Эллери Квин - Приёмыш на заклание.
— Разве вам неизвестно, кто купил у Финнера вашего ребенка?
— Нет. Это было одним из условий сделки. Я подписала много всяких документов, которые мне подсунул Финнер: обещание не пытаться узнавать, кто приемные родители моего сына, обещание вообще не разыскивать его... — Кой вскочила. — Вам известно, кто они? Кто, кто, скажите! Скажите, я умоляю!..
— Миллионеры из Массачусетса с летней резиденцией в штате Коннектикут и с зимней квартирой в Нью-Йорке — мистер и миссис Элтон К. Хамфри.
Конни Кой не мигая уставилась на Квина. Потом подбежала к столику и жадно схватила сигарету из открытой коробки, задев лежавшую на нем книгу, которая упала Джесси на колени. Отвернувшись, Конни принялась яростно чиркать настольной зажигалкой.
— Расскажите мне остальное, — попросила она. — Хамфри купили у Финнера моего ребенка, а что произошло потом? Я чувствую, что что-то произошло. Что именно, инспектор?
Квин взглянул на Джесси.
— Ну что же, мисс Кой, я вам скажу...
— Нет, Ричард, это сделаю я. — Джесси поднялась и, держа в руках книгу, подошла близко к женщине. — Хорошенько затянитесь, мисс Кой. — посоветовала она. — Вам предстоит выслушать очень тяжелое известие. Я нянчила вашего ребенка в семействе Хамфри, и сейчас он мертв...
Джесси дотронулась до плеча Кой.
Конни Кой раскрыла рот, не выпуская тлевшей сигареты. Джесси осторожно взяла сигарету и положила в пепельницу.
— Теперь уже можно сказать вам и все остальное, — пробормотал Квин. — Ваш ребенок убит,
— Убит?..
Джесси и Квин бросились к Кой, но она их оттолкнула и, словно слепая, ощупью добрела до кресла, села на краешек, сжала опущенные между колен руки и уставилась куда-то ничего не видящими глазами.
Джесси торопливо сходила на кухню и принесла стакан воды.
-— Выпейте.
С тем же бессмысленным взглядом Конни Кой механически отпила несколько глотков.
— Довольно, — наконец сказала она. — Убит! Когда это произошло?
— Вечером в четверг первого августа, то есть уже больше трех недель назад. Вы читали что-нибудь в газетах о смерти ребенка по имени Майкл Стайлс Хамфри на острове Нэр в штате Коннектикут?
— Это так они его назвали? Майкл. А я его всегда звала просто Крошка. Я хочу сказать — в мыслях. Майкл... — Она недоуменно покачала головой, словно имя Майкл ничего ей не говорило. — В газетах? Наверное, нет. В четверг вечером первого августа... Я выехала в Чикаго пятого... В ту пятницу я была очень занята упаковкой вещей и не покупала газет. Да и вообще все это время не видела нью-йоркских газет. — Она вновь покачала головой, но на этот раз с яростью. — Убит!.. И все это время я обманывала себя рассуждениями, что я поступила так только ради него, и как хорошо, что он никогда не узнает, что был незаконнорожденным. Он вырастет большим, счастливым, хорошо обеспеченным... А его убили. Когда ему исполнилось всего лишь два месяца. — Кой истерически засмеялась. — В каком же сумасшедшем мире, в каком ужасном мире мы живем...
Конни Кой откинула голову и дико расхохоталась. Джесси не останавливала ее, и через некоторое время истерика прекратилась.
— Очень жаль, что я не могу дать вам сейчас рюмку крепкого вина, — заметила Джесси и, закурив сигарету, вставила ее Конни Кой в рот. — Может быть, сварить вам кофе?
— Нет, спасибо. Я уже пришла в себя. — Казалось, что она полностью владеет собой, и не было никакой истерики, и она не смотрела так бессмысленно в одну точку. — Давайте внесем полную ясность. Богатая чета Хамфри купила у Финнера моего ребенка, который затем был убит, а через две недели убили Финнера. Не понимаю, какая тут связь.
— Мы еще не знаем, за что был убит этот гангстер, Конни. — Инспектор пододвинул стул и сел около женщины. — Однако мы думаем, что Финнера устранили потому, что он был единственным человеком, осведомленным о настоящих родителях ребенка Вы говорите, что не знаете, каким образом Финнеру стало известно о вашей беременности, и высказали предположение, что об этом сказала ему одна из артисток ночного клуба, Какие у вас есть основания для такого предположения?
— Никаких, — медленно ответила она. — Но я никому об этом не рассказывала, и тогда еще по моему виду этого нельзя было сказать. Вот я и подумала...
— Знаете, это маловероятно. Есть другой вариант, вполне реальный Скажите, пожалуйста, Конни: знал ли о вашем положении человек, ответственный за него?
