Роковой подарок - Татьяна Витальевна Устинова
– Вполне понятные, логичные ответы.
– Да, но спрашивают не об этом! Спрашивают о… чудесах, и приходится время от времени выдумывать всякую чепуху, как на меня находит озарение и всякое такое… А у вас? Что самое противное?
– Бумаги, – признался профессор. – Бесконечное количество. Бюрократия. Ну, и болваны. Пытаться научить болвана – гиблое дело.
– А интересное?
– Экспедиции, – тут же отозвался он. – Вот как экзамены примем, летим в Среднюю Азию, там нашли редкие образцы древних сельскохозяйственных культур. Давайте вот тут путь срежем! Кто вам рассаду обещал?
– Такая полная дама в комбинезоне.
– Аделаида, – определил профессор. – Сейчас мы её найдём.
Следующий час писательница Покровская провела очень странно и весело. Ей вручили тачку и велели катить.
Профессор Шапиро и Аделаида, вооружившись крохотными грабельками и лопатками, бегали между длинных гряд, ровно, как по линейке, утыканных рассадой. Возле каждой следующей гряды они проводили бурное совещание, годится ли этот цветок для Мани. Иногда их взгляды совпадали, они притаскивали в обеих руках крохотные горшочки, из которых торчали пучки зелёных листочков, и ставили их в тачку. Когда взгляды не совпадали, открывалась широкая дискуссия, к которой привлекались работавшие на грядах студенты. Профессор на ходу экзаменовал их, почему именно этот вид не годится для почв в заповеднике, Аделаида сердилась и возражала, студенты отвечали невпопад, профессор тоже начинал сердиться, и никто не обращал никакого внимания на Маню.
Она или стояла молча, или катила тачку.
Когда растений оказалось так много, что Аделаида стала оглядываться в поисках ещё одной тачки, Маня осторожно спросила:
– Может быть, достаточно?…
– Вот ещё только беловодник серебристый! Он так красиво цветёт! И будет всё лето цвести, до осени.
– Он сначала белый цвет даёт, а в конце сезона розовый, – поддержал профессор. – А какие у вас на участке деревья?
Маня перепугалась:
– Я дерево не доволоку, Ефим!
Он засмеялся:
– И напрасно! Наши вырастут быстро и полноценно.
– Были яблони, – начала Маня.
– И погибли, да? – сунулась Аделаида.
Маня кивнула.
– Ещё впереди у забора ёлочки декоративные…
– Желтеют? – моментально спросил профессор.
Маня опять кивнула.
– Посадите клёны, берёзы, можно ясень. Из кустарников шток-розу и шиповник.
– Если хотите яблони, – подхватила Аделаида, – мы вам подберём сорта, чтоб не болели и не погибли. В садовых центрах не берите, не вырастут.
– Спасибо! – от души сказала Маня.
Ей хотелось немедленно начать всё сажать, растить, смотреть, как цветы распускаются, а деревья набирают силу!..
– А на чём повезёте?
Маня растерялась.
Тачка была полна. Несколько неуместившихся горшочков боком пристроены поверх остальных.
– Может, Петровича попросить? – сообразила Аделаида и посмотрела на профессора.
Он поднял вверх палец:
– Сейчас организуем!
Обратно в заповедник Маня отправилась на «жигуленке-каблуке». Она сидела, почти уткнувшись носом в лобовое стекло, водитель Петрович в засаленной бейсболке и почему-то телогрейке, хотя было совсем тепло, курил одну папиросу от другой, всякий раз спрашивая у Мани позволения.
Маня неизменно разрешала.
В багажнике ехала рассада, и мысль о ней Маню радовала.
Возле первого поста Петрович и дядя Николай, вызванный по телефону, перегрузили рассаду в прицеп, и Маня покатила дальше, чувствуя себя полностью и окончательно деревенским жителем.
