Полина Дашкова - Херувим (Том 2)

— Хочу такси тебе вызвать, — ответил он, шаря глазами в поисках какого-нибудь телефонного справочника.

— Выгоняешь, да? — она отстранилась, оскалилась, взяла у него из рук трубку и положила на место.

— Линка, успокойся ты наконец, — поморщился он, — сегодня ночью прилетают родители. Отец болен. Я должен их встретить.

— Ладно, Герасимов, не напрягайся. Я сейчас оденусь, сварю кофе и поеду, она опустилась на диван, закинула ногу на ногу. Она была в белом махровом халате Стаса, под халатом ничего. Полы распахнулись до пояса.

— Сама? Но ты же много выпила.

— И что теперь?

— Тебе нельзя садиться за руль, — вздохнул Сергей, отворачиваясь от ее наготы, — давай я все-таки вызову машину.

— Ой, да ладно, кофейком запью и порядок. Мне не привыкать. Слушай, Стас, а почему ты так вяло отреагировал на мою новость? Я, можно сказать, вычислила, кто тебя достает, а тебе как будто по фигу?

Сергей включил чайник, распечатал пачку молотого кофе, нашел медную турку и тут же вспомнил, что дома у него была точно такая. Когда-то они продавались в магазине «Армения» на Пушкинской;

— Я забыл, ты пьешь сладкий? — не оборачиваясь, спросил он Эвелину.

— Нет! — рявкнула она. — Слушай, скажи мне честно, ты что, не веришь, что этот твой Михеев жив?

— А ты веришь? Ты же сама говорила, что Мазо был сильно пьян и к концу разговора понес полную околесицу. Если я тебя правильно понял, его рассказ о встрече с покойником в аэропорту и есть та самая околесица.

— Ты понял меня неправильно, Герасимов, — произнесла она медленно, почти по слогам, — думаю, тебе стоит встретиться с Петей. Я отлично представляю себе, как ты мог клеиться к той девочке. И если Михеев убил ее, приревновав к тебе, то он может запросто сейчас мстить. Запросто.

— Это не достаточный повод для такой изощренной мести, — тихо возразил Сергей, — Маша Демидова была самой красивой девочкой не только на курсе, но и во всем институте. Влюблены в нее были многие и клеились многие. Она умела морочить голову, сводить с ума. Если даже предположить, что Мазо не обознался, Михеев жив и стал крупным авторитетом, все равно ничего не сходится. Вряд ли авторитет будет так рисковать. Сначала взрывчатка, потом убийство шофера. Нет, Линочка, должны быть более веские причины, чтобы авторитет пошел на такое.

— Ты забыл одну мелочь, — задумчиво отозвалась Эвелина, — ты ведь не врал мне, когда говорил, что шофер Гоша охранял зэков в зоне? Ну давай, врубайся, Герасимов! Это важно. Для тебя важно, понимаешь? Той ночью, в моей квартире, когда я спросила тебя, почему мы сбежали и не вызвали милицию, ты стал объяснять, что у тебя депрессия, а у Гоши могли быть собственные проблемы. Тебе не пришло в голову узнать, где именно он служил? Каких именно зэков охранял?

Ложка застыла у Сергея в руке. Кофейная пена угрожающе поднялась, но он в последний момент сдернул турку с электрической конфорки, не пролив ни капли. Огляделся в поисках чашек, не нашел и, обернувшись к Эвелине, растерянно спросил:

— Линка, ты не помнишь, где у меня стоят кофейные чашки?

Она успела запахнуть халат и окончательно протрезветь. Встала, гневно треснув суставами, зашла в кухонный закуток, оттолкнула его довольно грубо, открыла навесной шкаф, со звоном поставила на стойку две чашки и тихо рявкнула:

— Сядь, горе! Не мешайся под ногами! Сергей послушно уселся в кресло у журнального стола. Она разлила кофе, села напротив, закурила и уставилась на него, прищурившись.

— Вот, у тебя сегодня был начальник охраны банка. Наверняка он знает биографию своего бывшего подчиненного. Тебе не пришло в голову спросить его о Гоше? О чем ты думаешь, Стас? Ты привык, что кто-то всегда решает за тебя твои проблемы? Ты маленький, да? Маленький беспомощный мальчик, которому мама приносит кушать, папа покупает очередную машинку в подарок, а взрослая идиотка тетя Лина вытирает сопли? Ну какого хрена ты набухал столько сахару в кофе? Я же сказала, что пью несладкий! — Она встала, вылила кофе в раковину и отправилась в ванную, шарахнув дверью.

