Евгения Грановская - Фреска судьбы
Северин выпустил изо рта клубок дыма и пожал плечами:
— В компьютерных играх я мало смыслю. Вернемся к кресту и кругу. Одним из ключевых для двадцатого века символов, сочетающих в себе крест и круговую спираль, была фашистская свастика. Этакий закрученный в спираль крест. В свою очередь, фашисты заимствовали его у магов Древней Индии и Древнего Ирана.
Трубка Северина забулькала. Он резким движением вытряхнул из трубки влагу и снова вставил ее в рот.
— Хотите я вам покажу кое-что интересное? — предложил Северин. Не дожидаясь ответа, он поднялся с дивана, подошел к стеллажам с книгами, провел пальцем по корешкам и, найдя нужную книгу, вынул ее. Вернулся с книгой к креслу.
— Значит, вы думаете, что человек на кресте — это символ христианства, — сказал он, листая страницы книги.
— До сих пор я в этом не сомневалась, — сказала Марго.
— Тогда взгляните сюда.
Он протянул журналистке раскрытую книгу с цветной иллюстрацией на странице. На иллюстрации был изображен крест с петлей. По обе стороны петли виднелись человеческие руки. Они сжимали солнечный диск. Слева и справа от креста сидели на коленях две женщины.
— Что это такое, как вы думаете? — поинтересовался у девушки Северин.
— Не знаю, что это такое, но сильно смахивает на христианское распятие. А эти две женщины под распятием — две Марии. Мать Христа и его подруга Мария Магдалина.
— Все верно, — кивнул Северин. — Но если вы думаете, что это иллюстрация к Новому Завету, вы ошибаетесь. Это рисунок из древнеегипетской «Книги мертвых». И нарисован он за полторы тысячи лет до рождения Христа.
— И кто же на нем изображен?
— На кресте — бог Осирис. А две женщины возле креста — это жена и сестра Осириса Исида и ее сестра Нефтида. Обратите внимание: здесь мы имеем то же магическое сочетание — крест и солнце.
Марго посмотрела на отца Андрея — он был невозмутим. Она перевела недоверчивый взгляд на Северина.
— Мне кажется, что все это очень странно, — сказала она.
Северин кивнул, затем откинулся на спинку кресла, задумчиво пососал мундштук трубки и сказал:
— У американского психолога Лири есть гипотеза о некоем едином информационном поле. Он назвал его «поле сознания». О чем-то подобном говорил и английский физик Бом. Согласно их теориям наш мозг — что-то вроде радиоприемника. И вот он ловит определенную волну. Неясные образы: крест, распятый Бог, мать с убитым Богом на руках, женщины, сидящие у креста… Возможно, все эти «вечные» образы посещали в видениях древних пророков, предсказателей и жрецов за тысячи лет до пришествия Христа.
Марго выслушала слова профессора с напряженным вниманием, затем повернулась к дьякону и спросила:
— А вы что об этом думаете, отец Андрей?
— Я думаю, что это возможно, — спокойно ответил тот.
Щеки Марго слегка порозовели.
— Получается, что история с Христом приходила к человечеству в снах и пророчествах за тысячи лет до того, как она приключилась? — взволнованно спросила она.
— Получается, что так, — сказал Северин. — Удивительный факт: проходят тысячелетия, а человечество во всех уголках земли с поразительной навязчивостью воспроизводит одни и те же образы. Как будто всех нас преследует один и тот же сон. Как будто он пытается напомнить нам о чем-то, о чем мы давно позабыли. И в центре этих образов — крест и круг. Впрочем, все это слишком сложные материи, и мы с вами не будем их касаться.
— Почему?
— Да хотя бы потому, что за эти фантазии я могу получить по шее от своих коллег-ученых! — со смехом ответил Северин.
Еще минут пятнадцать Марго и Северин болтали о всякой всячине, успев обсудить цены на жилье в Москве и Днепропетровске, а также коснуться таких важных тем, как морганатический брак и средняя продолжительность жизни мужчин в России. Отец Андрей слушал их терпеливо, но сам молчал. В конце концов он кашлянул в кулак, привлекая внимание, и вежливо спросил:
— Игорь Федорович, у вас ведь на кухне есть телефон?
— Да, конечно.
— Могу я им воспользоваться?
— Пожалуйста.
— Попытаюсь разузнать о Солнцеве, — сказал отец Андрей журналистке и поднялся с кресла.
Оставшись одни, Марго и Северин с улыбкой посмотрели друг на друга.
— Еще кофе? — предложил Северин.
— Нет, спасибо.
— Как хотите. Кстати, Марго, могу я узнать, зачем вы задаете мне все эти вопросы?
Марго покосилась в сторону кухни, задумчиво постучала ногтями по чашке.
