Отродье. Следствие ведёт Рязанцева - Елена Касаткина
— Убить сына Фёдорова вы решили, когда узнали о смерти мужа?
— Ждать. Много лет, месяцев, недель, дней, часов, минут, секунд… Вы знаете, как это? Как это — жить параллельно, когда образуются эти километры между. Когда твоя жизнь рассыпается на пазлы, и каждый твой день начинается с того, что ты собираешь её… себя по крохам, по крупицам. Впервые я совсем растерялась, не зная, что мне делать дальше. Отмщение не сделало нас счастливей, и Тимке никак не помогло. — Выдох. — Однажды в интернете я наткнулась на видео — молодой человек показывал измученную собаку. Говорил, что подобрал на улице. Какие-то изверги над ней поиздевались, а он взял собаку себе и решил открыть приют для таких вот собак, но у него пока нет на это денег, и если кто хочет помочь, то пусть напишет. Знаете, я вдруг сердцем почувствовала, что это тот путь, по которому я должна пойти. Что это как жертва, как плата за то, что поможет Тимке. Я написала автору и стала ежемесячно пересылать деньги, а он отчитываться. Каждый раз показывал новых замученных собак, которых, по его словам, ему приводили люди, и только наши пожертвования помогают ему их содержать. Так прошло полгода, мне стало казаться, что Тимка немного оживился. Одно смущало, этот человек не показывал ту первую собачку, а когда я его спросила в комментариях, он сначала долго не отвечал, потом написал, что отдал в хорошие руки. Но мне как-то неспокойно было. Еще меня смущало, что собаки каждый раз новые. Но откуда они брались? Кто-то специально мучил собак? И я решила проверить, написала, что хочу с ним встретиться, хочу взять одну собаку себе. Но автор так и не ответил. И вот, когда мои сомнения достигли пика, я решила разузнать — кто этот человек. Попросила на работе нашего Лёшку, сисадмина, он тот ещё хакер. Лёшка взломал сайт. В общем, в скором времени имя и адрес у меня появились. Конечно, фамилия сразу резанула, но это же ничего не доказывает, мало ли Фёдоровых, фамилия распространённая, но сердце не обмануть. Я очень много книг прочитала по психологии. Не просто прочла, а серьёзно изучила. Склонность к насилию передается генетически. Когда я его близко увидела, то сразу поняла — сынок это… изувера того… и все для меня сразу ясно стало. Особенно мучило то, что я сама своими деньгами поддерживала это живодерство. Выследила я его, на даче он собак мучил. А дача эта в дачном кооперативе под названием «Последний из могикан», представляете? — Бледное лицо Насти покрылось багровыми пятнами, и Лена испугалась, что бедное сердечко не выдержит, но Настя сделала глубокий вдох и продолжила: — Андрей Могикян был председателем того мехового кооператива и сотрудничал вместе с отцом Федорова. Он был свидетелем на суде. Там, на даче, я с ним и столкнулась. Он сделал вид, что меня не узнал. Но Федорова, видимо, предупредил, потому что тот сразу после этого аккаунт свой удалил. Представьте, что я тогда чувствовала. Я не знала, что делать. Решила Ваню дождусь, ему месяц оставался до освобождения, и тогда решим, может, в милицию пойдем, заявим, сейчас вроде статья есть за издевательство над животными. А тут извещение пришло, что умер Ваня. Вот и все! Это стало последней каплей. На тот момент я уже всю информацию про этих ублюдков собрала: дружок его собак отлавливал и ему поставлял, Федоров их мучил, снимал на видео и под это дело собирал деньги. Вы знаете, сколько таких доверчивых и сочувствующих, как я?
— Почему же вы не пошли, как планировали, в милицию?
— А что милиция? В худшем случае выпишут штраф, в лучшем дадут условно, но, скорей всего, никто этим заниматься не будет. Тем более рассматривать заявление от жены осужденного за убийство. По-вашему, какова плата за нашу загубленную жизнь? Я думала над этим и приняла решение — наказание должно быть равноценным, вот и довела дело до конца. Я знаю, Ваня бы меня поддержал, он со мной никогда не спорил.
— А как же Тима? С кем он останется, когда…
— Пять лет назад умер папа. У нас было две собаки. Это правда, что, когда умирает хозяин, следом за ним умирает и его пес. У них такая верность. После смерти папы сначала пропала Фима, просто ушла со двора и не вернулась. Ее так и не нашли. А потом и Улька слегла. Боясь и ее потерять, мама перестала выпускать Ульку во двор. А она… Есть отказывалась, даже воды не пила. Так и умерла, свернувшись калачиком на пороге. После этого мама переехала к нам. Каким-то удивительным способом ей удалось найти к Тимке подход, специально не искала, просто так получилось, бабушки — это такая особая категория людей. — Настя чуть заметно улыбнулась. — Тима останется с бабушкой, а я… Отсижу и вернусь.
— Но вы же понимаете, что три трупа… Срок будет немаленький.
— Понимаю, но я надеюсь, что, освободив мир от этой падали, я заслужила прощение, пусть не здесь, ни перед людьми, но там, перед Всевышним.
— Имеем ли мы право сами решать такие вопросы? Все-таки нельзя брать на себя функции, которые принадлежат небесам.
— Но вы же берете. Я имею в виду правоохранительные органы.
— Да, мы служим закону, но даже у нас нет права лишать человека жизни.
— Вот и плохо. Это бы не вынуждало людей самим брать на себя такую миссию.
— Если бы такое право у нас было, то ваш супруг, скорей всего, получил бы высшую меру, а вы и подавно. Вы понимаете, что вас бы тогда лишили самого ценного — жизни.
— Нас уже давно лишили жизни. Сначала Фёдоров, а потом его сынок. И, может быть, жизнь — не есть самое ценное. Возможно, есть вещи и поважнее, за что ее и отдать не жаль.
Их взгляды переплелись. Они молчали, провалившись в тишину холодной комнаты. Глаза. Только они способны транслировать мысли без лишних слов, вообще без слов. Жизнь. Для чего она? Жизнь хоть кого-то чему-то научила? Я забыла ее смысл… Напомните.
— Настя, всё, что я могу для вас сделать… Я уже сделала. Я в некотором роде пошла на должностное преступление. Мне не хочется вас арестовывать, но я должна.
