Эд Макбейн - Маленький плут и няня

Более того, все без исключения воришки славного города Нью-Йорка – и карманники, и те, кто крал в крупных универмагах, медвежатники и домушники, налетчики и взломщики – все в один голос твердили, что считают за честь для себя иметь дело с таким человеком, как Блумингдейлс, поскольку тот всегда был с ними скрупулезно честен и, больше того, рассчитываясь, неизменно добавлял целый доллар сверх назначенной цены. Доминик тоже остался доволен оказанным ему приемом.

Все было бы просто здорово, если бы с некоторых пор Блумингдейлс не завел себе отвратительную привычку вечно ворчать по поводу экзотической внешности Доминика.

– И почему бы тебе не подстричься? – в очередной раз спросил Блумингдеилс. – Такой славный итальянский юноша, как ты…

– Мне моя прическа и так нравится, – заупрямился Доминик, – Выглядишь ты… словно битник какой-то, – фыркнул Блумингдеилс.

– А вот многим девушкам такая прическа, как у меня, наоборот, нравится, – продолжал стоять на своем Доминик.

– У многих девушек просто с головой не все ладно, – набычился Блумингдеилс. – Постригся бы, сделал бы аккуратную прическу… ну, вот как у меня хотя бы!

– А чем плоха моя прическа? – обиделся Доминик. – У тебя тоже неплохо, но моя мне нравится больше.

– Во-во! – хмыкнул Блумингдеилс. – «Я у мамы вместо швабры»! Если хочешь знать, то с этой копной ты вообще похож на вонючего педераста!

– Да?! А вот многие девушки, наоборот, считают, что я выгляжу на редкость мужественно, особенно с распущенными волосами.

– Многие девушки вообще готовы кипятком писать при одном только взгляде на всяких там вонючих лидеров, – гоготнул Блумингдеилс. – Ты ведь хороший домушник, парень, так почему бы тебе не соорудить себе приличную прическу?

– Послушай, так ты хочешь взглянуть на то, что я принес, или как? – Доминик наконец потерял терпение.

– Знаешь, кто носит такие прически, как у тебя? – не унимался Блумингдеилс.

– Ну кто?

– Малахольные чудики и тронутые гомики, вот кто! – фыркнул Блумингдеилс.

– Послушай, у меня тут навалом товара, и все – один к одному, – сказал Доминик и открыл вместительную сумку, которую с трудом втащил на третий этаж, где находился магазинчик Блумингдейлса.

И верно, он не соврал – сумка была полнехонька. Чего тут только не было: обручальное кольцо с огромным великолепным бриллиантом, радиоприемник с будильником, набор щеток и расчесок из панциря черепахи, короткое золотое колье, серебряный чайный прибор…

– Серебро я не беру, – возразил Блумингдеилс.

– Я подумал, что ты не откажешься выставить это в «Сильвер Фоке». Ты ведь обычно так и делаешь, разве нет?

– Да, обычно так и было. Но не сейчас. Мы с ним Поругались.

– Жаль, очень жаль, – покачал головой Доминик.

– М-м-м… – задумчиво промычал Блумингдеилс. – Он, если хочешь знать, назвал мою сестру паршивой шлюхой.

– Да? Зря это он. Она – шлюха что надо! – возмутился Доминик.

– Ха, а то я этого не знаю! Тогда зачем зря обижать человека?

– Что ж, мало ли что кому придет в голову? – философски сказал Доминик. – Может, он чуток сдвинулся?

– Да он давно уже спятил, если хочешь знать! – заявил Блумингдеилс. – Ладно, как бы там ни было, серебро мне теперь ни к чему, и я его не возьму. Вот это, это и это отнесешь прямо к нему, понял?

– А за все остальное сколько дашь? – спросил Доминик.

Блумингдеилс открыл дверцу шкафчика (одной из немногих законно купленных вещиц в его магазине), выдвинул ящик, вытащил оттуда калькулятор, украденный в свое время в магазине «Голдсмит энд бразерс» и принялся быстро подсчитывать. Прикинул что-то в уме, потом окинул придирчивым взглядом груду вещиц на прилавке, задумчиво кивнул, еще подсчитал, снова задумался и только потом убрал калькулятор на место.

– Двести шесть долларов за все сразу, – сказал он и бросил на Доминика вопросительный взгляд. – Кроме обручального кольца. Его надо оценить отдельно. Рассмотрю получше, тогда скажу.

– Скажи хотя бы приблизительно, – попросил Доминик.

– Ну… думаю, оно потянет сотни на две. Я дам тебе знать, хорошо?

– А я-то надеялся по меньшей мере на три, – разочарованно протянул Доминик.

– Может, и так, – не стал спорить Блумингдеилс. – Ну, так как? Понесешь остальное в «Сильвер Фоке» или нет?

– Может, попозже, – пожал плечами Доминик.