– Лёля! – закричала она с крыльца и затопала ногами, отряхивая с кроссовок чёрную жирную землю. – Лёлик, выходи, смотри, что мы привезли!
– На терраску ставить или куда? – спросил дядя Николай.
– Да, да. – Маня стащила кроссовки и вбежала в дом. Волька кинулся ей навстречу и запрыгал, как бочка.
– Здорово, здорово, смиренный аббат, получше меня ты живёшь, говорят! – Маня подхватила пса под передние лапы и потрясла – такой у них был ритуал. – Лёля! Ты где?!
Подруга не отзывалась, и Маня решила, что она отправилась в сельпо или на ферму в Дорино.
Вдвоём с дядей Николаем они перетаскали горшочки, Маня выдала купюру.
Дядя Николай купюру принял и спрятал в карман.
– Ты мне в другой раз, дочка, деньгу не суй, а купи лучше водочки, – попросил он, конфузясь. – И хлебца с колбаской. У нас в сельпо незнамо какой торгуют и дорого берут! А ты в городе бываешь!
Маня выругала себя, что сама не сообразила такой простой штуки и пообещала непременно привезти «хлебца и водочки».
«Нива» зафырчала, загремела прицепом и уехала. Маня походила по террасе туда-сюда вдоль длинных рядов своих сокровищ. Потом разыскала в сарае лопату и грабли, обулась в резиновые боты и принялась вскапывать клумбу перед домом.
– Видела бы меня сейчас Анна Иосифовна, – пыхтя, сказала она Вольке, – вот бы мне влетело! Считается, что я роман пишу. И ещё считается, что скоро допишу! Прикинь?…
Волька посмотрел укоризненно, влез в клумбу и принялся рыть ямку. Земля летела в разные стороны. Маня сначала веселилась, а потом пса прогнала.
Лёля всё не возвращалась.
Маня дошла до конца, разровняла землю граблями, распрямила уставшую спину и посмотрела по сторонам.
И вдруг сообразила, что день почти прошёл, дымчатое вечернее солнце висит уже низко, между берёзами.
Маня забеспокоилась, обошла дом и посмотрела: велосипед был на месте.
Выходит, Лёля пешком ушла?… И куда? И когда?
Нужно позвонить. Маня вытащила телефон и нажала кнопку. В трубке бодро загудело и что-то такое послышалось. Она навострила уши и пошла на звук.
Лёлин телефон исправно звонил на подоконнике.
Маня подошла и уставилась на него.
Выходит, ушла пешком и без телефона?!
Или… что-то случилось?
Телефон всё заливался, и Маня наконец сообразила нажать отбой.
– Лёля, – грозно и громко сказала она. – Где ты есть? Ты что, спряталась?
И побежала в комнату подруги.
Там всё было в полном порядке – кровать аккуратно накрыта лоскутным суздальским одеялом, на столе ноутбук и какая-то книжка, на старинном трельяже кремы и женские штучки.
И никого.
Маня заглянула в свою комнату – и там никого, – посмотрела на печке, на лежанке, словно Лёля могла там затаиться, распахнула дверь в «хозяйственную», где были газовый котёл, насосы и фильтры.
Но среди фильтров и насосов Лёли не было тоже…
Зачем-то Маня помчалась в сарай, поминутно выкликая подругу, а потом выскочила за ворота.
Улица была пуста.
– Волька, что случилось? – спросила Маня с ужасом. – Где Лёлик? Ты видел, куда она ушла? И зачем?
Пёс смотрел на неё встревоженно, ему всегда передавалось настроение хозяйки.
– Волька, ничего не случилось, пока меня не было? Ну, отвечай!
Пёс повилял обрубком хвоста.
Маня вернулась в дом, раскопала сетчатый рюкзачок с круглым днищем, приспособление для перевозки собак, запихала в него Вольку и повесила себе на грудь. Нацепила кроссовки и выкатила велосипед.
Она смутно представляла себе, как именно
