Марина Серова - Скала эдельвейсов
В этот вечер устроить встречу с Олегом не получилось, зато уже утром я сидела за столом мрачной комнатушки, предназначенной для свиданий.
– Я просил другого адвоката, – сухо уронил Олег.
– Меня зовут Полина Казакова, и я не адвокат, – ответила я.
– Журналист? У меня нет ни времени, ни желания на общение с вашим братом.
– По поводу времени согласна, а вот с желанием придется кое-что подкорректировать. Вы не замечали, что в последнее время вокруг вас происходят события, не поддающиеся логическому объяснению?
– Снимаете порчу, сглаз, привороты? – невесело усмехнулся он. – Новая услуга доблестной милиции? Не тратьте время, милая девушка, я не верю в проклятия и своими силами решу эту проблему.
– Решите. Только у меня на поиски причины вашего повального невезения ушла уйма времени, это с учетом того, что я была на свободе, имела некоторый опыт в расследовании подобных дел и обладала связями. И, заметьте, это только на поиски причины.
– Рассказывайте, – наконец, заинтересовался он.
Я не стала ломаться, хотя и хотелось в отместку немножко его помучить. Времени было немного, поэтому я сообщала ему лишь добытые факты, выкидывая из своего рассказа описание средств, с помощью которых мне удалось узнать так много. В какой-то момент Олег усомнился в правдивости изложенных фактов, тогда мне пришлось признаться в краже дневника Ольги и раскрыть несколько секретов моей информированности.
– В чем ваша заинтересованность? – спросил он, когда я закончила свой рассказ. – Почему вы мне помогаете?
– Если я скажу, что хочу добиться торжества справедливости, вы мне не поверите, – пожала я плечами. – Считайте, что я просто хочу содрать с вас гонорар. Катерина отказалась от моих услуг, когда самая сложная и неприятная часть дела была уже выполнена. К тому же мне нужна помощь заинтересованного в этом деле и материально обеспеченного человека. Вы в курсе, что мать Ольги отказалась от услуг высококлассного хирурга из-за того, что не может оплатить операцию? Я, не ставя ее в известность, записала девушку в очередь, так что дело только за финансовым обеспечением. Вы готовы оплатить операцию и мои услуги? В таком случае, не берите адвоката и во всем слушайтесь меня. Я в состоянии помочь вам как можно быстрее выйти отсюда. Вы когда-нибудь играли в любительских спектаклях?
– Играл, – улыбнулся Олег, – в детском саду медведя.
– Опыт, конечно, жалкий, но сойдет. Запомните: мы с вами незнакомы. Вы не в курсе того, что травлю на Ольгу организовали Лика и ее папаша. Сможете общаться с ними по-прежнему?
– Будет сложно, но я постараюсь, – пообещал он.
– Не предпринимайте без моего ведома никаких шагов, ничему не удивляйтесь. Если возникнет ситуация, при которой придется принимать какое-то решение, звоните мне. С будущей тещей старайтесь не общаться и не говорите, что оплатите операцию. Женщина в данный момент не совсем адекватна и может все испортить. Верьте мне, Олег, и дальнейшие события потекут так, как нужно нам.
– А Ольга? Ольга выкарабкается? – совсем по-детски спросил он меня.
– Мы с вами сделаем все, что в наших силах, а она пусть старается сама. Думаю, теперь у нее появились стимулы. Ведь предала ее, как оказалось, всего лишь завистливая двуличная дрянь.
– Только она пока этого не знает.
– Думаешь? Кстати, может, перейдем на «ты»?
– Согласен. И постарайся как можно быстрее вытащить меня отсюда. Не могу бездействовать.
Я и сама не была заинтересована в проволочке, поэтому дома безжалостно растолкала спящего Аришу.
– Между прочим, я вернулся домой уже на рассвете, – обиженно пробурчал он, – так что могла бы дать старику поспать.
– А кто тебя заставляет гулять до рассвета?
– А кто отправил меня на разведку? – вопросом на вопрос ответил он. – Думаешь, так просто раздобыть данные свидетеля? О программе защиты свидетеля у нас слыхом не слыхивали, поэтому никто не будет отвечать тебе прямо на поставленный вопрос.
Думаю, дед лукавил. Связи его позволяли решить столь простые вопросы с помощью обычного телефонного звонка, но это было бы слишком легко и неинтересно, душа его требовала приключений, а совесть – оправданий старой страсти к ночным загулам в казино. Загулам, против которых я никогда не возражала. Дед не злоупотреблял спиртным, поэтому за его здоровье я не волновалась, не ввязывался в скандалы, общался с людьми, которые обладали врожденной интеллигентностью или пытались имитировать оную, так что его слабость можно было считать вполне позволительной.
