Олег Путилин - Алкаш в борделе (сборник)
Поднявшись на второй этаж, мы направились в приемную Кадочникова, прокурора города.
– Слушай, а может, сразу в Генеральную рванем с этими документами? – предложил Дынин.
– А ты не думаешь, что нас вот-вот застрелят? Думаю, это наш последний шанс. Расскажем все как есть, а там посмотрим.
И мы вошли в кабинет прокурора.
Вышли мы оттуда через три с половиной часа, в течение которых изложили весь ход расследования и связанные с ним проблемы. Кадочников внимательно выслушал нас, принял документы и заверил, что приложит все силы для того, чтобы закон восторжествовал.
Выйдя из прокуратуры, я сразу поехал домой. Дынин же вернулся к себе в управление. В ближайшие часы должно было подтвердиться, правильно ли мы поступили. Я вполне осознавал, что от этого может зависеть и моя жизнь.
Все решилось в семь часов вечера. Мне домой позвонил Дынин и сообщил, что ему поручен арест Шелестюка.
Эпилог
Спустя неделю мы сидели в кабинете Седого и слушали восторженный рассказ Дынина о том, как он «брал» Шелестюка. Всем известно, как тактично Дынин разговаривает с подозреваемыми и как аккуратно он застегивает наручники на их запястьях, когда защемляется кожа. Я предположил, что вице-мэр пережил один из самых приятных моментов своей жизни.
В редакции же мы собрались по тому поводу, что сегодня состоялось общее собрание коллектива газеты, на котором выступил главный редактор Василий Гармошкин. По этому случаю он надел дорогой костюм, белую рубашку и лучший свой галстук, который он купил, видимо, будучи в составе профсоюзной делегации в Венгрии лет двадцать назад. Можно было с полным основанием воскликнуть: «Да здравствует король!» Лишившись конкурентов и освободившись от опеки сверху, Гармошкин явно брал власть в свои руки. Он произнес пламенную речь о том, что дела в газете шли не слишком хорошо, обстановка в коллективе была явно нездоровой и совершенно не способствовала творчеству. Огласка финансовых махинаций тяжело отразилась на ее престиже. Однако Гармошкин выразил уверенность, что у газеты – светлое будущее.
– Не случайно процесс самоочищения газета начала с самой себя, – заявил он. – Именно сотрудники редакции провели серьезнейшее расследование, в результате которого было возбуждено несколько уголовных дел. Я думаю, что нынешнее положение будет отправной точкой в деле возрождения газеты.
К словам Гармошкина можно было добавить, что последней точкой в смене руководства газетой явилось увольнение заместителя главного редактора Сергея Пыжикова, которому за последнюю неделю Гармошкин дал понять, что в этом доме хозяином собирается быть он и только он. Пыжиков уволился два дня назад и, по слухам, собирается теперь сам возглавить новое издание – газету «Авторское слово», которую дал согласие спонсировать один из крупных городских бизнесменов. Похоже, идея Пыжикова о создании газеты с подлинно человеческим лицом теперь просто обречена на воплощение.
После собрания Гармошкин пригласил меня к себе в кабинет и со словами благодарности вручил конверт, в котором было три тысячи долларов…
– Ну что, мужики, давайте выпьем за то, что все благополучно закончилось! – поднял тост Дынин.
Мы осушили по рюмке водки.
– Да, а ведь все могло кончиться гораздо хуже, – произнес я. – По сути дела, все, что задумал Шелестюк, получилось. И даже то, что я разгадал его игру, на самом деле вряд ли могло кардинально изменить ситуацию. Положение дел спасла только роковая ошибка бомбиста Ливанова. Кто бы мог предположить, что такой предусмотрительный и обстоятельный человек может так оплошать!
– Ну, и на старуху бывает проруха, – резонно заметил Седой. – Кстати, как его состояние?
– Выживет. Через несколько дней врач разрешит провести с ним первую беседу, – сообщил Дынин.
– А Шелестюк? Как с ним дела? – спросил Седой.
– Сознался! Куда ему деваться?! Улики-то неопровержимые, – самодовольно заявил Дынин. – И зачем только ему все это было надо? – задал он риторический вопрос, разливая водку по рюмкам.
– Зачем ему было это надо, лучше всего пояснил он сам в разговоре с Ливановым, – сказал я. – Газета являлась тем инструментом, без которого вершин в политике не добьешься. А он, видимо, метил далеко. На эту газету он давно положил глаз. Как человек неглупый, он понял, что наилучших успехов в деле приручения газеты можно добиться, используя вражду в ее руководстве…
– Короче, разделяй и властвуй, – прокомментировал Седой.
