Рукопись, найденная в Выдропужске - Анна Викторовна Дашевская
– Ну, предположим… А подстава?
– А зачем?
– Из-за бизнеса.
– Это у твоего работодателя бизнес, а у Артура Давидовича – любимая игрушка. Настоящие деньги он получает не от книг и не от букинистического магазина, и даже не от продажи сопутствующих книгам антикварных изделий. У него доля в коньячном заводе в Армении.
Тут Сергей присвистнул.
– Да, понимаю.
– И ещё вот что пойми: не тот у нас уровень, чтобы из-за этого убивать и подставлять. Инкунабулы и альдины в России присутствуют, но в счётном количестве, и уж точно через руки букинистов не проходят. Не те времена сейчас, на этом поле уже всё выкопали.
– И что, никаких редкостей ты в руках не держала?
– Ну почему же, – я улыбнулась. – Держала, например, первое издание «Онегина», которое принадлежало Вяземскому. С отличным провенансом 11), вот просто каждый владелец известен.
________
11) Провена́нс (фр. provenance – происхождение, источник) – история владения художественным произведением, предметом антиквариата, его происхождение.
– Да? Интересно, сколько такое стоит?
Я пожала плечами.
– Конкретно это – не знаю, оно принадлежало коллекционеру, который не собирался с ним расставаться, просто похвастался. Но знаю, например, что прижизненное издание Баратынского на аукционе было продано за стоимость, превысившую эстимейт 12)в двадцать раз, – тут я позволила себе усмехнуться. – А теперь закатай губы, сумма составила всего-навсего тринадцать тысяч долларов. Не те деньги, на которые можно купить особняк в Лондоне, или поместье в Подмосковье.
________
12) Эстимейт – это оценочная стоимость произведения искусства, устанавливаемая экспертами или аукционным домом перед его продажей. Эта оценка основывается на ряде факторов, включая историю продаж подобных предметов, редкость и состояние произведения, его происхождение, провенанс и текущий спрос на рынке искусства.
Обычно эстимейт указывается в виде диапазона, где нижняя граница – это цена, с которой аукционный дом ожидает начать торги, а верхняя граница показывает, до какого уровня цена может возрасти в результате конкуренции между покупателями. Однако, фактическая продажная цена может значительно отличаться от эстимейта, в зависимости от того, насколько велик интерес к лоту во время аукциона.
Кузнецов замолчал. Не то оценивал перспективы бизнеса на редких изданиях, не то прикидывал, как отойти от истории, начинающей скверно пахнуть. Я даже могла его понять, кому ж хочется оказаться втянутым в историю с убийством?
– Останавливаться будем? – спросил он внезапно.
– Зачем?
– Ну-у… Кофе выпить, руки помыть, передохнуть.
Подумав, я покачала головой.
– Нет. Не могу объяснить, почему, но задерживаться не хочу, вот чувствую, что надо спешить.
– Ладно, поехали.
И он прибавил скорость.
Платная дорога была почти пуста, никаких пробок, никаких длинномерных грузовиков.
– Сильно не радуйся, сейчас на МКАДе встанем, да и центр наверняка забит. Сегодня какой день недели?
Минуту я посоображала, потом вытащила телефон.
– Вот же написано – вторник! А ощущение такое, будто уже пятница, притом следующей недели. Мы что же, в Торжке всего два дня и пробыли?
– Именно так. И из всех городских достопримечательностей только пожарские котлеты и попробовали… Алён, а что ты знаешь о Веронике?
– Ну-у… Она года три с Балаяном жила, кое-что знаю. Хотя ты понимаешь, домами мы не дружили, всегда оставались на уровне отношений хозяина и служащей. Вероника… Откуда-то из Подмосковья – Истра, Королёв, что-то такое. Она меня чуть старше, тридцать два или тридцать три, точно не помню, вроде бы бухгалтер по образованию, но в этой области не работала.
– А где они с Балаяном познакомились?
В ответ я могла только пожать плечами.
– Зачем тебе это знать?
В ответ получила взгляд, полный лёгкого презрения пополам с сочувствием моей явной умственной неполноценности.
– Сама подумай. Если убийца не твой шеф…
– Босс.
– Что?
– Мы его называем не шеф, а босс.
– Тьфу! Вот женщины, говоришь о важном, так непременно с мысли собьёт! Хорошо, босс. Артур Давидович, господин Балаян, как угодно. Так вот, если убийца не он, значит, кто-то другой.
– Пример безупречной логики, – не удержалась я.
К чести Кузнецова надо сказать, он не стал это комментировать. А скрип зубов мне, надо полагать, просто послышался?
– Из-за чего могли убить эту женщину? Или из-за её любовника, или из-за неё самой. Так вот, я и пытаюсь выяснить, есть ли у неё в анамнезе что-то, из-за чего стоило бы убивать. Теперь поняла?
– Теперь поняла, – кивнула я и задумалась.
А в самом деле, чем занималась Вероника, пока Балаян торчал в магазине? И как бы это узнать?
Хотя… стоп!
– Послушай, но ведь делом занимаются следователи, сыщики, оперативники – как это называется? – повернулась я к Сергею. – И если я суну нос в их расследование, мне вряд ли скажут спасибо.
– Не буду спорить, ты права, – кивнул он. – Но я не предлагаю лезть в расследование. Я предлагаю выяснить и передать специалистам те факты, которые никто кроме тебя не сможет узнать.
– Угу, а они вот так прямо и воспользуются этими фактами, – ответила я со вздохом.
– Мой близкий друг как раз-таки служит в том самом Пресненском ОВД, которое и ведёт расследование по делу. И утром я говорил с ним. Разумеется, они захотят с тобой побеседовать, как со свидетелем, Кирилл обещал, что приедет сам. И, если мы с тобой что-то сумеем выяснить о Веронике такого, что не попадётся ему или на что ему не хватит времени, майор обещал эти сведения принять во внимание и использовать.
Из этой довольно-таки сумбурной речи я выделила слова, показавшиеся мне странными. Неожиданными.
– Мы с тобой?
– Мы с тобой, – повторил Кузнецов. – Мой работодатель согласился на то, чтобы я помогал тебе не только в поисках наследия Чевакинского, но и в сложившейся нештатной ситуации. Так что в ближайшие дни я в твоём распоряжении.
***
В магазине творилось чёрт знает что.
Несколько покупателей – и откуда только набежали все сразу? – совершенно невозбранно рылись в ящиках со старыми журналами и книгами в мягких обложках. В это время как две девицы, в чьи обязанности входило не только продавать, но ещё и присматривать за хищными цепкими ручками, упоённо болтали о чём-то в углу, совершенно на посетителей внимания не обращая.
– Марина, Виолетта! – подошла я к ним. – Вы тут чем заняты?
– Ой, Елена Вениаминовна, – пискнула одна из них. – А нам сказали, вас не будет…
– Так вот