— Я брала интервью у профессора Тихомирова, — сказала она. — И вскоре он погиб. Вернее, его убили. Я хочу узнать — за что.
— Вот как, — неопределенно проговорил Северин. — Да, я знал Тихомирова. Но не с лучшей стороны. Это был довольно вздорный, завистливый и упрямый человек, верящий в свои собственные фантазии больше, чем в голос разума. Он любил разгадывать загадки. Но еще больше любил их задавать.
— Рукопись его последней книги пропала, — сказала Марго. — Мы считаем, что он ее спрятал перед тем, как… умереть.
Северин усмехнулся и почесал мундштуком трубки переносицу.
— Забавно, — проговорил он. — А как с этим связан Андрей?
— Я веду журналистское расследование, а дьякон мне помогает.
— Ясно, — кивнул Северин. — Андрей всегда был добрым юношей. — Северин пососал трубку, затем вежливо произнес: — Может, поведаете мне о своих изысканиях подробнее? Честное слово, я никому не расскажу.
Марго колебалась.
— Ну же! — поторопил ее Северин. — Изнываю от любопытства.
— Хорошо, я расскажу. Дело вот в чем…
Марго подробно рассказала Северину об интервью с профессором, о своем знакомстве с отцом Андреем, о книгах, которые Тихомиров прислал дьякону, об историке Белкине, о посланиях на форзацах книг и о страшном таксидермисте, черпающем вдохновение в разговорах о смерти.
За спиной у Марго вежливо кашлянули. Марго обернулась. Отец Андрей стоял, прислонившись плечом к дверному косяку, и с хмурым видом смотрел на Марго.
— А, батюшка, — улыбнулась Марго. — Уже поговорили?
— Поговорили. Нам пора двигаться.
Марго посмотрела на Северина и вздохнула:
— Да, мы спешим. У нас еще куча дел.
— Ну, дела есть дела, — развел руками Северин. — Жаль, что мало посидели. Будет время и желание — заходите.
— С удовольствием! — сказала Марго, подавая Северину руку и пожимая его сухую, сильную ладонь.
На улице дьякон был молчалив и хмур.
— Что это с вами? — спросила Марго. — Вы узнали про аспиранта Солнцева? Он действительно лежит в психушке?
— Да. Но сегодня мы с ним увидеться не сможем. Он наказан. Помещен на сутки в надзорную палату. Выпустят только завтра.
— Ясно. Вы договорились о посещении?
— Договорился. — Отец Андрей помолчал, затем посмотрел на Марго и сказал: — Нам с вами нельзя возвращаться домой. Нужно будет где-то переночевать.
— Тогда почему мы не остались у Северина? Квартира большая, жена у тещи. И сам он очень милый человек. Мне кажется, он был бы не против.
— Он хороший человек, но слишком любопытный. И абсолютно не умеет держать язык за зубами.
— Правда? — Марго покраснела. — По-моему, я рассказала ему больше, чем нужно.
— Да, я слышал.
— Но вы сами виноваты. Вы не должны были оставлять меня с ним одну.
— Я не думал, что вы так болтливы. Журналисты добывают информацию, но не делятся ею с каждым встречным. Так я считал до встречи с вами.
Брови Марго возмущенно взлетели вверх.
— По-вашему, я плохая журналистка? Замечательно! Я — дура набитая, а вы белый и пушистый. Ну и оставались бы с Севериным, раз такой умный, а я бы сама все разузнала про Солнцева. Я вас на кухню не посылала. Вы со мной даже не посоветовались!
— Я…
— Я-я! Только и знаете, что о себе. В какой-то миг мне показалось, что вы не такой, как другие. Что вы особенный. А вы… вы такой же болван, как мой бывший муж.
Марго отвернулась и надула губы. Дьякон выглядел слегка ошеломленным. С полминуты он молчал, затем смущенно произнес:
— Марго, я не хотел вас обидеть. Иногда меня заносит и я говорю не то, что нужно. Это все нервы. Вы меня… простите?
Марго изогнула губы в холодной усмешке и ответила:
— Я подумаю.
Проводив гостей, Северин остановился перед стеллажами с книгами. Сунув руки в карманы халата и сжимая в зубах потухшую трубку, он стоял и о чем-то размышлял. Взгляд Северина был устремлен на корешок одной из книг, на котором золотыми буквами было оттиснуто: Тихомиров А.В. «Ретроника и ошибки истории».
Северин протянул руку и снял книгу с полки. Откинул обложку и взглянул на фотографию автора. Со снимка на него смотрел пожилой седовласый человек с одутловатыми щеками и тяжелым подбородком. Взгляд небольших светлых глаз был спокоен и холодноват.
