Красивая женщина умирает дважды - Анна и Сергей Литвиновы
Дима нашел в деревне женщину, которая когда-то работала там поваром. Та проворчала:
– Да сразу было ясно, что долго не продержится. Какой только дурак придумал строить в лесу, да когда дороги нормальной нет? Сколько раз было: распутица, даже ЗИЛ проехать не может – нам готовить, а продукты не подвезли. Макароны постным маслом заправляли, хлеб выдавали по крошечной пайке, как на войне.
– А кто туда ездил в основном?
– Народ с трикотажного комбината по бесплатным путевкам, кому еще?
Полуянов пообщался и с подростками местными, порасспрашивал их про парнишку, что вроде жил в заброшенном доме отдыха в момент убийства. Ему описали:
– Городской. Но не хлюпик.
– А выглядел как?
– Да обычный. Как все. Белобрысый. Рыбу еще ловил на Монаховом.
– Вы общались с ним?
– Ну… пытались нагнуть. Чего он на территории нашей? Но чувак бешеный. Орать начал, ножом размахивал: «Мне терять нечего, всех вас порешу!»
– Правда, что ли, киллер?
– Да не, трепался. Но что с придурком связываться?
– А откуда он вообще про это место проведал? Если сам не отсюда?
Парни хохотнули:
– Нам откуда знать?
Но один добавил:
– Я вроде и раньше его видел, только более мелкого. Давно, года четыре назад. Когда дом отдыха еще работал, он с родаками приезжал. С отцом рыбу ловил на озере. Я показывал им, где лучше червей копать.
– Может, и имя вспомнишь?
– Да мы не знакомились, так, трепанули просто. Вроде батек его Саня называл. Или Савва. А может, Сема. Не помню. Но точно на «С».
Негусто. Однако Полуянов все равно отправился в Курск.
На трикотажном комбинате его отшили сразу:
– Списки, кто в Монахово отдыхал? Смеетесь? Зачем нам их хранить, давно уничтожены.
Да если б и были: в один заезд в дом отдыха прибывало до ста человек. Как среди них искать мальчика лет двенадцати с именем на букву «С»? Ну, или «А» – если он Александр?
Однако координаты нескольких бывших сотрудников смог раздобыть.
Что ищет свидетеля убийства, признаваться не стал. Придумал наспех легенду: пишет, что детский отдых в России в загоне. Хочет послушать ребят, кто раньше в Монахово с родителями бывал.
Вышел в итоге на несколько семей. В одной из них имелся сын-подросток по имени Степан. Под описание совсем не подходил (щуплый брюнет-очкарик), но Дима все равно взялся расспрашивать: как ему отдыхалось, чем занимались, что запомнилось.
– Скука там была смертная, – скривился парень, – сети нормальной нету, даже по мобильнику не потрепаться – сплошное кваканье. Кормежка фуфло, на озере комары огромные, как птеродактили.
– Зато рыбы много.
– Не, рыбалка – это тоска.
– Но кто-то ловил?
– Да были мазохисты. Все погрызенные возвращались. С парой чахлых карасиков.
– Можешь кого-то по именам вспомнить?
– Зачем вам?
– Про походную романтику хочу написать, – улыбнулся Полуянов. – А ты, как я понимаю, ее не разделяешь.
– Ну, Санька с батей вечно там торчали. У них одних реально клевало. На костре потом рыбу жарили, угощали.
– А как найти этого Саньку?
– Да никак. В Москву он подался.
– Сколько лет ему?
– Шестнадцать вроде. Или семнадцать.
– Учиться поехал?
– Не, сбежал. У него дома хрень. Батя умер, мать запила. Отчима притащила. Саня с ним воевал, выжить пытался. А когда не получилось, сам свалил.
Полуянов побывал в семье, поговорил с матерью (пусть время утреннее, та уже была выпивши).
– Не знаю про него и знать не хочу, – сказала решительно. – Неблагодарный. Учиться не хотел, по дому тоже не помогал. Хотя кормили, одевали.
Дом запущенный, во дворе мяукает тощая кошка.
– Но сын ваш, получается, даже школу не окончил? Чем он в Москве занимается?
– Да хрен знает. Пусть хоть сдохнет.
Дима, когда вернулся в Москву, попытался найти Александра Кононенко (фамилию теперь знал). К беспризорникам присматривался, на вокзалах расспрашивал, со знакомой инспекторшей по делам несовершеннолетних поговорил. Та посоветовала искать в детприемниках. Дима в некоторые съездил – но Кононенко там не засветился. Журналист попытался обаять сотрудниц, попросил: «Если вдруг привезут, обязательно дайте знать».
Ему обещали. И даже спустя пару месяцев позвонили:
– Есть такой.
Помчался немедленно. Но приехал как раз к разбору чэпэ – Кононенко умудрился сбежать. Как в приключенческом фильме: решетку на окне отжал, спустился со второго этажа по простыням, через забор перемахнул (колючей проволоки не испугался).
– Что ему не хватало? – возмущались сотрудники. – Отмыли, откармливали.
А та сотрудница, что была в сговоре с Полуяновым, призналась:
– Я сказала Саше, что с ним известный журналист поговорить хочет. Он в эту ночь и исчез…
Дальнейших попыток найти Кононенко Дима не предпринимал.
А вскоре в деле Рокотова открылись новые обстоятельства.
В Курской области задержали серийного убийцу по фамилии Кудряш. Тот почти пять лет орудовал в средней полосе России. Жертвы исключительно женщины, от совсем девчонок до сорокалетних. Детали преступлений различались, но почерк в целом один. Нападал всегда в пустынном месте. Оглушал. Насиловал. Убивал. И тщательно заметал следы. Половой акт совершал в презервативе. Тело хоронил, а предварительно полностью раздевал.
До масштабов украинского маньяка Сергея Ткача (тот, по разным данным, совершил от восьмидесяти до ста убийств) дело разрастись не успело. Все-таки времена другие. Но прежде чем Кудряша поймали, за его преступления успели осудить двоих.
В отличие от Ткача Кудряш за славой «лучшего среди убийц» не гнался. Признавался в эпизодах только под гнетом улик.
Одному из неправедно осужденных повезло – молодой, брюнет. А на теле жертвы обнаружили седой волос, явно ему не принадлежащий. Адвокат с самого начала в улику яростно вцепился. Пока следствие да суд, – не помогло. Но когда Кудряша поймали, юрист смог добиться повторной экспертизы. Идентичность установили, серийника раскрутили на признание. Парня освободили и даже компенсацию ему выплатили.
Дима загорелся. Деревня Монахово находилась примерно в тех краях, где действовал Кудряш.
Он взялся написать про серийника для «Молодежных вестей». Получил доступ к уголовному делу. И выяснил: за день до убийства Нины Кудряш засветился всего в двадцати километрах от Монахово. Попросился на постой в частный дом в соседней деревне. Провел там сутки, а куда отправился дальше, хозяин понятия не имел.
Дима написал несколько жалоб и на волне хайпа (хотя слово это в те времена в моду еще не вошло) добился, чтобы расследование по делу Рокотова возобновили.
Кудряша начали прижимать, и он в конце концов признался: шел в тот день по лесу. Увидел у пруда женщину. Одну. Да голую. Беременные