Ресницы Кой затрепетали.
— Да, я ему сказала. Он предложил мне отправиться к какому-то доктору, делающему аборты нелегально. Я побоялась, и человек этот из моей жизни ушел. Я не порицаю его, так как все случилось по моей вине. Я думала, что люблю его, и обнаружила, что это не так, когда было уже слишком поздно. Я прекрасно знала, что он женат... Извините меня за эти воспоминания. Так что вы сказали?..
— О вашем положении знали трое — вы, ваш возлюбленный и Финнер. Если вы Финнеру не говорили, как же он мог узнать об этом? Очевидно, ему рассказал ваш возлюбленный.
— Как трогательно, — отозвалась Конни Кой, встала, подошла к столу и с силой потушила сигарету в пепельнице. — Продолжайте, продолжайте, инспектор.
— Следовательно, Финнер знал обоих родителей. И если он был убит только за то, что знал это, — Квин поднялся, — то и вам, Конни, тоже угрожает опасность!
— Мне? — Она быстро повернулась к нему, но ее лицо ничего не выражало. — Почему вы так думаете?
— Причина для того, чтобы навсегда заткнуть рот Финнеру, есть только у родителей вашего ребенка. Вы — одна из них, но у вас — бесспорное алиби. Таким образом, остается другой родитель. Я сейчас глубоко убежден, Конни, что Финнер был убит настоящим отцом вашего ребенка, и если это так, он попытается убрать и вас. После смерти Финнера вы — единственный человек, который может разоблачить его. Вот почему я хочу, чтобы вы сообщили нам, кто отец.
Кой подошла к пианино и левой рукой беззвучно пробежала по клавишам.
— Конечно, никакого чувства к нему у вас не осталось, — мягко продолжал Квин. — Вы говорите, что он женат. Прав ли я, предполагая, что он занимает в жизни видное положение и может быть безнадежно скомпрометирован, если ваша история получит огласку? Некоторые люди из-за боязни огласки могут потерять голову и пойти на любые крайности. В какой-то степени, Конни, вы можете обеспечить свою безопасность, если поделитесь информацией о нем. Чем больше людей будет знать о нем, тем в большей безопасности вы будете находиться. Всех нас он уничтожить не может. Кто же он? Скажите нам.
Кой, достав сигарету, поднесла ее ко рту, Квин взял со стола зажигалку и подошел к ней.
— Скажите же нам, — повторил он и поднял зажигалку, но не успел нажать на рычажок. Кой взяла ее у него и зажгла сама.
— Артур Диммсдейл, — сказала Джесси, все еще сидевшая на кушетке.
Пламя зажигалки замерло в дюйме от сигареты.
— Что, Джесси? — озадаченно спросил Квин.
Джесси держала в руках книгу, ранее лежавшую на столе. Она постучала по странице пальцем.
— Фамилия мне сразу показалась знакомой, а теперь я вспомнила, что Артур Диммсдейл — это имя любовника Хастер Принн в повести Готорна «Красная буква».
— Ах, вот что! — засмеялась Конни Кой. — Я как-то купила эту книгу в букинистическом магазине. Во время беременности, когда мне пришлось изобретать мужа, фамилия любовника Хастер показалась мне подходящей. Мама всегда предупреждала меня, что из-за своего романтизма я как-нибудь столкнусь с крупными неприятностями...
— Итак, — напомнил инспектор, — кто же он?
— Ну хорошо, — как-то сразу согласилась Кой. — Я вам скажу.
Она поднесла пламя зажигалки к сигарете.
Казалось, что пламя взорвалось с резким щелчком, а во лбу Конни Кой появилась рана. Вначале упали зажигалка и сигарета, а затем и Кой. Падая, женщина скользнула рукой по клавишам, и звук струн затих только после того, как она безжизненно рухнула на пол.
— Ложитесь, Джесси!
Джесси не могла потом вспомнить, как она оказалась на полу так, что кушетка была между нею и окном. Квин пополз к стене с выключателем. Джесси услыхала еще два выстрела, и позади нее что-то разлетелось вдребезги.
Комната погрузилась в темноту.
Из кухни послышались тяжелые шаги Квина и звук снимаемой дверной цепочки. Открылась и закрылась дверь. Звуки доносились отчетливо, но не громко. Перед тем как дверь закрылась, Джесси услыхала голос Джифина и топот бегущего человека. Затем воцарилось молчание.
Все еще в темноте, Джесси Шервуд села и положила голову на кушетку. В ушах звенело. Она закрыла глаза, но ей показалось, что даже и так она его отчетливо видит. Он стрелял с расстояния футов в двадцать — с крыши дома на другой стороне. Освещенная пламенем зажигалки голова Конни Кой представляла собой идеальную мишень. Джесси вспомнила и расплывчатые контуры на фоне городского неба и падающую Кой.
