Александра Маринина - Воющие псы одиночества
Он вернулся домой. До утра мама так и не объявилась. А в восемь утра ему позвонили.
Тело Тамары Трофимовны Бычковой было обнаружено где-то на товарном дворе Курского вокзала. Ее ударили по голове чем-то тяжелым и ограбили. Вероятно, приметив хорошо одетую женщину, безуспешно пытавшуюся купить билет, преступники заманили ее в глухое место, пообещав познакомить с проводником, который поможет уехать. На Курском уже было несколько таких случаев, по всей видимости, орудовала одна и та же группа, которую пока не могли поймать.
Самым ужасным было то, что нападение на Тамару Трофимовну было совершено около девяти вечера, а умерла она в три часа ночи, пролежав почти шесть часов без сознания. В эти шесть часов ее можно было спасти. Можно было, если бы ее начали искать, если бы дежурный майор навел справки, выяснил бы, что Бычкова билет не покупала, потому что билетов в продаже не было, сообразил бы, что коль речь идет о Курском вокзале, то надо немедленно туда сообщить и на всякий случай проверить, не сработала ли опять та банда. Все можно было бы сделать, но никто ничего не сделал. И доктор Бычков остался один на один со своим горем, даже отец не мог его поддержать в те дни. Юрий вообще не понимал, как ему поступить, ведь отцу пока нельзя сообщать такое известие. Конечно, рядом были и родственники, и мамины, подруги и сослуживцы, но отца не было. И пока Назар Захарович не оправился и через два месяца не вернулся в Москву, Юрий чувствовал себя совершенным сиротой, в одночасье потерявшим обоих родителей. За эти два месяца он несколько раз летал в Краснодар и навещал отца в больнице, бодрился, подолгу общался с лечащими врачами, а когда получил от них разрешение сказать о гибели матери, долго собирался с силами. Ему казалось, что он не уберег мать и может сейчас убить еще и отца. Но Назар Захарович выдержал. И спустя еще какое-то время Юрий забрал его домой.
Банду, орудовавшую на Курском, вскоре все-таки выловили и всем ее участникам отвесили солидные сроки.
А через три года к ним в отделение пришла новенькая - медсестра Танечка Шустова. Красивая, но сверх меры строптивая, наделенная обостренным чувством справедливости. Это было бы и неплохо, но ведь всем известно, что истинное понимание справедливости приходит только с жизненным опытом, с прожитыми годами, когда начинаешь понимать, что не все так просто и прямолинейно, как кажется на первый взгляд, и то, что тебе представляется благом, может кому-то другому обернуться злом и болью. Ее роман с доктором Бычковым возник и развивался стремительно, и уже через несколько месяцев Юрий познакомился с родителями девушки.
Разумеется, отец Тани его не вспомнил, много их, таких, ходит по милициям со всякими глупостями. Но Юрий с первого же взгляда узнал того толстого краснорожего майора, который не помог три года назад спасти Тамару Трофимовну.
Он был разумным человеком и понимал, что Таня к работе отца, его тупости, хамству и пьянству никакого отношения не имеет. Поэтому никому ничего не сказал, ни самой Танечке, ни ее отцу, ни своему. Просто жизнь так повернулась. Юрий Назарович продолжал жить с Таней и любить ее, видя все ее недостатки и ценя ее достоинства. И даже подумывал о том, чтобы жениться.
А потом Таня не вышла на дежурство, и он потерял ее навсегда. В первые часы, когда только стало известно, что ее убили, никакие особенные мысли ему в голову не приходили. И только потом, на первом допросе у следователя, ему стало по-настоящему страшно.
- У Шустовой были враги? - спросил следователь. Юрий честно рассказал то, что наверняка говорили в этом кабинете и другие врачи и сестры из его отделения: у Татьяны был скверный характер, она вечно скандалила и ссорилась с персоналом, но больных любила, жалела и относилась к ним очень хорошо.
- Может быть, кто-то из бывших больных влюбился в нее и приревновал? - предположил следователь. - Она ведь была очень красивой девушкой. Таня не жаловалась вам на домогательства кого-то из больных?
- Да нет - пожал, плечами Юрий, - ничего такого не было. А разве это не убийство с целью ограбления?
- В том-то и дело, - вздохнул следователь. - Судя по всему, у нее ничего не взяли. И потом, у потерпевшей на груди лежала маленькая иконка, так что все это очень смахивает на убийство по личным мотивам.
