Порванные нити - Марина Серова
Взять, к примеру, случай с Матрениным. Прямая угроза физической расправы отчего-то не вязалась с простым блефом. Я ничуть не сомневалась, что при следующей нашей встрече Артем Леонидович не будет со мной так деликатен. Потому оставлять его фигуру без внимания не стоило. Вопрос только в том, что он так хочет скрыть, если о его участии в банде все и так знают? Обман Минца и махинации с ценными бумагами? Я даже не сомневалась, что все это имело место, вопреки его заверениям. А вот что, если случайная смерть Минца произошла при помощи Матренина? Тогда его реакция на мой преувеличенный энтузиазм в деле криминальной журналистики вполне естественна – зачем подставлять себя на старости лет, имея уютную чиновничью жизнь?
Словно вторя моим мыслям, объявился Андрей, очередной звонок от которого прервал череду моих размышлений.
– Звоню по просьбе Кири, – обеспокоенно начал он, – просили передать, что ты, цитирую, «дикая бегемотиха в яичном инкубаторе». Ты не могла бы ввести меня в курс дела, а то я слегка растерян?
– Мы поссорились, – ответила я.
– Тогда он готов простить тебя! – возвестил Андрюха радостную весть. – Я так понял, один малахольный пытается узнать, кто ты и чем занимаешься. Есть соображения о том, кто бы это мог быть?
– Матренин, больше некому. – Все это было так предсказуемо, если подумать.
– И зачем этому сбитому летчику доставать тебя? – не понял Андрей.
– Чтобы про Минца расспросы прекратила. Там нечисто что-то с его смертью. На меня поэтому Киря и обиделся. Он вел это дело. А почему Матренин – сбитый летчик? – уцепилась я за очевидное.
– Как почему? – возмутился Андрей. – Мужику шестьдесят лет, до сих пор теплого места нет. Перспектив тоже никаких. Чего ты думаешь, он в своей управе сидит? На эту должность либо молодых и резвых ставят, опытом обзаводиться, либо стариков неугодных до пенсии ссылают. Это завхоз, по сути, только масштаб побольше. Должность административная. Особо не разгуляешься. За каждую копейку трясут. Не хотел бы я для себя такой карьеры, Тань.
– О как! – Что и говорить, иерархия управленческих должностей и их престижа была от меня бесконечно далекой темой. – Так ты говоришь, Киря прикрыл меня?
– А я не говорил, – заржал лучший друг, – так, напустил туману. Он сказал, что если тебе спокойно не живется, то стоит проверить книги учета заявлений от населения. Слушай, Танька, это же мрак! Сходи, повинись, а? – устало вздохнул Андрей.
– Вот что, Мельников, – пора было заканчивать этот разговор, – передай Владимиру Сергеевичу мою самую искреннюю благодарность. Я его услышала и впредь буду аккуратнее. Ну, и так, вообще… Будь на связи!
Что ж, если Кире и дальше угодно играть в серого кардинала, то это его право. Я же для себя решила в любом случае докопаться до истины.
Работа с книгами учета приема заявлений от населения была необходима каждому начинающему следователю. Эти книги были своего рода каталогом, в котором хранились краткие записи по делу. Проблема состояла, что книг этих было очень много, а Киря любезно умолчал, какой период должен меня заинтересовать.
«Узнаю его гадкую сущность!» – не без улыбки подумала я.
В этом был весь Кирьянов – педагог и наставник до мозга костей. Не просто расскажи, а заставь сделать и потребуй отчета.
«Это только бумажки, – любил говорить он. – Твоя задача увидеть то, что за ними».
Вот и сейчас я постаралась сосредоточиться на тех событиях, о которых уже знала, чтобы определиться, какой год мне стоит затребовать для изучения.
Девяносто пятый был годом смерти Минца. Имело смысл начать с него. Шансы, что сегодня я попаду в Плес, таяли с каждой минутой, но если Киря бросил подсказку, не стоило ей пренебрегать. И, казалось, удача была на моей стороне.
Десятого февраля в пятнадцать тридцать семь была отметка, что некая Лебедева Н. К. сообщает о похищении ее дочери Минц А. А. от ее дома по адресу такому‐то тремя мужчинами в автомобиле марки «Жигули». Номер неизвестен. В графе результатов рассмотрения значился отказ в возбуждении уголовного дела по причине отзыва заявления.
Что ж, видимо, от Матренина мне просто так не уйти. Искать другого участника банды по тюрьмам или где он там сейчас обитает времени у меня не было. Да и слова Андрея о бесперспективности карьерного пути Артема Леонидовича приятно грели мое собственное тщеславие. В конце концов, должен же он ответить за угрозы в мой адрес!
Спустя пятнадцать минут я уже сидела в машине напротив управы и ждала своего злодея. И он появился в начале третьего часа в сопровождении таких же, как он, чиновников.
Поспорив у своих машин с минуту, они дружной процессией двинулись к пересечению улиц Ленина и Комсомольской. Я двинулась за ними. Красный свет светофора прервал погоню, и на какое-то время я упустила их из виду, когда мужчины свернули за угол. С первым зеленым проблеском я рванула следом. Их нигде не было, но на другой стороне улицы находился ресторан. И если я что-то понимала в мужчинах, то шли они именно туда, совершая моцион перед сытным обедом.
Я зашла наудачу. Несмотря на час, зал был полон.
– Добрый день! – услышала я. – Вы желаете пообедать?
– Нет-нет, можно просто выпить в баре? – подойдя вплотную к администратору, затараторила я.
– Да, вполне, – профессионально обрадовалась девушка, – бар у нас располагается в следующем зале.
– Я могу попросить у вас карту вин? Может быть, меню? – невинно уточнила я. – Вдруг передумаю.
Вот так, стараясь быть незаметной, натянув очки и закрывшись меню, я оказалась у стойки бара. Матренин сидел за углом. Но мне было видно его отражение в зеркальной стене за барной витриной. Я сидела к нему спиной, но прекрасно видела все, что он делает. План родился сам собой.
– Скажите, а у вас туалеты отдельные для мужчин и женщин или общие, с несколькими кабинками? – озадачила я вопросом бармена, который, надо отдать ему должное, никак не выразил своего удивления.
– Нет, отдельные. Туалетная комната для женщин и такая же напротив для мужчин. Все закрывается на замок, – он указал рукой направление, – желаете посетить?
– Потом, – пообещала я.
Матренин тем временем уже вкушал что-то, ломая своими жирными маленькими пальцами лепешку и почти бросая куски на дно тарелки. Наконец, сыто откинувшись на спинку дивана, он уткнулся в кулак, подавив
