Подкаст «Слушай ложь» - Эми Тинтера
Бен: Как Люси это восприняла?
Кайл: Как будто вообще не расстроилась. Я почти… [смеется] я почти что оскорбился, что ей все равно. Она просто пожала плечами и сказала: «Если ты так хочешь». Но Люси вообще выказывала мало эмоций. Наверное, поэтому я не воспринимал всерьез ее слова про Мэтта. Потому что мне никогда не казалось, что это реально ее расстраивает.
Бен: С тех пор вы видели ее или Саванну?
Кайл: Люси – нет, но один раз видел Савви, где-то через месяц. Она стояла на улице, говорила с Мэттом.
Бен: Вы знаете, о чем они говорили?
Кайл: Нет, но мне тогда показалось, что это что-то интимное. Он держал руку у нее не плече, она стояла близко. Помню, я подумал: «Ага, логично. Савви сказала мне убедить Люси бросить Мэтта, потому что сама с ним спит». Но это так, спекуляции…
Однако, богом клянусь, в этом что-то было. Люси сказала, что Мэтт спит со всеми на районе… Может, она знала, что между Мэттом и Савви что-то есть.
Большинство, с кем я говорил, скептически относились к теории о ревности, но больше всех – Эмметт Чампен.
Эмметт: Ревность? Какая ревность?
Бен: Некоторые полагают, что у Саванны и Мэтта была интрижка.
Эмметт: Блин, ну это даже смешно.
Бен: Почему?
Эмметт: Никогда ничего такого между ними не замечал. Но даже если и так, зачем Люси из-за этого убивать Савви? Не настолько сильно Мэтт ей нравился.
Бен: Вы считаете, Люси не очень нравился ее муж?
Эмметт: Э‐э… Может, я зря это сказал. Просто у них были не самые простые отношения.
Бен: Вы не думаете, что Люси злилась бы на близкую подругу, если б та спала с ее мужем?
Эмметт: Не знаю. Злилась бы, наверное. Но тогда она злилась бы и на Мэтта, так ведь? А он жив‐здоров.
Глава 18
ЛЮСИ
Эмметт Чапмен из тех парней, на которых смотришь годы спустя и думаешь: «Дура, он же все это время был прямо перед тобой». Из тех, кого не замечаешь до тех пор, пока не становишься слишком старой и попорченной жизнью, чтобы по-настоящему его оценить. Пока не начинаешь убивать людей в фантазиях (а может, и в реальной жизни, кто знает?) и не решаешь, что лучше ему держаться от тебя как можно дальше.
Поэтому я не перезванивала и не отвечала на его сообщения после смерти Савви.
И поэтому же не переспала с ним, когда заметила, что он, возможно, в этом заинтересован. Точнее, главной причиной было то, что я замужем и только-только перестала изменять Мэтту с Кайлом, но тем не менее. Использовать лучшего школьного друга в качестве оправдания, чтобы уйти от мужа, совершенно уничтожая Эмметта в процессе, – это слишком даже для меня.
Приезжаю в центр города, паркую машину и несколько минут смотрю на витрину магазина искусств. Слова «Творчество душе на благо!» написаны большими округленными буквами на стеклянной витрине, с цветочками и сердечками вокруг.
Скорее всего, это работа Эмметта. Он постоянно что-то рисовал, даже в детстве – в тетради на уроках, мелом на тротуаре, на собственной коже, когда ему было скучно. Он ходил со мной в бар, где работала Савви, и рисовал на салфетках, пока я работала над книгой. Он делал рисунки для нас обеих; одну салфетку протягивал через барную стойку Савви, другую – мне. Иногда изображал меня, скрючившуюся над ноутбуком, иногда – мое мультяшное довольное лицо, или просто что угодно, что пришло ему в голову в тот день.
– Ты не думал реально стать художником? – как-то спросила я после того, как он вручил мне салфетку с изображением дракона, совокупляющегося с машиной.
– Да, тут высокая художественная ценность, – хрюкнул он.
– Правда! Ты ведь хотел уехать в Нью-Йорк, рисовать комиксы…
– Как оказалось, неудавшимся художником можно быть везде.
– Но в Нью-Йорке, наверное, это веселее.
Эмметт громко усмехнулся и легонько толкнул меня в плечо своим.
– Надо было вместе уехать после колледжа. Как мы когда-то хотели.
Я отвернулась, потому что мне не хотелось представлять, как могла бы сложиться моя жизнь, если б я после колледжа уехала с Эмметтом в Нью-Йорк, а не вышла замуж за Мэтта. Я снова посмотрела на дракона.
Кажется, у меня еще хранятся эти салфетки – аккуратно сложенные в коробку в углу квартиры Нейтана…
Смотрю на витрину. Я даже не знаю, работает ли Эмметт сегодня. Чтобы выяснить, придется вылезти из машины.
Вот сейчас, с минуты на минуту…
После еще нескольких глубоких вдохов я наконец-то выхожу из машины навстречу липкому воздуху.
И тут же об этом жалею.
Я так сосредоточилась на магазине, что не догадалась обернуться и посмотреть через плечо.
Группа мужчин стоит под бело-зеленым тентом у входа в ресторан, их смех раздается эхом по всей улице. Один из них смотрит на меня. Улыбка медленно сползает с его лица.
Китон Харпер. Старший брат Савви.
У него теперь борода и пузо, но этот испепеляющий взгляд я узнала бы где угодно. Один из мужчин замечает взгляд Китона и выдает громкое «твою мать», увидев меня.
Я быстро отворачиваюсь. Эмметт стоит в магазине, за витриной, и нерешительно поднимает руку в качестве приветствия.
Хочется запрыгнуть обратно в машину, но меня окружили со всех сторон.
Эмметт указывает на дверь, на которой, как я теперь вижу, висит табличка «Закрыто». Киваю и направляюсь к ней. Слышу за спиной злобное бормотание.
Эмметт улыбается, открывая дверь. Иногда я ловлю себя на том, что представляю его ребенком, которого знала в юности, – тощим, неловким, с шапкой непослушных светлых волос. Но он не выглядит так уже давно. Теперь он высокий и крепкий. Теперь у него аккуратные светлые завитки вместо того непослушного безобразия; он укладывает их так, чтобы это выглядело непринужденно, но все же, наверное, некоторое время на прическу потратил. Его челюсть покрывает легкая щетина.
Как я и говорила. «Дура, он все это время был перед тобой…»
Захожу в магазин. Он приличных размеров, но так заставлен всякой фигней, что тут же вызывает клаустрофобию. Вся до последнего дюйма стена покрыта яркими постерами и самодельными деревянными табличками. Смотрю на огромную стену деревянных «Добро пожаловать» слева и ловлю себя на мысли, что, если такой ударить по
