Гера Фотич - Генералы песчаных карьер
— Маша, Машенька, — тихо зашептал Поликарп, — как ты?
Его голос пытался прорвать белую ткань с проявленными на ней желтыми, зелёными и красными пятнами вокруг её головы, словно усеянной кусочками разбитых линз светофоров.
— Товарищ Журов это вы? — зашептала она радостно в ответ, но шёпот этот был натужный, вырывающийся, откуда из хрипящих бронхов. Словно звучал из глубины самих лёгких, продавливаясь через грудину.
— Я, я, милая, — у Поликарпа замутились глаза от навернувшихся слёз.
— Простите меня, простите, — в её хрипе появился тоненький завывающий стон, — я не сохранила вашу аппаратуру. Они содрали её с меня почти сразу, как только привезли в лес. Разбили её об дерево. Порвали все провода, а потом топтали её ногами и смеялись. Они обо всём догадались. Понимаете? Догадались. Они издевались надо мной. Они знали, что я ходила к вам жаловаться. Они всё знают. Они и сюда придут. Я чувствую это!
Маша расплакалась, но этот тихий плач казался каким-то внутренним. Содрогающим её тело под одеялом. Переходящим в конвульсии, выдаваемые только киванием замотанной в бинты головы и частым иканием. С жалобными, едва сдерживаемыми стонами похожими на мяуканье. И только на скулах матерчатая белизна стали внезапно быстро темнеть, размывая красно-жёлто-зелёные границы пятен.
— Ничего, ничего малыш! Не волнуйся. Всё будет хорошо, — выдавливал из себя Журов, стараясь придать взволнованному дрожащему голосу уверенность и мягкость.
— Простите меня! Простите, они уничтожили все доказательства, — продолжало звучать, затихая, — но я ничего, ничего им не сказала. Ни единого слова. Вы верите мне? Верите?
— Конечно Машенька! Я тебе верю, — Поликарп чувствовал, как по его щекам, медленно пробивая себе непривычную дорогу среди жёсткой щетины, не торопясь сползают слёзы.
Неожиданно он ощутил, как тишина в палате превратилась в напряжённый вакуум, выделяющий их шепот и делающий его громче, усиленно распространяя по всей комнате. Отражая от потолка и голых стен, делая его всеобщим достоянием, готовым взорваться от любой неосторожной искры или резкого движения.
— Поправляйся Машенька, поправляйся! Никто тебя не побеспокоит.
У лечащего врача Поликарп заглянул в медицинскую карту:
…множественные ушибы, ссадины, сотрясение головного мозга, разрывы половых…. заднего прохода…
Журов направился в управление. Согласовал с районным отделом милиции выставление поста у дверей Машиной палаты и созвонился со Смершиным.
— Я не мог тебя найти, — оправдывался тот, — позвонил Карманову! Надеялся, что он примет меры. Откуда моим знать, что они там, в джипе делают. Приехали в лесополосу и встали. Аппаратура практически сразу отключилась. Мы же не будем себя расшифровывать! Они, то вылезали из машины, то обратно. А когда девчонку и её шмотки из машины выбросили, уже было поздно вмешиваться. Мы только скорую ей вызвали, да обломки своей аппаратуры собрали. Кто теперь нам её оплатит?
— Меньше надо было языком трепать! — обрезал его Журов.
— Ты не горячись, — спокойно произнёс Смершин, — по-моему, тема твоя под колпаком у генерала. Как бы ни пришлось тебе с ним бодаться, а не со мной!
— Дай мне человека, пусть свезёт меня на место происшествия, — потребовал Поликарп, пропустив мимо намёк приятеля, — Машину-то зафиксировали с людьми?
— В лучшем виде! — довольно отозвался Смершин, — Как в кино! Материалы уже выслали, на днях получишь.
По дороге Журов прихватил районных оперативников и те произвели осмотр места происшествия. Составили протокол, внеся в него несколько найденных пуговиц, лифчик, носовой платок и алый, словно кусочек застывшей крови, сотовый телефон.
Ещё следуя в машине обратно, Поликарп пытался включить телефон, но батарея оказалась разряженной. Придя в кабинет, он нашёл зарядное.
Непонятно каким образом телефон, смог записать всё то, что происходило в салоне джипа. Журов подумал, что такая большая память в этот раз не понадобилась. Хватило и десяти минут, чтобы услышать всю ругань, крики и стоны, сопровождавшие издевательства над маленькой беззащитной девочкой.
На оставшихся битах электронной памяти слышалось безмятежное щебетанье птиц и шум ветра. Потом появилось периодическое пиканье, пока не закончилось питание.
Прокурор по надзору долго качала головой, получив материалы и прослушав плёнку.