– Я же не мог прямо в лоб потребовать у уважаемого человека все данные, – продолжал меж тем он. – Сначала я позволил ему меня обыграть, потом сослался на шапочное знакомство с Олегом и посетовал на то, что столь уважаемый джентльмен попал в неприятную ситуацию. Кстати, следователь Олега и сам сомневается в правдивости показаний свидетельницы, так что он на его стороне. Дело за малым – разобраться с этой нехорошей женщиной.
– Катериной Ивановной?
– Катерина Ивановна – несчастная женщина, а я имею в виду дворничиху, которая свидетельствует против Олега. Адрес ее я узнать постеснялся, это выглядело бы уж слишком откровенно, а я делал вид, что просто беседую, а не допрашиваю, зато ее легко можно найти по участку: она убирает двор дома, где живет Катерина Ивановна, занимает подсобку на первом этаже соседнего подъезда. Дама какое-то время бомжевала, потом устроилась на работу и получила теплый угол. Судя по всему, приехала на заработки из одной из стран бывшего СНГ, но достойно устроиться не смогла, поэтому сейчас рада и этой работе – по крайней мере, у нее есть крыша над головой, да и жильцы нанимают ее то окна помыть, то после ремонта квартиру убрать. Думаю, следователь и сам выведет ее на чистую воду, так что ты зря волновалась.
– Пока он разберется, может неделя пройти, а Олег нужен мне уже сегодня.
Дом, в котором проживала Катерина Ивановна, я запомнила еще с того раза, когда добывала дневники Ольги. Оставалось вычислить квартиру дворничихи. Окошки подсобок первого этажа были мутные и нежилые. Лишь одно было отмыто и занавешено стираной, выцветшей от времени занавеской. Для встречи я оделась в серый офисный костюм, хорошо послуживший мне в те времена, когда я работала на кирпичном заводе. Волосы сколола в тугой пучок, слегка тронула веки розоватыми тенями, отчего глаза казались уставшими и воспаленными, припудрила щеки, ресницы и брови, нацепила очки в толстой роговой оправе. Вид у меня получился утомленный и невзрачный, думаю, даже при всем желании дворничиха не сможет найти в моей внешности запоминающиеся черты. Для полного отвлечения внимания от моего лица, я нацепила на голову яркий ободок со стразами. А чего? Я невзрачная, неуспешная сотрудница УФМС, решившая как-нибудь себя приукрасить. Не думаю, что у представителей этой структуры есть определенный дресс-код.
Я зашла в подъезд и постучала в фанерную дверь без номера. Мне открыла чернявенькая худенькая женщина очень маленького роста. Я, не спрашивая разрешения, шагнула в комнату. Очень бедно, но с претензией на уют: диван-раскладушка, коврик с оленями, абажур из пластика, электрическая плитка, умывальник.
– Ну, что мне с вами делать? – с оттенком вековой усталости спросила я ее. – Депортации вы не подлежите, с видом на жительство все в порядке, в порядке? Я не ошибаюсь?
– Конечно, конечно, – засуетилась та, – я стараюсь делать все вовремя.
– Покажите бумаги, – потребовала я.
– Вы из миграционной службы? – уточнила дворничиха.
– А откуда же? Не из Интерпола же. Так, хорошо, – я внимательно просмотрела бумаги и паспорт, – а то, понимаете, с нас тоже требуют, а за всеми не уследишь. Ну, у вас все в порядке, я пошла, мне еще три адреса посетить надо.
Я встала и направилась к двери.
– Ты чего приходила-то? – задала, наконец, свой вопрос дворничиха.
– А я не сказала? Ничего, обычная формальность. Запрос из прокуратуры поступил. Вы же проходите свидетелем по делу?
– Ну, прохожу. А что, нельзя?
– Почему же нельзя? Это ваш гражданский долг. Просто если вдруг выяснится, что вы лжесвидетельствуете, у нас возникнут проблемы.
– У вас?
– Ну, не у вас же. Вам просто придется ждать, пока решится, где вы будете отбывать срок. Скорее всего в российской тюрьме, но ваше посольство может потребовать выдать вас для отбывания наказания на родине. Представляете, как нам всыплют, если не все бумаги будут в порядке? Даже выговор могут объявить. А вы где хотели бы в тюрьме сидеть, у нас или на родине? Не выдавайте меня, пожалуйста, но я бы советовала вам уже сейчас связаться с посольством и начать переговоры по оформлению вас в родную тюрьму. Все-таки дома и стены помогают. Ну, всего хорошего!
– Стойте! – преградила она мне дорогу. – Да за что ж меня в тюрьму-то? Я гвоздя чужого не украла, хотя могла бы, в богатых домах чуть не каждый день убираюсь. Кого хотите, спросите!
