Капкан со всеми удобствами - Андреева Валентина Алексеевна
Что у нас получается? А получается то, что Антон Васильевич – персона, хорошо известная в «Пантере-С». Скорее всего, соучредитель, вершащий дела агентства, не принимая в них официального участия. Агентство наверняка сотрудничает с правоохранительными органами. Неудивительно, что мое обращение к ним моментально стало бы известно «пантеровцам». Владислав Аркадьевич не зря предупреждал.
Сняв трубку опять зазвонившего телефона, я приготовилась к конспиративному разговору с Натальей, но в трубке раздался другой голос:
– Ириша! Это Светлана, узнала?
– Да-да, узнала, – торопливо подтвердила я, совершенно не узнавая Светкин голос.
– Я немного простудилась. Горло болит. Много говорить не буду. Вы там не пугайтесь. В моей квартире родственник Геры поживет. Ему деваться некуда. Не думала, что вы так всполошитесь. Вчера Геру даже в милицию вызывали. На всякий случай запиши номер моего телефона… – Поблагодарив Светлану за звонок, я решила уточнить, кем приходится Герману наш новый сосед. – А я разве не сказала? – удивилась она. – Родственником. Привет Наталье!
Интересно, что ж такое приключилось с этим родственником, если он вынужден жить в пустой квартире, спать на голом полу и бегать со стетоскопом по коридору, прислушиваясь к шорохам за дверями соседей?
Я встала, сняла тапочки и на цыпочках приблизилась к выходу. Коридор по-прежнему был пуст. Я еще немного поглазела на пустое пространство и только решила снять наблюдение, как послышался характерный шум останавливающегося на нашем этаже лифта. Затем увидела голову Наташки, просунувшуюся с лестничной площадки в коридор, и по выражению лица поняла, что его пустота устраивает и мою подругу. Она перешагнула порог, тщательно вытерла ноги и скрылась за дверью своей квартиры.
Буквально следом выскочил в коридор сосед, на цыпочках резво подскочил к двери Натальи и прислушался. Мне стало трудно дышать. Я и не заметила, как вписалась носом в дверь. Раннее возвращение моей подруги соседа огорчило. Он досадливо качнул головой и, безмолвно шевеля губами, очевидно, выругался. Потом бесшумно развернулся и большими шагами, но все также на цыпочках почапал к себе. Получилось весьма уморительно, поскольку голова у него во время этого марш-броска непроизвольно дергалась вперед-назад. Смеяться мне расхотелось почти сразу же, поскольку Владимир с откровенной злостью уставился прямо на меня. То есть я, конечно, понимала, что видеть мою физиономию в «глазок» он не может, но впечатление было жутким. Я невольно пригнулась и тихонько вернулась на кухню.
Наташка послала мне на мобильник сообщение, что будет с минуты на минуту. Через полчаса она позвонила в дверь…
8
Мой пересказ результатов дежурства по коридору ей не понравился.
– Может, пойти и прямо спросить у этого козла: че те надо, че те надо?
– Зачем? Все равно соврет.
– Вот ведь ситуация, а! И собаки не боится!
– Стоп! – схватила я Наташку за руку, и она испуганно дернулась. – Он действительно не боится собаки. Потому что знает – у нее приветливый характер.
– Блин! Ей бы вместо меня на ЭКГ сидеть, а мне – дома, и не иначе как на цепи.
– Это нереально, – отмахнулась я. – Кажется, сосед Владимир настроен побывать у тебя в гостях. И не без ведома Светланы и Германа. – Продолжение моего рассказа заставило подругу похудеть прямо на глазах. Лицо как-то сразу осунулось. – А может, я и ошибаюсь, – бодро добавила я, заметив, что перегнула палку. – Но на всякий случай надо этому Владимиру намекнуть, что ты ставишь квартиру на сигнализацию.
Наташка, однако, в состоянии испуга особо не задержалась.
– Вставай! – резко скомандовала она и, вскочив, потянула меня за собой. – Мы идем в гости!
Подруга была настроена так решительно, что я не рискнула вернуться назад за второй тапочкой, не вовремя слетевшей с ноги. Первую пришлось оставить у входа. Несколько раз позвонив в дверь Светкиной квартиры, Наталья для надежности еще потарабанила по ней пяткой.
– Володя, открой! Тебе привет от брата!
Дверь осторожно приоткрылась, и в проеме показалась бесцветная физиономия с вопросительно вытаращенными глазами. Впускать нас в квартиру сосед не собирался. Наташка пошла на таран, использовав меня как стенобитное устройство.
