Наталья Борохова - Досье на адвоката
Лиза готова была голову дать на отсечение, что название семинара Андрей придумал только что. Но подловить приятеля на лжи ей все-таки не удалось.
«Посмотрим, голубчик, — мрачно размышляла она. — Все тайное станет явным»…
И теперь, глядя на взволнованные лица слушателей ее необыкновенной истории, она мысленно возвращалась к больной теме. Что делает сейчас Андрей? А где в этот момент находится Марина?
…Всех своих мужчин Марина условно делила на три категории. В первую попадали те, отношения с которыми можно было обозначить так: «ничего серьезного». Это были ни к чему не обязывающие легкие постельные романы ради удовольствия.
Вторая группа — «спонсоры». Удовольствия здесь было не меньше, но оно имело несколько иной вкус. Спонсоры обеспечивали звезде местного стриптиза блестящее существование. Именно на их деньги покупались наряды, оплачивались счета и приобретались путевки в дальние страны.
В третью категорию входил — гипотетически — принц на белом коне. Он должен был стать для Марины центром Вселенной и спутником жизни, и ради него она пошлет к черту всех остальных поклонников. Вот только почему-то место принца пока никто не спешил занимать.
Первые две группы мирно сосуществовали, никак между собой не пересекаясь. Марина бдительно следила за тем, чтобы герои-любовники не попадались на глаза ревнивым спонсорам. Стриптиз стриптизом, и от нее, естественно, никто не требовал высокой нравственности, но выбрасывать на ветер деньги ради легкомысленной девчонки, готовой лечь в постель с первым встречным, никто не будет. Марина со своей подружкой по профессии Николеттой (сценический псевдоним — Монро) снимали маленькую уютную квартирку в центре, где можно было приятно провести время с мальчиками из числа «золотой молодежи», симпатичными студентами, словом, с теми, кто платил молодостью, а не деньгами.
Вот в это любовное гнездышко Марина и привела нового поклонника. Спору нет, она предпочла бы позлить Дубровскую, показав ей, что за фрукт ее знакомый, но эта бесшабашная выходка могла бы ей самой стоить дорого: в самый неподходящий момент мог нагрянуть седой банкир, богатый как Крез и ревнивый как Отелло. Поэтому пришлось довольствоваться лишь моральным удовлетворением от унижения соперницы…
Он огляделся. Большую часть этой комнаты занимала огромная кровать под голубым покрывалом с балдахином и шелковыми подушечками. Свечи, сервировочный столик с бокалами и початыми бутылками, пошлые картинки в рамочках на стенах не оставляли сомнений в назначении этого жилища, пристанища временной, мимолетной любви.
Марина прижала палец к губам и, загадочно улыбаясь, удалилась. Он почувствовал знакомое напряжение. Ждать пришлось недолго…
Ее было не узнать. В черных шортиках из тонкой лаковой кожи, в бюстье с вырезанными окружностями для маленьких острых сосков, с волосами, стянутыми высоко на макушке в конский хвост, и с хлыстиком в руках, она была бесподобна.
Она появилась внезапно из-за голубой ширмы с китайским орнаментом. Мужчина сглотнул. Он чувствовал почти физическую боль, таким невероятно жгучим было его желание. Руки разжались, затем опять сжались. Ногти впились в ладони. Тело стало тяжелым, словно каменная глыба. Девушка видела нетерпение гостя, вот только блеск в его глазах она расценила по-своему.
Марина приблизилась к нему. Он почувствовал запах ее кожи. В походке девушки, ее жестах и во взгляде появилось что-то демоническое. Ее губы не улыбались, изящные руки крепко сжимали хлыстик. Она двигалась грациозно, с легкостью хищницы, почуявшей добычу. Она была госпожой, он же — ее бессловесным рабом. Мужчине это даже нравилось. Он знал, что это всего лишь игра. В жизни он привык к другой роли. Марина взмахнула хлыстиком.
Он увидел совсем близко ее кроваво-красные губы, алый лак на коготках… Сладкая боль пришла позже…
Все закончилось быстро. Мужчина огляделся. Да, этот беспорядок легким не назовешь. Здесь будто смерч пронесся. Возможно, он действовал неаккуратно. В этой комнате, впитавшей ароматы приторной греховной любви, царила теперь смерть. На взгляд ночного гостя, это было достойное отмщение распутнице за всю подлость, сотворенную ею в жизни. Как она удивилась, когда он вырвал из ее рук хлыст! Вначале она приняла это за игру и даже рассмеялась в ответ. Правда, это был последний смех в ее жизни. Он разыграл все как по нотам. Связал ей руки, засунул в рот кляп. Это было грубо, но она не возражала. По всему видно, обожала подобные эксперименты. Знала бы она, что последует за этим…
Теперь ее тело бесстыдно распласталось у его ног. Девушка лежала на искусственном меху, имитирующем шкуру какого-то диковинного зверя. Представив, сколько раз эта продажная тварь занималась на ней любовью при неярком свете свечей, мужчина почувствовал эрекцию. Он вынул из кармана белые чулки. Оставалось немногое…
— Маринка! — раздались женский голос и стук в дверь. — Черт тебя дери, ты спишь, что ли?