И в этот момент Юрий подумал об отце. Он ведь рассказал ему о своем походе в милицию, и о пьяном потном майоре тоже рассказал. А вот о том, что дочь того самого майора теперь его любовница и, вполне возможно, даже невеста, не сказал ни слова. Отцу, всю жизнь проработавшему в уголовном розыске, не составило бы ни малейшего труда выяснить, кто именно был ответственным дежурным в том отделении милиции в ту самую ночь, когда на товарном дворе вокзала умирала его жена. И точно так же никаких трудностей он бы не испытал, если бы задумал отомстить, уж он-то получше многих знает, что и как надо делать, чтобы тебя не поймали,
«Господи, о чем я думаю? - испугался он. - Не может папа оказаться убийцей. Этого просто не может быть. Он же милиционер, сыщик, он на это не способен». И тут же понял, что не знает на самом деле, на что способен или не способен его отец. Юрий просто любил его, но Назар Захарович при всей его общительности и говорливости всегда был для сына закрытой книгой. Отец был слишком непрост и неординарен для того, чтобы его мог раскусить подросток или юноша, а уже к окончанию мединститута Юра стал жить один в квартире недавно умершей бабушки, маминой мамы, и если с Тамарой Трофимовной он виделся регулярно, то с вечно занятым и погруженным в работу отцом молодой хирург встречался совсем редко, ограничиваясь короткими разговорами по телефону. Назар Захарович, непонятный и непредсказуемый, так и остался для Юрия загадкой.
«Пусть убийцу поскорее поймают, и пусть это окажется не папа», - твердил он себе ежедневно, ежечасно, ежеминутно. Он решил ничего не говорить отцу и ни о чем его не спрашивать, однако в подозрениях своих укрепился, когда сообразил, что вскоре после перенесенного инфаркта Назар Захарович сообщил сыну, что ушел с розыскной работы на преподавательскую. «Он уже тогда задумал свою месть. Этим убийством он поставил точку на своей работе сыщика, он понимал, что не имеет права искать и ловить убийц, потому что сам собирается стать таким же», - в отчаянии думал Юрий. И продолжал молчать. Потому что убийцу Тани так и не нашли, и у Юрия сложилось впечатление, что не очень-то и искали…
- Значит, вы все это время подозревали своего отца? Как же вы с ума-то не сошли? - сочувственно спросила Каменская.
- Почти сошел, - признался он. - Слава богу, вовремя почувствовал, что это «почти» может реализоваться. Хорошо, что вы задали свой вопрос, и хорошо, что я собрался с силами на него ответить.
- Хорошо, - согласилась она. - Ведь если бы ваш отец был виновен в этом убийстве, он не стал бы задумываться над тем, почему вы не сказали ему про ваш роман с Таней. И уж тем более не стал бы поручать мне искать ответ на этот вопрос.
- Вы думаете?
- Юрий Назарович, я не думаю, я уверена. Если бы ваш отец задумал убийство дочери майора Шустова из мести, он бы первым делом навел о ней справки и выяснил бы в три секунды, что она - ваша невеста. Неужели вы полагаете, что Назар Захарович способен убить невесту собственного сына? Я не обсуждаю сейчас его способность совершить убийство в принципе, оставим этот вопрос открытым. Но отнять невесту у вас, то есть причинить горе не только родителям девушки, но еще и ее жениху, своему единственному и горячо любимому сыну, который вообще ни в чем не виноват, это совсем другой коленкор. Согласны?
- Согласен, - кивнул Юрий. - Спасибо вам.
- За что?
- За настырность, - улыбнулся он. - За то, что не удовлетворились одной беседой и задавали свои вопросы. А можно, я теперь тоже задам вопрос?
- Конечно, задавайте.
- Я похож на отца?
- В каком смысле? - не поняла Каменская. - Вы имеете в виду внешность или характер?
- И то, и другое.
- Про характер ничего сказать не могу, я вас совсем не знаю. Но скрытность и умение держать язык за зубами у вас от Назара Захаровича, это точно.
- А внешне?
Она внимательно рассматривала его, будто вызывала в памяти лицо Назара Захаровича и сравнивала оба портрета.
- Вы намного красивее. Но глаза у вас совершенно одинаковые.
- Вот и ошибаетесь, у отца глаза светло-серые, а у меня синие, как у мамы, - рассмеялся Бычков. - Вы не очень-то наблюдательны.
- С цветом я могу ошибаться, но с выражением - нет. У вас одинаковый взгляд, такой, как будто вы все про всех понимаете, но все равно уверены, что будет так, как вы хотите. А кстати, вы знаете, какое прозвище было у Назара Захаровича, когда он работал в розыске?
- Нет, он не говорил.
- Никотин.
- Никотин? - удивился Юрий. - Почему?
