квитанцию в кулаке, он бросил ее на центральную консоль – с искренним раскаянием вспомнив, как через нее пыталась перелезть Пенни, чтобы его оседлать, – и сел за руль. До смены в Толман-холле оставалось еще пять часов, которые надо было как-то убить. Он не поехал домой, а подрулил к ювелирному салону в нескольких кварталах от квартиры, где уже покупал сделанные на заказ кольца и пряжки для ремней. В небольшом, спартански оформленном помещении в лучах направленных светильников сияли серебряные подвески, кольца с драгоценными камнями, ожерелья и прочие многочисленные творения местных художников и ювелиров.
– Рой! – Беверли Сен-Клер, местная мастерица, приветствовала его из-за стеклянной стойки. Седые волосы подстрижены и торчат ежиком, морщинистая кожа обожжена солнцем, на глазах бифокальные очки в черепаховой оправе а-ля Бенджамен Франклин, а на шее – фунтов двадцать серебра. Ее произведение, золотой перстень-печатка с фамильным гербом, красовался на среднем пальце правой руки Уоллиса. – Рада видеть тебя снова.
Ее восточноевропейский акцент неизменно напоминал ему графа Дракулу.
– Доброе утро, Бев, – сказал он, остановившись перед прилавком.
– Какое кольцо закажешь сегодня? У тебя уже столько черепов, и мне всегда казалось, что тебе подойдет перстень с королевским львом. Большой, сто пятнадцать граммов чистого серебра. В глазницах бриллианты или рубины. Или, для разнообразия, аквамарины?
– Вообще-то, Бев, сегодня я пришел сюда не ради себя.
– Вот как? – она вопросительно подняла бровь.
– Хочу порадовать подругу. – Он поднял руки, догадавшись, о чем она думает. – Не бриллиант. И вообще ничего кричащего или блестящего. Скажем так – неброское, но со вкусом. Сможешь помочь?
– Какие вопросы, Рой? Безусловно. Минутку, сейчас возьму блокнот для эскизов.
* * *
– Наконец-то! – воскликнула Пенни, едва доктор Уоллис вошел в смотровую комнату. – Тут такое творится!
Он поставил на стол принесенные им горячие напитки, посмотрел в одностороннее зеркало – и оказался лицом к лицу с Чедом. Австралиец был явно чем-то огорчен. Он смотрел на свое отражение с затаенной тревогой, так бывает, когда человек натыкается на пристальный взгляд незнакомца. Руками он обхватил голову и медленно водил ими по волнистым (и немытым) светлым волосам. Шэрон ходила по периметру комнаты, не отрывая глаз от пола.
– Что с ним? – спросил обеспокоенный Уоллис.
– Говорит, что у него из головы растут грибы.
– Грибы? – Уоллис кивнул. – Галлюцинации. Этого можно было ожидать.
– Это нормально?
– Консервативное крыло научных кругов считает, что лишать сна более чем на сорок восемь часов неэтично, поэтому науке мало что известно о последствиях экстремальной потери сна. Но исследования о тех, кто страдает от сильной бессонницы, все-таки существуют, и в них всегда отмечаются искажения зрения, иллюзии, соматосенсорные изменения и, да, в некоторых случаях откровенные галлюцинации, даже у людей, не страдающих психическими заболеваниями.
– То, что мы делаем, неэтично? – спросила Пенни, явно удивленная его категоричным заявлением.
– Послушай, Пенни! – В голосе доктора Уоллиса прозвучал укор. – Мы лишаем двух человек сна, возможно, на двадцать один день. Нобелевскую премию мира мы не получим. Но когда расширяешь границы научного исследования, к этическим вопросам не всегда удается подойти с черно-белыми мерками. Есть серая зона. – Он нажал кнопку на сенсорной панели. – Чед? Как дела, приятель?
– Дружище, у меня из головы растут грибы!
– Почему вы так думаете?
– Шэз сказала.
Уоллис перевел взгляд на Шэрон. С опущенными глазами она шла мимо тренажеров.
– Никаких грибов я не вижу, – сказал он.
– Точно, дружище? Я их чувствую.
– Нет, не вижу. Думаю, Шэрон просто пытается вас встряхнуть.
Во взгляде Чеда появилась надежда.
– Вы так думаете?
Описывая свой круг, Шэрон оказалась за спиной у Чеда.
– Дай дорогу, грибоголовый! – буркнула она.
– Видите! – воскликнул Чед, снова яростно вцепившись в волосы.
– Никаких грибов нет, Чед! – твердо произнес Уоллис. – Вы мне доверяете?
Тот наморщил лоб.
– Я… не знаю.
– А Шэрон вы доверяете?
– Нет, черт ее дери!
– Значит, мне вы доверяете больше, чем Шэрон?
– Да, наверное.
– Тогда поверьте мне, грибы у вас из головы не растут. Вы абсолютно здоровы.
Шэрон, уже от кухни, хихикнула:
– Твоя голова гниет, из нее растут грибы!
Чед крутнулся волчком.
– Заткнись, ты! – взорвался он, сжав руки в кулаки. – Док говорит, что никаких грибов нет, а ты брешешь, так что заткнись, блин!
Он двинулся к ней.
– Чед! – окликнул его доктор Уоллис. – Хотите выйти из этого эксперимента?
Тот повернулся к зеркалу, вытаращив глаза.
– Выйти?
– Вы можете уйти прямо сейчас. Мы продолжим только с Шэрон.
– Выйти? И больше никакого газа?
– Никакого. Можете пойти домой.
Кровь отлила от лица Чеда.
– Нет! Я останусь. Блин, извините, док.
– Будете держать себя в руках?
– Да, без проблем, дружище, обещаю.
– Хорошо, – сказал Уоллис. – Это хорошо, Чед. Может быть, посмотрите фильм? Наденьте наушники. Расслабьтесь.
– Да, пожалуй, так и сделаю…
Он пошел в гостиную, поставил диск с «Полицейскими из Беверли-Хиллз», сел на диван и надел наушники. Шэрон продолжала мерить шагами комнату, больше не обращая на него внимания.
Доктор Уоллис откинулся на спинку кресла, задумался.
– Как-то странно это, профессор, – заметила Пенни.
– Семь дней без сна, Пенни, это уже достижение. Еще несколько дней – и рекорд Рэнди Гарднера из книги Гиннесса будет перекрыт.
– Вы имеете в виду того парня, Рэнди Гарднера… его одиннадцать дней так и остаются