– Тогда передай, что я от души желаю ему попасть под колеса, и побыстрей! Ублюдок вонючий!

– Передам, – великодушно пообещал Доминик.

Сложив груду серебряных вещей обратно в сумку, закрыл ее и терпеливо ждал, пока Блумингдейлс отсчитал ему двести шесть долларов новенькими, хрустящими банкнотами. Блумингдейлс всегда имел обыкновение платить своим поставщикам только новенькими купюрами, что делало общение с ним необыкновенно приятным.

Спускаясь вниз по лестнице, Доминик вдруг спохватился, что забыл показать Блумингдейлсу часы, которые так и остались лежать в кармане его синих джинсов. Поколебавшись, он в конце концов махнул рукой и вышел на улицу.

В тот же день, в пятницу, в 12.35, во время, когда Доминик неторопливо удалялся по улице от магазинчика Блумингдейлса, возле дома, где жил Бенни Нэпкинс, появился еще один доверенный посланец. Взобравшись по лестнице на пятый этаж, он оказался на лестничной площадке, немного отдышался и постучал в дверь квартиры.

– Кто там? – спросил Бенни.

– Я, – буркнул посланный. – Артур Доппио.

– Чего тебе, Артур? – удивился Бенни.

– Надо кое-что тебе передать, – ответил тот.

– И что именно? – поинтересовался Бенни.

– Поручение от Марио Аззекки.

Бенни со вздохом приоткрыл дверной глазок, выглянул в коридор и увидел Артура Доппио, державшего в руках перетянутый тугой резинкой пухлый белый конверт.

– Секундочку, – пролепетал он. Со скрежетом открыл два хитроумных замка, отодвинул задвижку, снял дверную цепочку, которую обычно накидывал на ночь, и распахнул дверь.

– Разве ты не пригласишь меня войти? – удивился Артур.

– С удовольствием, – ответил Бенни, – только вот Жанетт Кей еще спит, и мне бы очень не хотелось ее будить, – эти слова еще не успели слететь с его губ, как Бенни овладело весьма странное и неприятное чувство – ему вдруг показалось, что все это с ним уже было, причем совсем недавно. Протянув руку, он принял от Артура пухлый белый конверт и даже зажмурился – тот тоже показался ему до противности знакомым.

– Ладно, тогда как-нибудь в другой раз, – миролюбиво согласился Артур, вежливо приподнял на прощанье шляпу и зашагал вниз по лестнице.

Бенни закрыл за ним дверь и по привычке запер ее на все замки. Ощущение, что он во второй раз играет всю ту же сцену, будто еще один дубль в кино, не исчезло, а, наоборот, стало только сильнее. По-моему, думал он, все это уже было. Мы так же стояли и смотрели друг на друга, говорили те же слова, только вот не помню, с кем и когда. Он отнес пухлый белый конверт на кухню, бросил его на стол и сам сел рядом, время от времени бросая на конверт неприязненный взгляд и гадая про себя, что за новую свинью задумал подложить ему Марио Аззекка. Наконец, тяжело вздохнув, он стянул с конверта тугую резинку, открыл его и вытряхнул его содержимое на стол.

В конверте было пятьдесят тысяч долларов… самыми разными купюрами…

Кроме этого, в конверте еще лежал билет до Неаполя и обратно.

И письмо.

«Бенни Нэпкинсу.

Садитесь на самолет. Вылет в пятницу вечером в десять часов.

Отправляйтесь в Неаполь (не забудьте, что в Риме пересадка), в субботу вы должны передать содержимое этого конверта поверенному мистера Гануччи, который будет встречать вас в аэропорту.

Не провалите все дело!

Бенни, не веря собственным глазам, еще раз перечитал его.

Потом пересчитал деньги. И еще раз взглянул на билет.

Было ясно, что у кого-то окончательно съехала крыша.

Глава 14

СИЛЬВЕР ФОКС

Блестящие очки, в которых морозными искрами сверкали ослепительные блики рассыпанного повсюду серебра, повернулись к нему. Сильвер Фокс сидел за столом, на котором громоздились груды украденного, и внимательно слушал жалобные причитания Бенни. Было уже почти половина второго, а самолет в Рим должен был улететь в десять вечера.

– И что же мне теперь делать? – жалобно спросил Бенни.

Он примчался сюда посоветоваться с Сильвером Фоксом, поскольку считал его самым старым своим другом и самым доверенным советчиком.

– Вначале надо решить, чего тебе делать не следует, – предложил Сильвер Фоке. – Вот этим и нужно заняться в первую очередь.

– Ладно. Тогда что мне не следует делать? – спросил Бенни.

– Тебе нельзя отправлять назад второй конверт.

– Почему нельзя?

– Никто не любит, когда его тычут носом в собственные ошибки, – назидательно сказал его собеседник.