Чудо-юдо на охоте - Дарья Донцова
Поэтому никому больше не скажу о странных посетителях спальни. Тигр, страус, жаба… Нет, нет, молчу, как рыба. Пришел хищник? Добрый день, дорогой, можешь лечь отдохнуть. Притопал страус? Отлично, вей гнездо, откладывай яйца. Припрыгало земноводное? Красота! Мойся, дорогая, в моем душе сколько душе угодно, потом садись на Фиру и галопируй, куда тебе угодно. Меня теперь ничто не удивит, из колеи не выбьет! Готова видеть у нашей с Максом кровати любых зверушек! Инопланетян тоже! У нас во дворе есть большая лужайка, на которой только трава растет – космодром готов! Прилетайте все!
Глава двадцать вторая
– Эдуард Сорокин, – начал Юра, – родился в очень богатой семье. Отец его, Аристарх Федорович, был ученым, работал на оборону. Мужчина был обласкан советской властью по полной программе и даже больше того. Огромная квартира, дача со всеми удобствами в ближнем Подмосковье. Две машины. Это в годы, когда не все могли даже велосипед купить. На одном авто катался сам Аристарх, у него был личный водитель. На другом ездила жена Анна Викторовна. Что еще? Кремлевский паек два раза в неделю, все лето в Крыму в особняке в двух шагах от ласкового моря, сотая секция ГУМа, где никто не давится в очереди за дубленками, одеждой из разных стран мира и шубами, ежемесячная зарплата, на которую другая семья легко безбедно год проживет, свободный вход в лавку писателей, где все книги без очереди и переплат, билеты в любые театры. Продолжать?
– Не надо, – вздохнул Костин, – уже поняли, что Сорокины жили как при коммунизме.
– Если при советской власти ученый успешно работал на оборону, то он имел все, – неожиданно тихо произнесла Гортензия. – Эдику повезло родиться в такой семье.
– Да только он не понимал своего счастья, – заметил Чернов. – В школе Эдуард был троечником по всем предметам. Похоже, ума ему от папы не досталось.
– Имя у отца необычное – Аристарх, – отметила я.
– Будущий академик, лауреат Сталинских и Ленинских премий появился на свет в верующей семье, – сказал Юра. – Коммунисты, которые активно боролись с православием, никоим образом не запрещали Аристарху посещать церковь. И жена его тоже туда ходила, сына туда водила. Небось мальчику с пеленок внушали, что лгать, воровать и врать плохо. Но к Эдику липло только плохое, хорошее отваливалось. В школе он был последним по успеваемости, постоянно менял учебные заведения. Почему? Наверное, вел себя так, что, несмотря на заслуги отца, от сына избавлялись. В девятом классе парень оказался в одном классе с Анастасией. Что произошло? По какой причине Эдик в сентябре в очередной раз очутился в другой гимназии? Ответа нет. С остальными учениками никаких загадок. Ушли на летние каникулы и первого сентября сели за парты в той же гимназии! Думаю, основная часть «подвигов» младшего Сорокина скрыта ото всех. Родители гасили скандалы. Про возможности отца вы уже знаете. А мать была одной из лучших закройщиц тех лет, работала в спецателье, где шили наряды для первых лиц государства, их жен, детей и внуков. За телефонную книжку Анны Викторовны с домашними номерами клиентов некоторые люди могли отдать большую сумму… Мне не удалось ничего выяснить ни о парне, ни о девушке. Выяснил лишь, что они учились в одном классе. Удивляться скудности сведений не стоит. Во времена детства и юности Журавлевой и Сорокина не было интернета.
– И как узнать хоть что-то про Эдуарда? Что предлагаешь? – поинтересовался Костин.
– Да в общем-то, обычную вещь, – усмехнулся Юра и взял пульт. – Сейчас поговорим по «Зуму» с Ксенией, двоюродной сестрой парня. Нашел ее вчера, уговорил побеседовать.
На экране, который висел на стене, появилось изображение красивой дамы, чей возраст было трудно определить.
– Bonjour, – произнесла она. – Ой, простите. Живу в Париже не одно десятилетие, русский язык не забыла, но чаще говорю на французском… Кто из вас Юрий?
Чернов помахал рукой, Ксения сделала тот же жест в ответ.
– Приятно познакомиться… Чтобы не забыть родную речь, смотрю российское телевидение, «Ютьюб»-каналы, читаю новости. Но дети и муж – типичные французы… Юрий, вы сказали, что разговор пойдет об Эдуарде, моем двоюродном брате. Так?
– Совершенно верно, – подтвердил Чернов. – Если что-то знаете о нем, поделитесь, пожалуйста, информацией.
– Эдик давно умер! – воскликнула Ксения. – Почему вдруг о нем вспомнили? Кому мог понадобиться парень, который много лет назад покончил с собой?
– Его имя всплыло в деле, которое мы сейчас расследуем, – ответил вместо Чернова Володя. – Теперь вопрос от меня. Анастасия Журавлева вроде училась с пареньком в одном классе…
– О нет! Не хочу о ней слышать! – простонала женщина. – Знаете, хорошие люди, как правило, стараются держаться вместе. С подлецами та же история, они кучкуются с себе подобными. Тетя Аня, мама Эдика, много для меня сделала. Мои родители были очень простыми людьми, как говорится, от сохи. В прямом смысле слова. Оба работали в колхозе. Мама Елена была дояркой, отец управлял трактором. Оба любили расслабиться после работы. Не подумайте, что читали книги или занимались в театральном кружке. Нет, они были чемпионами по литрболу.
– Впервые о таком слышу! – удивилась я.
Ксения рассмеялась и пояснила:
– Литрбол. Основной спортивный снаряд – бутылка спиртного. Самогон был свой, закуску в магазине тоже не покупали. Принимали на грудь сначала для веселья, но вскоре напивались до состояния нестояния… У мамы была сестра, тетя Аня. Женщины друг на друга никак не были похожи, ни внешне, ни по поведению. Мамаша моя с трудом семилетку закончила. Тройки ей ставили из желания побыстрее от ученицы избавиться. Понятно, что ее на ферме ждали. Тетя Аня же поставила перед собой другую цель – переехать в Москву и выйти замуж за хорошего умного мужчину. Профессию закройщицы она выбрала, потому что обожала шить и хотела устроиться в особое, ведомственное ателье. Ну, например, в то, которое при Литературном фонде, там писателей обшивали. Такие же заведения у всей культурной элиты были. В этой среде тетя Аня и решила искать жениха, но вышла замуж за физика. Его мама была поэтессой, состояла в Союзе писателей, постоянно в ателье
