Кристофер Смит - Пятая авеню
Лиана посмотрела в окно. Ну почему он не может понять? Она ведь всеми силами пыталась сгладить это происшествие. Она старалась делать то, что, по ее мнению, было правильным. Гарольду следовало бы гордиться ею, а не злиться на нее.
– Эрик получит за то, что он сделал со мной, – сказала она. – Селина проследит за этим. А если она этого не сделает, то это сделаю я в свое время. Но ты дал обещание, и я надеюсь, что ты его выполнишь. Никто, в особенности мой отец, не должен знать, что со мной произошло.
Гарольд снова сел на стул.
– Твой отец – не дурак, Лиана, и он тебя видел. Джордж все уже знает. Но если он спросит меня, знаю ли я что-нибудь, то помни, я дал тебе слово и я буду нем как рыба. – Бейнс сменил тему разговора. – Расскажи-ка мне лучше о своем финансовом положении.
– Для начала это необходимо выяснить, – ответила Лиана. – Завтра утром я пойду к маминому ювелиру на Парк-авеню, чтобы продать те драгоценности, что я храню в банковской ячейке. Этого будет достаточно, – девушка подумала о ее самом ценном ювелирном украшении – ожерелье с бриллиантами и могокскими рубинами – и засмеялась. – Я думаю, что с финансами у меня прекрасно. Только одно ожерелье должно принести мне шестизначную сумму.
Гарольд ничего об этом не знал.
– У тебя есть что-либо еще, что ты можешь продать?
Если есть, то это его несколько успокоит. Мысль о том, что эта девочка будет жить в каком-нибудь небезопасном месте, страшно тревожила его.
– Есть еще кое-какие мои драгоценности, но они находятся в отцовском сейфе.
– А ты знаешь шифр?
– Знаю.
– Тогда я предлагаю тебе взять такси и сегодня во второй половине дня забрать из дома отца все, что сможешь. Эти ювелирные изделия твои, и ты не хочешь иметь неприятную встречу с отцом. Он вернется только вечером, поскольку у него сегодня во второй половине дня назначена встреча с Тедом Фростманом, и, как я думаю, они будут толковать о деле, постреливая по тарелочкам. Так что вы не столкнетесь.
– А мама?
Об этом Гарольд не подумал. В состоянии аффекта Элизабет может повести себя еще более безрассудно, чем Джордж.
– Да, ты права, – согласился Гарольд. – Может быть, есть смысл подождать. Но не откладывай это дело надолго. Может случиться, что Джорджу вдруг придет в голову мысль переложить драгоценности в другой сейф, ведь не один он знает шифр. А этого, Лиана, допускать нельзя.
Позже, после обеда, он, провожая Лиану до дверей, предупредил:
– Не сиди в парке слишком долго. Солнце сейчас палит вовсю. Ты можешь обгореть.
– Я буду загорать, дядя Гарольд.
– Но не при таком пекле, поняла? Нет, все, больше ни слова. Пока ты живешь у меня, я твой отец, и ты будешь делать то, что я велю.
Он подмигнул ей, и они вышли за порог, не замечая, что их сфотографировали из фургона, стоявшего на другой стороне улицы. Сверхчувствительные микрофоны записали их разговор.
– Когда ты вернешься? – спросил Бейнс.
Лиана пожала плечами.
– Часа через два? Я просто хочу немного побыть одна и разобраться с тем, что у меня в голове, – девушка подняла книгу, которую ей дал Гарольд. – А если эта книга действительно так хороша, как ты сказал, то, может, я задержусь подольше.
– Но не слишком, – Бейнс снова полез в карман и сунул Лиане в руку деньги. – Не заводись, – предупредил он. – Потом вернешь мне долг.
Девушка поблагодарила его и поцеловала в лоб. Ей показалось, что его кожа необычайно горяча, хотя в доме работал кондиционер. – Ты можешь держать со мной связь по мобильнику. Со мной все будет хорошо. – Лиана провела по его щеке тыльной стороной ладони. – А ты уверен, что с тобой все в порядке? По-моему, у тебя температура.
Гарольд вздохнул.
– Я в полном порядке.
Лиана не собиралась предаваться чтению ни в парке, ни в каком-либо другом месте. У нее была назначена встреча, и ей надо было быть на условленном месте вовремя.
Человек, с которым она должна была встретиться, мог быть только там.
Когда девушка отошла на достаточное расстояние от особняка Бейнса, чтобы тот не смог наблюдать за ней, она небрежно кинула книгу в соломенную сумку, висевшую на плече, взяла такси и велела водителю отвезти ее в квартал Митпэкинг.
Движение было очень плотным. Казалось, что до 14-й улицы они добирались целую вечность. Лиана, глядя в окно машины, видела роскошные магазины и рестораны, выросшие на тех местах, где прежде стояли жалкие домишки и размещались склады.