– Совершенно верно. Он умело разжег страсти в борьбе за лидерство в газете между Бомбергом, Кострюковым, бывшим главным редактором Грищуком, одного за другим выводя их из игры. Он проводил тайные переговоры то с одним, то с другим, обещая всем свою поддержку. А тут судьба подарила ему такой случай! Бомберг, решивший для себя, что только методом физической ликвидации можно избавиться от своего конкурента, является к вице-мэру с просьбой найти ему исполнителя. Тогда в голове Шелестюка и созрел план устранить обоих соперников почти сразу. Он сводит Бомберга с Ливановым, и киллер записывает свою беседу с ним. А на следующий день взрывает машину своего вчерашнего заказчика.
– Здесь он также проявил некую неосторожность, появившись на месте преступления на своей машине, – заметил Седой.
– Не совсем так, – возразил я. – Действовать надо было срочно. Шелестюк знал, что Бомберг возит в дипломате документы, компрометирующие Кострюкова. Это было одним из условий комбинации, им задуманной. Даже если бы часть документов сгорела, по остаткам можно было восстановить хоть что-то. Дипломат Бомберга был весьма дорогим и хорошего качества… Так вот… Автомобильная стоянка перед издательством – вполне подходящее для взрыва место. Неудобство лишь состоит в том, что в радиусе действия дистанционного взрывного устройства негде укрыться. И тогда Ливанов решил взорвать Бомберга, проезжая мимо него на своей машине. Если бы даже его машину слегка задело, это было бы скорее его алиби, нежели бросало на него какие-то подозрения. Так он и поступил. После того как взорвали Бомберга, в руки следователей попал бы компромат на Кострюкова, а потом каким-нибудь образом всплыла бы и кассета с записью.
– Но твое появление все же было неожиданностью для Шелестюка? – спросил Седой.
– Да, конечно. Но он и здесь попытался использовать ситуацию себе во благо. Он повел игру так, чтобы кассета попала в руки милиции через меня.
– А ощущение того, что Шелестюк ведет с тобой двойную игру, тебе, как обычно, пришло во время сна? – с насмешкой спросил Седой.
– Неважно! – отрезал я. – Хотя на самом деле это и так… Но ощущение такое появилось сразу после разговора с киллером – уж больно все как-то гладко складывалось. И окончательно я понял это во время ареста Кострюкова. Я даже подозреваю, что следователь Захимович специально выдал мне информацию о готовящемся аресте коммерческого директора, чтобы я предупредил Кострюкова, а тот ударился бы в бегство. Тем самым косвенно подтвердив свою виновность. Я был совершенно уверен в том, что когда компромат на Шелестюка попадет к Захимовичу, вице-мэр предпримет все, чтобы заполучить эти материалы.
– А почему же ты решил рискнуть и обратился в городскому прокурору?
– Я пришел к выводу, что оставшиеся у меня документы, которые я даже не показывал Шелестюку, и копии аудиозаписи можно отдать только тем, кто по политическим мотивам заинтересован в их продвижении.
– И кто же тот политик, который был заинтересован?
– Я решил, что это мэр. Дело в том, что скоро перевыборы городского главы. Поэтому вполне очевидно было предположить, что все политические маневры Шелестюка были связаны не с чем иным, как с его желанием выступить на выборах в качестве самостоятельной фигуры. А это не могло ускользнуть от внимания нынешнего главы городской администрации. Поэтому я был уверен, что, попади документы к людям, которые входят в команду мэра, делу будет дан полный ход. Городской прокурор, по моему мнению, был именно такой человек. Он сменил прежнего благодаря протекции нынешнего мэра.
– Опять политика! – покачал головой Борисов. – Куда ни сунься, везде это говно! Вот и здесь бы справедливость не восторжествовала, если бы это не было кому-то выгодно!
– Ладно, не грусти! – оптимистично сказал Дынин. – Все нормально закончилось, мне вот за это дело обещают… отпуск в летнее время.
– Я думаю, что с тем архивом Бомберга, который тебе отдал Вовка, – Седой ухмыльнулся, – ты после отпуска можешь такие дела здесь закрутить, что очередное повышение в звании, как минимум, обеспечено.
– Вот давайте за это и выпьем! – заявил скромняга Дынин и поднял рюмку.
Алкаш в борделе
Глава 1
«Все, больше не могу!» – подумал я. В глазах прыгали теннисные мячики, удары игроков напоминали звук метронома. Переключился на футбол, но и там было скучно. Футболисты, казалось, не играть вышли на поле, а погулять по зеленой травке. Зевота меня замучила. Даже проходы к кольцу Майкла Джордана не реанимировали моего интереса к голубому экрану. Я понял, что нет больше сил смотреть спортивный канал. Пора ложиться спать.