Мужчина похолодел. Он отбросил в сторону чулки и бесшумно приблизился к двери. С той стороны слышались голоса. Женщина была не одна. Раздался негромкий скрежет в замочной скважине и приглушенное ругательство.
— Так и есть! — пожаловался женский голос. — Она закрылась на задвижку. Точно знаю, Маринка там не одна.
— Душечка, может, стоит перенести все на следующий раз? — забеспокоился мужчина.
— Ни за что! — уперлась баба. — Эта стерва, кстати, знает, что сегодня — мой день. Эй! — она явно обращалась к двери. — Даю тебе двадцать минут. Или ты освобождаешь площадь, или ты мне больше не подруга! Мы ждем внизу!
На женщину шикнули. Кавалер в отличие от своей подруги не стремился разбудить весь подъезд даже ради удовлетворения собственной страсти. Парочка поспешно удалилась.
Мужчина, аккуратно отодвинув занавеску, видел, как они заняли наблюдательный пункт в вишневой «девятке». Причем дамочка, проходя мимо перламутрового «Рено» Марины, хорошенько наддала ногой по колесу. Раздался истошный вопль сигнализации.
Мужчина занервничал. Надо было уходить, и как можно скорее. Не ровен час, в дверь начнут ломиться разъяренные соседи. Он еще раз взглянул на лежащую на полу женщину.
«А ведь совсем недавно ее называли красивой!» — почти без сожаления подумал он…
Рассказ Дубровской о кровавом убийце подошел к финалу. Счастливые родственники, с ее слов, со слезами на глазах благодарили талантливого адвоката и настойчиво требовали забрать с собой два мешка, туго набитые валютой. Журналисты ломились в двери и окна. Чудом спасенный, красивый и совершенный, как Аполлон, клиент готов был жениться на ней тут же, не сходя с места.
— Ну и здорова ты врать, Дубровская, — раздался голос противного Саечкина.
Лиза спустилась с небес на землю. Где это она? Ах да, это же ее институтские приятели! Похоже, она увлеклась и наговорила им лишнего. Будет очень неудобно, если ее уличат во лжи. Даром, что ли, все они — выпускники юридической академии.
Но окружающие не спешили обвинять ее в жульничестве, хотя и восприняли повествование с некоторой долей подозрительности. Лиза Дубровская еще в студенческие годы отличалась особой тягой к сочинительству. Не случайно ей советовали попробовать себя в литературном творчестве или же в журналистике. Не всякому дано врать не краснея. Лизка же была просто мастерицей по изобретению всякого рода занимательных историй.
Сегодня, пожалуй, только старшая сестра Татьяны приняла россказни Дубровской всерьез. Светлана была старше ребят и не имела отношения ни к одной из юридических специальностей. Она работала корреспондентом и, обладая от природы живым общительным нравом, неоднократно принимала участие в студенческих вечеринках младшей сестры. Так что ее по праву можно было назвать своей.
Хмуря тонкие брови, Светлана задумчиво произнесла:
— Знаешь, если бы не некоторые моменты, я решила бы, что эту историю уже слышала.
Саечкин хмыкнул:
— Не сомневаюсь! Почитай биографии знаменитых адвокатов двадцатого столетия, клянусь, ты обнаружишь немало знакомых деталей.
Дубровская надулась. Светлана же покачала головой.
— Нет, я говорю не о гонорарах и всяких других адвокатских штучках. Я имею в виду саму историю. Она мне знакома. — Светлана сделала паузу, а потом продолжила: — Это случилось давно. Во время выпускного бала была убита моя одноклассница. Ее нашли задушенной на берегу городского пруда. Я бы ни за что не объединила тот давний случай и твой рассказ, Лиза, если бы не одна запоминающаяся деталь…
— Говорил же я! — прервал ее Саечкин. — Дубровская просто рассказывает нам байки из следственной практики…
— Помолчи, — оборвала его Лиза. — Какая деталь?
— Белые чулки на шее жертвы. Она была задушена белыми чулками, — ответила Светлана. — Убийцу, помнится, обнаружить не смогли…