Дело возбудили без проблем и поручили следователю с литовской фамилией Бурбулис, который сразу арестовал троих участников изнасилования. На обысках в кабинетах сотрудников нашли несколько килограммов различных наркотиков. Были задержаны ещё трое. После изучения реализованных ими разработок, на свободу стали выходить заказанные бизнесмены и давать новые показания…
Прошло два месяца, и наступило непонятное затишье. Как-то странно стали посматривать на Журова руководители подразделений Комитета. Кто-то стал звонить ему домой ночью и класть трубку. Технически определить звонившего не представлялось возможным.
Как-то выйдя с работы, Поликарп увидел, как из припаркованной напротив автомашины ему машет Бурбулис. Он пригласил Журова сесть в машину и отъехал на пару кварталов к небольшому кафе.
— Мне кажется, что мы упёрлись, — начал Бурбулис, как только они сели за столик и сделали заказ.
— Не понял, — недоумённо отозвался Поликарп.
— Ты понимаешь, всё шло хорошо, пока я не вышел на начальника службы, — уже тише произнёс Бурбулис, наклоняясь к столу, — ты понимаешь, о чём речь? Целая служба так работала. Всё было поставлено на конвейер. Получается, что он принимал заказы. А может и не он, а выше. А выше кто?
— Карманов? — автоматически выпалил Журов и посмотрел по сторонам.
Каких либо подозрительных личностей в помещении не было, и он продолжил разговор:
— Арестуй начальника службы и всё узнаем!
— Легко сказать! — усмехнулся Бурбулис, — я уже третий раз выписываю постановление на арест и обыск, шеф не подписывает. Говорит — дальше не лезь! Грозится дело отобрать, если не остановлюсь.
— Ну и что ты?
— Направил в обход шефа жалобу в Москву, что, мол, нарушают статью о независимости следователей.
— Серьёзный шаг! — посочувствовал Поликарп, — чем могу помочь?
— У тебя с генералом Кармановым как сложилось? — активизировался Бурбулис, — закинь удочку, что он об этом думает? Если что — намекни, мол, прокуратура тормозит. Вы же прямо Москве подчиняетесь!
— Давай попробую, — согласился Журов, допивая кофе и выходя из-за стола, — Ну пока, бывай здоров! Береги себя.
На следующее утро генерал Карманов встретил Поликарпа участливо и почти тепло:
— Ну что Робин Гуд, справился с ветряными мельницами? Это надо ж было целый отдел посадить. Небось, показатели за весь год перевыполнил.
Карманов сидел за большим лакированным столом и мягко улыбался. Но глаза его были жёстки, словно два буравчика пытались проникнуть в подкорку Журова.
— Не надоело тебе ещё под своих копать? — продолжил он, — нижнее бельё вытряхивать на всеобщее обозрение?
— Каких своих, товарищ генерал? — парировал Журов, — наши наркотики бизнесменам не подбрасывают и девчонок не насилуют.
— Ну, насильники, конечно, ответят по всей строгости. А на счёт бизнесменов. Там не так всё просто! Надо доказательства собирать скрупулезно. Свидетелей отыскивать. А они показания отказываются давать. Попробуй их заставь. А те, что в тюрьме сидят, могли всё и придумать.
— Ну а Маша, она же не придумала всё! — попытался возразить Журов.
— Маше что-то показалось, а что-то она услышала из болтовни самих оперов. Вот и почудилось. Она кстати переводится работать к месту жительства родителей, — усмехнулся Карманов.
Эта новость ошарашила Поликарпа. Он замолчал.
— А знаешь, что, — продолжил генерал, — возьми-ка ты отпуск, да слетай заграницу отдохни. Мы тебе уже и премию выписали — хватит на всё. Иди, ступай, а то у меня совещание сейчас начнётся.
Журов сидел в кабинете и обдумывал полученную информацию. Он даже не успел сообщить, что прокуратура тормозит. Но это было и не нужно — никто не любит лишний шум в своей вотчине.
В этот момент подошли девочки из канцелярии и принесли заполненное отпускное удостоверение, вступающее в силу на следующий день. Оставалось только написать рапорт на двухнедельный отпуск.
— Быстро меня спровадили, — подумал Журов, — даже не спросили, хочу ли я этого. Хорошо хоть успел доказательную базу собрать.
Он вызвал своего заместителя и передал ему оперативные материалы. Позвонил в прокуратуру Бурбулису и сказал, кто будет его замещать по ведению разработки.
С тяжёлым сердцем улетал Поликарп с женой на Канарские острова. Словно чувствовал, что по возвращению жизнь его изменится. Не радовало его тёплое море, горы, горячий песок. Снились кошмары.