– Проходи, дорогая, – ласково сказала она мне и с силой втолкнула в образовавшееся пространство.
Я грудью вышибла из соседа дух сопротивления, как, впрочем, и его самого из дверного проема, и задержалась только у противоположной стены.
– Здравствуйте, – вежливо сказала я ему в стену, еще в полете.
– Привет, – буркнул он.
– Ну, как ты тут устроился? Ничего, что я тебя на «ты»? – Наталья решительно шла в комнату.
– Э-э-э-э… – Сосед попытался преградить ей дорогу.
– Ну я так сразу и подумала, что ничего. Светлана-то нам, как родная. – Наташка легко отодвинула его в сторону и прошла в комнату. – Ты нашел очень удачное решение, пристроив надувной матрас именно к этой стенке. Хорошая вещь. Главное – ночью не свалишься. Довольно уютно получилось. Мне нравится. Твоего мнения не спрашиваю, – махнула она рукой в мою сторону. – У тебя и вкуса-то нет. – И снова повернулась к соседу: – Ты здесь долго жить собираешься?
– Э-э-э-э… – разговорился он.
– Понятно. Ну ничего, мы тебя без внимания не оставим. Поможем обосноваться. От всей души. А она у нас широкая – поскольку сами мы не худенькие. Просто от природы в меру стройные. Не то что Светка. В чем у нее только душа держится? Та-ак! Чем питаешься? Сухомятка, наверное? Это вредно. – Наташка уверенно прошла на кухню, сосед за ней, шествие замыкала я. – Ага… ничем не питаешься. По книжке худеешь? Ириша! Тебе следует с ним объединиться и голодать вместе. Видишь, он выбрал самый верный метод: ни кастрюль, ни тарелок, ни чашек – словом, никакой посуды. Следовательно – никакого искушения. Я к вам потом присоединюсь. Когда Борис в командировку уедет. – Наташка вылетела в холл и уставилась на встроенный стенной шкаф маленькой прихожей. – Та-ак… Какой хороший шкафчик! И так ловко пристроился! Интересно, вместительный?
Соседское «э-э-э-э!» запоздало. Наташка рванула дверцу на себя, и она, обрадовавшись полной свободе, легко выпала из гнезда. Прямо какая-то эпидемия с этими дверями! Начиная с понедельника. Шваркнув Владимира по голове, дверца плашмя шлепнулась на пол, издав громкий хлопок, и успокоилась.
– Хоть полежит немного, – не зная что сказать, проронила я, не решаясь посмотреть на соседа. – Надоест ведь всю жизнь на одном месте стоять…
В подтверждение моих слов из шкафа выпала большая битком набитая сумка и присоединилась к двери. С полки свесились дужки стетоскопа…
– Ну заче-е-ем? – простонал Владимир, потирая рукой лоб. Сам удар он перенес, не издав даже стона.
– Помочь хотели, – заявила пришедшая в себя подруга и засуетилась: – Ирка, проводи человека к месту парковки. Ему нельзя разговаривать, а его как прорвало. Это шок. Впрочем, у тебя тоже. Я сама…
Сосед отбивался. Одной рукой. Силы были неравные. Благие намерения Наташки танком не остановить. Ситуация складывалась, как в анекдоте: доктор сказал – в морг, значит, в морг. Не помогли даже гневные тирады Владимира, неожиданно посыпавшиеся из него, как из прорвавшегося мешка с семечками. Он неожиданно смирился и улегся на матрас, решив, очевидно, что таким образом быстрей избавится от скорой помощи. На бледном лице маковым цветом горело место приложения двери ко лбу.
Наташка щелкнула кнопкой выключателя, но свет не загорелся.
– Лампа перегорела, – отметила она. – Что не сменишь?
– Высоты боюсь. С детства. До жути. О-о-ох! – простонал сосед
– Ириша! Принеси с балкона снега, – отреагировала Наташка на стон, и я кинулась выполнять указание.
– Не надо мне ничего. Оставьте меня в покое, – взвыл Владимир.
– Стой! Пожалуй, он прав, – засомневалась Наташка, и я послушно притормозила. – Снег потечет, потерпевший вымокнет. Наводнение нам ни к чему. Тащи что-нибудь из морозилки. Помнишь, как примочки из мороженых кур делали? У тебя теперь явный излишек птиц. Но их не бери – неудобный компресс получится. Они скользят и скатываются. Поищи еще что-нибудь. Лучше бы, конечно, медную монету, но где ж найти такого размера – под его умные пол-лба… Ты что, дурак? – донеслось до меня из комнаты, когда я уже летела домой. – Лежать, сказала!..
