Игра на два фронта - Марина Серова
– Да, я знаю, что у Геннадия плотный график, я ведь прочитала на сайте о его деятельности. Даже интересно стало, где только он берет время на все, чем занимается.
– Да, – кивнула Солодовникова. – Геннадий, правда, сейчас отошел от своей актерской работы, но в силу своей эрудиции и незаурядного ума он часто выступает в разных передачах, участвует в дискуссиях на различные темы. А это, согласитесь, тоже в какой-то степени съемки.
– Согласна, – сказала я.
Я решила, что уже пора переводить нашу беседу на конкретную тему, на то, ради чего мы с Елизаветой пришли в «Седьмое небо».
– Елизавета, давайте ближе к предмету нашей с вами встречи, – я посмотрела женщине прямо в глаза. – Поскольку вы сами предложили встретиться и пришли сюда, значит, вас заинтересовало мое предложение? Я правильно вас поняла?
– Хм… А знаете что, Татьяна? Давайте вы сейчас раскроете свои карты, – неожиданно сказала Солодовникова и пристально посмотрела на меня.
– То есть?
Я тоже одарила ее выразительным взглядом.
– Ну, то есть вы сейчас расскажете мне, что же вы действительно хотите от Геннадия? Вот только не нужно сейчас мне снова повторять легенду о косметическом салоне!
Солодовникова предостерегающе подняла руку.
– Насколько я поняла, вы таким образом решили предпринять попытку связаться с ним, не так ли?
Солодовникова улыбнулась, но ее улыбка была больше похожа на оскал.
Я не стала спешить с ответом. Да, следует признать, что мою легенду про косметический салон эта особа раскусила. Ну, что же, бывает… Однако то, что Елизавета, хотя и не поверила мне, однако все-таки назначила встречу и вот сидит здесь, передо мной, свидетельствует о том, что что-то ее заинтересовало в моем предложении. Ладно, придется перестраиваться прямо на ходу. Я позволила себе усмехнуться, стараясь не выглядеть высокомерно.
– Вы правы, Елизавета, – начала я. – На самом деле мне нужна от Геннадия не реклама, а нечто другое.
Я сделала многозначительную паузу. Елизавета так и впилась в меня взглядом.
– Вы делаете гениальную паузу, прямо по Станиславскому. Браво! – Солодовникова не выдержала.
– Да нет, Елизавета, – я покачала головой. – Просто я формулирую свою просьбу к Геннадию.
– И в чем же, интересно, она заключается, эта ваша просьба? – в вопросе Солодовниковой я уловила отчасти иронию, отчасти недоверие.
– Мне необходимо, чтобы был наказан один человек, – сказала я.
– Кто он? За что вы хотите его наказать? И как вы собираетесь это сделать? У вас уже имеется план на этот счет? Да, а почему, собственно, вы решили обратиться к Геннадию?
Ух ты! Солодовникова буквально забросала меня вопросами. Но тон Елизаветы изменился: теперь он был сугубо деловым, из него исчезла ирония.
– Начну с последнего вашего вопроса, Елизавета. Почему я решила обратиться к Геннадию? Ну, вы же сами охарактеризовали его как незаурядного и умного человека. А актерское образование и актерский опыт без всяких усилий позволят ему создать образ пациента, которого обманули врачи, – сказала я.
– В чем конкретно они его обманули? – спросила Солодовникова.
– Ну, допустим, он заплатил очень приличную сумму, но полученные им медицинские услуги не удовлетворили его. Все было плохо: антисанитария в лечебнице, из рук вон плохие врачебные консультации, неадекватные назначения, ну и, в общем, все в таком же духе, – обрисовала я ситуацию с оказанием медицинских услуг ненадлежащего качества.
– И в чем же должна будет заключаться роль Геннадия во всей этой истории в жуткой больничке? – задала вопрос Солодовникова.
– Геннадию необходимо будет просто назвать имя этого человека, по вине которого пострадал пациент. Например, упомянуть фамилию этого нехорошего человека… ну, скажем, в каком-нибудь интервью. Или же в разговоре с какой-то значимой медийной персоной. Можно придумать еще варианты. Важным здесь является факт того, что в общественное пространство будет произведен инфовброс.
Закончив рассказ о том, какие действия необходимо будет произвести Смолянинникову, я посмотрела на Елизавету. Солодовникова молчала. Потом женщина спросила:
– Неужели тот, кого вы хотите наказать, на самом деле такой…
Елизавета замялась, подбирая нужное слово.
– Да, Елизавета, на самом деле, – твердо заявила я.
– Но запустить такие слухи… это же… в общем, это история с душком, мягко говоря, – сказала Солодовникова.
– А можно и не смягчать, Елизавета. История эта и в самом деле дурно пахнущая, – сказала я.
– Тогда готовьте деньги, много денег. Потому что нанести человеку репутационный ущерб стоит дорого, – сказала Солодовникова.
– Да, это стоит дорого, я согласна с вами. Но по-другому его наказать не представляется возможным, – уверенным тоном произнесла я.
– Так кто же этот негодяй? Пора уже открыть его имя, – перешла к делу Елизавета.
– Это руководитель клиники пластической хирургии Владислав Преснепольский. Он так изуродовал лицо знакомой, что теперь девушка стала похожа на монстра и вынуждена сидеть дома безвылазно, – я на ходу сочинила душераздирающую историю.
– А вы, Татьяна, можете дать гарантии, что Геннадия не обвинят? – спросила Солодовникова. – Да и я, если что, тоже попаду под раздачу.
– Вам совершенно не о чем беспокоиться, Елизавета. Никто вас с Геннадием не привлечет, потому что эта девушка – одна из многих жертв его изуверских действий. Ему бы мясником работать, а не практиком в эстетической сфере, – я сгустила краски для большей убедительности.
– Это для меня не новость. Владислав Преснепольский – действительно такой, каким вы его описали, – неожиданно для меня согласилась Елизавета.
Я сдержала свое изумление. Это что же получается? Солодовникова, получается, поверила во все, что я сейчас наговорила про Владислава?
– К тому же Геннадий готов предъявить Преснепольскому свой личный счет, – продолжила Елизавета и спросила: – Давайте уточним, что конкретно должен сделать Геннадий: только ославить клинику пластической хирургии – и все? Или же потребуется еще и обнародовать имя ее руководителя?
– Можно обойтись без фамилий. Достаточно только названия учреждения и статуса его руководителя, – сказала я.
– Тогда вам это будет стоить, – Елизавета назвала сумму. – Причем аванс – в половинном размере, – добавила она.
– Полная оплата после результата, – выставила я свое условие.
– Я ведь уже сказала, что это чревато большими рисками. И для Геннадия, и для меня, – раздраженно заявила Елизавета.
Женщина замолчала, только нервно забарабанила пальцами по столешнице барной стойки. В это время музыка заиграла с новой силой, артистическая тусовка набирала, судя по всему, силу.
– Знаете что, Татьяна, пойдемте отсюда, – предложила Елизавета. – Устроимся на веранде, тут все равно шумно.
– Ну, ладно, пойдемте, – согласилась я.
Солодовникова первая встала с барного стула и последовала к выходу. Я пошла за ней.
На веранде посетителей было немного по сравнению с залом. Мы заняли столик.
– Вы, Татьяна, наверняка подумали о нас с Геннадием, что