Исчезли группы людей – одетых, полураздетых, почти раздетых, – метавшихся в поисках самых выгодных продавцов героина, кока, мета и крэка[16]. Вместо них на этом месте стоял косметический салон, где предлагались также и услуги, выполняемые пластическими хирургами. Несколько лет назад, когда она была еще подростком, Лиана часто пробиралась сюда и ходила со своими друзьями в ночной клуб, где любили тусоваться геи. Это был один из лучших периодов в ее жизни – клубы отличались один от другого тем, какая там звучала музыка и какой сексуальный настрой они возбуждали у посетителей. Она ходила сюда и отрывалась с самыми горячими парнями в городе, зная, что они не хотят от нее ничего, кроме как выпендриться на танцполе с забавной девчонкой. Теперь исчезли и почти все бары.
Долбаный Джулиани.
Она расплатилась с таксистом и пошла в конец квартала, где группа причудливо одетых женщин шла ей навстречу, направляясь, по всей вероятности, на обед. На углу улицы был припаркован фургон. Домохозяйка с орущим младенцем изо всех сил старалась не обращать внимания на капризного малыша. Лиана, сделав все то, о чем они заранее договорились, простояла пять минут в ожидании на углу, после чего, взяв другое такси, велела водителю везти ее в назначенное место на А-авеню. Она не была уверена в том, что это необходимо, но знала, что у Марио есть на это причины, а потому смирилась и сделала так, как он велел.
Было уже половина второго, когда она прибыла на согласованное заранее место и оказалась в совсем ином мире, совершенно не похожем на мир Пятой авеню. Лиана вышла из такси, и ее сразу же охватило невольное беспокойство. Воздух здесь казался более тяжелым, чем в центре города. Здесь он был пропитан запахом гниения, исходивший из глубины мусорных баков, выстроившихся вдоль тротуара.
Глядя на играющих на улице детей, девушка старалась представить себе, что приготовила им судьба. Чего они могут достичь, живя с родителями, существующими на пособие и тратящими его на наркотики и алкоголь, а не на еду и одежду?
И вот здесь, прямо перед ней и была та самая причина, по которой Марио просил выбрать для встречи именно это место. Это было сделано для того, чтобы она снова вспомнила о том, что существует другая сторона Манхэттена – та сторона, к которой она всегда поворачивалась спиной, а он не мог простить ей этого.
Память снова вернула ее к тому дню, когда они в последний раз видели друг друга. Это было два года назад, они гуляли по Пятой авеню, и Марио кричал, что все это иллюзия. Эти дорогие магазины, хорошо одетые мужчины и женщины, спешащие мимо них по тротуару, конные экипажи, выстроившиеся вдоль фасада отеля «Плаза».
Эта была не та жизнь, которую знало большинство людей, и, конечно же, к нему вся эта роскошь не имела никакого отношения. Эта жизнь была столь же далека от той жизни, как она сама была далека от реальности.
– Лиана, ты хочешь знать, какова реальная жизнь людей, среди которых я живу? – спросил он. – Реальность состоит в том, что ты гадаешь, где и что ты сможешь съесть в следующий раз. Или из каких средств ты в следующем месяце заплатишь за жилье. Или где твой отец или твоя мать проснутся на следующее утро и зададут твоей несчастной заднице отменную трепку. Они делают это в течение многих лет, и причина для трепки всегда одна и та же – деньги. – Заметив равнодушие, написанное на ее лице, он взял ее за руку. – Давай я лучше покажу тебе то, о чем я говорю.
Они, перейдя Мэдисон-авеню, взяли такси и поехали в сторону окраины, в направлении Гарлема. Лиана без особой охоты согласилась на это. Лиана, глядя в окно, видела, как дорогие бутики уступают место ветхим многоквартирным домам, а вместо людей в дорогих одеждах повсюду снуют бездомные.
Она не могла вспомнить, сколько было времени, когда они оказались в этой северной части города. Когда они миновали 135-ю улицу, Марио попросил водителя свернуть на Пятую авеню.
– Мы здесь выйдем, – сказал он. – Тут ей удобнее.
Когда такси остановилось, Лиана отвернулась от окна.
– Я здесь не выйду.
Марио расплатился с таксистом и открыл дверь, возле которой она сидела.
– Прошу вас, – манерно произнес он. – Это же Пятая авеню. Вспомнила? Выходи.
Они двинулись по давно не убиравшейся улице, сплошь заваленной мусором и отбросами. Они проходили мимо групп людей, которые не понимали, что значит достаток, но отлично знали, что такое бедность. Им встречались подростки из гангстерских шаек, торговцы наркотиками, беременные девочки и их молодые бойфренды. И вдруг до Лианы дошло, что они с Марио были здесь единственными белыми людьми.