Сергей остался сидеть. Голова у него гудела. Он лихорадочно пытался разложить все по полочкам. Обломок арматуры. Маша Демидова упала в котлован, и ее насквозь проткнуло арматурой. Это мог быть несчастный случай, но суд решил иначе. Михееву дали несоразмерно огромный срок… Фирма «Омега» перечисляет деньги на личный счет Анжелы Болдянко, документы подписывает Стас… Анжела близкая подруга Исмаилова. Генерал Герасимов тяжело болен и это беспокоит начальника охраны, который приносит платежные документы на подпись Стасу. Михеев жив, он стал авторитетом.

Телефонный звонок заставил его подпрыгнуть в кресле.

— Почему вы до сих пор не включили мобильный? — прозвучал в трубке мрачный голос Райского. — Почему не звоните? Что у вас происходит?

Сергей услышал, как щелкнул замок в ванной, и ответил быстрым шепотом:

— Я не могу сейчас говорить. У меня Эвелина. Информации много, но сейчас не могу.

— У вас Эвелина? И как?

— Пока нормально.

— Ну поздравляю с дебютом.

Она вошла в комнату, полностью одетая, причесанная, подкрашенная, уселась на подлокотник его кресла, спокойно допила кофе из его чашки, потом обняла его, медленно заскользила губами по шее и прошептала:

— Хватит болтать, проводи меня.

— Ну что молчите? — тревожно спросил Райский.

— Ночью еду в Шереметьево встречать родителей, — громко ответил Сергей, — Егор Иванович пришлет за мной машину. Просто разламывается голова, я даже умудрился забыть, что сегодня прилетают родители. Спасибо, Плешаков напомнил, а то получилось бы совсем нехорошо. Я обязательно должен их встретить, папа плохо себя чувствует.

— Ну ладно, ладно, извините, — проворчал Райский, — я сам узнал полчаса назад, что они сегодня прилетают. Это не планировалось. Вот, как раз звоню предупредить. Значит, с Плешаковым вы тоже успели пообщаться?

— Он недавно был у меня, я подписал платежки.

— Какие платежки? Что вы несете?

— Да все как обычно, но вы же знаете, это не стоит обсуждать по телефону. Что вы говорите? А, да, шрамы остались и довольно заметные. Боюсь, родители меня не узнают с такой рожей.

— Не волнуйтесь, генерала я предупредил.

— Ну, я надеюсь, он подготовит маму.

— Не надейтесь, — усмехнулся в трубке Райский, — мы договорились, что без моих специальных указаний вашей маме ваш папа ничего не скажет. Сейчас они в воздухе и я никак не сумею с ним связаться.

— Да уж, будет сюрприз. Что? Точно не знаю, Егор Иванович не сказал, прилетают они вдвоем или их кто-то сопровождает.

Эвелина успела соскользнуть с подлокотника к нему на колени. Он прижал ее голову к плечу, чтобы она не услышала голос в трубке.

— Успокойтесь. Они прилетают вдвоем, — усмехнулся Райский, — не забудьте включить мобильный и поставить на зарядку. Как только она уйдет, позвоните мне.

— Да, обязательно.

— И не вздумайте ложиться с ней в койку, слышите, майор? Она вас моментально расколет и все полетит к чертям.

— Постараюсь. Всего доброго. — Положив трубку, он слегка отстранил Эвелину и, сморщившись, хрипло произнес. — Линочка, ты не помнишь, где у меня лежат лекарства? Мне срочно надо принять что-нибудь обезболивающее. Голова раскалывается и тошнит.

— Да, ты бледный, — спокойно кивнула она и слезла наконец с его колен, сейчас найду. Чтобы ты знал, аптечка у тебя в ванной. И советую поспать перед поездкой в аэропорт.

Она нашла для него анальгин с хинином, он выпил две таблетки, проводил ее, нежно поцеловал на прощание. Как только дверь за ней закрылась, он кинулся к телефону, чтобы перезвонить Райскому и рассказать все толком, по порядку. Но было занято. Полчаса не имели значения. Он отправился в ванную и впервые в жизни улегся в круглую джакузи.

Над головой мерцал голубоватый свет. Вода мягко бурлила и пенилась, он случайно нажал какую-то кнопку на бортике, и полилась тихая музыка. Глаза слипались. Он уснул так крепко, что не слышал настойчивой трели телефонных звонков.

Ему опять стала сниться Юлия Николаевна, они вместе шли по какому-то незнакомому городу, и дома вдоль всего их пути оказывались картонными декорациями, за которыми пряталась черная бесконечная пустота. Но сам он в этом сне был настоящим, живым со своим прежним, нетронутым лицом.

Проснулся только в половине второго ночи. Вода в ванной стала совсем холодной. Телефон уже не звонил. До встречи с родителями Стаса осталось меньше двух часов.

— Нам надо увидеться, — сухо отчеканил Райский, выслушав взволнованный рассказ Юлии Николаевны. — Вы можете сегодня вечером, часов в девять выйти из дома?

— Что я скажу Шуре?

— Скажете, что вам позвонили из клиники, срочно вызвали на консультацию. Звонок я могу инсценировать.