За грехи отцов - Анна Викторовна Томенчук
– Остальные вещи опишет и привезет в участок офицер Дженкинс.
14. Марк
5 октября
09.15 утра
Музыкальная школа имени Люси Тревер
Марк Карлин положил трубку и провел свободной рукой по волосам, пытаясь этим импульсивным жестом привести мысли в порядок. Аксель, как всегда, вывалил на него тонну информации и домыслов. Да. Грин был прав в одном – он действительно крайне редко ошибался в подобных вещах. Но обычно он и не делал выводов, основываясь… ни на чем? Так правильнее будет сказать? Да, все складывалось и казалось прозрачным. Но Карлин чувствовал – дело их еще удивит. Первая волна эйфории прошла. Сегодня они все выяснят, нужно лишь запастись терпением и открыть уши, глаза и сердца. Чтобы ничего не пропустить.
– Все хорошо? – приглушенно спросила Кейра.
Директор музыкальной школы, миссис Стоутон, вежливо удалилась в свой кабинет, предоставив Карлину возможность поговорить с коллегой. Стажер осталась при нем, наотрез отказавшись уходить. И теперь они получили несколько минут наедине. Марк – для того, чтобы пересобрать и структурировать мысли. Кейра – чтобы подготовиться к опросу потенциальных свидетелей.
– Да, нам нужно сделать свою работу на «отлично». Детектив Грин сейчас в балетной школе. Говорит, что здание школы очень похоже на особняк, где мы их нашли, – быстро и тихо заговорил Марк. Студентка подошла к нему почти вплотную, чтобы не пропустить ни звука. – Он предполагает, что выбор места инсталляции – определенная дань уважения жертве. Все, что сделано, было ради нее. Он ее жалел. Это уже мои мысли. Аксель уверен, что труп в нашем морге – это Вонг.
– А вы? – так же тихо спросила Кейра.
От этого вопроса Карлин пришел в себя. От ее близости закружилась голова. С трудом взяв себя в руки, он с тоской подумал о браке, который уже трещал по швам, о сыне, который ни в чем не виноват, и отстранился.
– У нас много работы, – чуть суше, чем хотел, проговорил он. – Меня ждет директор. А ты иди по классам. Встретимся на выходе, расскажешь, что узнала.
– Да, доктор Карлин, – спокойно отреагировала она, будто не заметив смену его настроения. Или она просто привыкла к подобному. Кто знает.
Карлин кивнул и направился в кабинет директора, на ходу продумывая воронку вопросов, которые требовалось задать.
Миссис Стоутон ждала его за рабочим столом, заваленным бумагами. Опытный взгляд преподавателя выхватил расписание, служебные записки, объяснительные учителей и учеников. Эта музыкальная школа была крупнейшей в городе и выпускала каждый год около трех сотен учеников. Директора тут избирались на четыре года и утверждались министерством культуры. Судя по дипломам, миссис Стоутон – известная пианистка. Консерватории в Треверберге пока не было, и Музыкальная школа имени Люси Тревер взяла на себя нелегкую ношу культпросвет-миссии. Сюда стремились все мало-мальски одаренные дети, только вот брали немногих. Строжайший отбор.
Впрочем, как и с преподавателями.
– Спасибо, что уделили время, – сказал Марк, занимая место напротив директора.
Стоутон приспустила очки на чуть вздернутый кончик тонкого носа и улыбнулась.
– Мой муж работал в полиции двадцать лет, доктор Карлин. Я понимаю, что любой звонок для вас – это критично. Также понимаю, что помощь, которую могу оказать я, лишь для меня кажется малой, а для вас может иметь большое значение. Но я все равно не понимаю, почему именитый профайлер взялся за дело об исчезновении одного из самых неприметных людей в этом городе.
– Неприметных?
– Вонг – просто тень. Он великолепен в теории, он чувствует сольфеджио как никто. Но он… неинтересен, что ли. То, что он пропал, это, конечно, странно.
– Вы считаете, его дело недостойно моего внимания?
Директриса подняла руки в миролюбивом жесте. Карлин посмотрел на нее внимательнее. Полноватая, крашеное черное каре. Одежда недорогая, но подобрана со вкусом. Пианистки явно не из тех, кого одаривали украшениями и подарками. И зарплата была сравнительно невысокой. При муже-полицейском, вышедшем на пенсию, которого Марк лично не знал, она была… естественной. Обычная жена обычного мужа. Пианистка. Он не считывал в ней ни воздушность, ни музыкальность. Административная работа наложила свой отпечаток.
– Я считаю… Не знаю. Меня пугает пропажа Вонга.
– Вас пугает его пропажа или сам Джейсон Вонг?
На щеках миссис Стоутон выступил румянец. Карлин почувствовал фальшь.
– Расскажите, что произошло.
– О его пропаже заявила не я. Его сожительница, Мадлен, кажется. Я думаю, что Джейсон просто взял отпуск. Прошлый год дался ему тяжело. И летом он намекал, что не хочет возвращаться к преподаванию.
– У вас есть контакты этой Мадлен?
Женщина покачала головой.
– Нет.
– Что вы можете рассказать о Джейсоне?
– Тихий, спокойный, тактичный и очень профессиональный, – перечислила она. – Дети его обожают. Он одинаково хорош и с маленькими детьми, и с подростками. Влюбляет их в свой предмет. Вы учились в музыкальной школе?
– Хм. Нет, я далек от мира музыки.
– Какой предмет в университете был для вас самым нудным?
– Математические методы, – улыбнулся Карлин.
– Вот. Сольфеджио – это математические методы в музыке, – вернула ему улыбку миссис Стоутон. – Вонг преподает его так, что даже я влюбляюсь в предмет.
– А что было в прошлом году?
– В смысле? – изобразила удивление она. – Обычный учебный год. Сложные дети, конфликты с родителями, участие в городских и международных конкурсах. Все как всегда.
– Вы сказали, этот год был сложным для Джейсона.
Женщина откинулась на спинку кресла и развернула в руках красно-черный веер. В кабинете не было жарко, но на ее лбу выступила испарина. Карлин понял, что может передавить. И незаметно отзеркалил ее позу, будто бы занимая более удобное положение. Он молчал в ожидании ее ответа, изучая то, как она сидит, как нервно обмахивается веером. Ее зеленые с желтыми вкраплениями глаза метались по столу в попытке за что-то зацепиться, заякориться.
– Не уверена, что это относится к делу, доктор Карлин, – наконец произнесла она, избегая его взгляда.
– Человек пропал. Об этом заявили в полицию. Вы же знаете наше дело, значение имеет все. Даже цвет обуви, в которой он был в последний рабочий день.
Она несмело улыбнулась.
– Вы же не отстанете?
– Вы знаете протокол, миссис Стоутон.
Она театрально вздохнула, даже закатила
