Лорен Эстелман - Шерлок Холмс и доктор Джекил
В конце концов, однако, я стряхнул с себя ступор и дико огляделся по сторонам в поисках средства преследования. На удачу, как раз в этот момент приближался другой кэб. Я бросился на тротуар и отчаянно замахал ему.
Передо мной мелькнуло раскрасневшееся лицо возницы, обрамлённое массивными белыми бровями.
Я запрыгнул внутрь, заклиная его не упускать кэб впереди.
— Сделаем, начальник, — отозвался он, и мы тронулись.
Мы заметили кэб убийцы, как раз когда он поворачивал на запад на Куин-Энн-стрит, и последовали за ним. Очевидно, Хайд не догадывался о погоне, так как его транспортное средство двигалось по скользкой мостовой, придерживаясь обычной скорости. Вокруг кружили снежные хлопья — то редко, то густо, затмевая порой кэб впереди, — но он неизменно снова оказывался на виду, распознаваемый благодаря характерному красному перу в ленте на шляпе извозчика. Мы держались на благоразумном расстоянии. На Уэллбек-стрит экипаж повернул на юг. Осторожно выждав несколько секунд, мы повернули за ним.
Здесь Хайд наверняка стал что-то подозревать, поскольку на Уигмор-стрит его кэб взял на восток, описав полный круг, если считать с того места, где я его обнаружил на Харли-стрит. Я высунулся и приказал вознице проехать Уигмор и остановиться у тротуара за перекрёстком.
Мои рассуждения оказались правильными, поскольку несколько мгновений спустя кэб Хайда пересёк дорогу перед нами, направляясь на запад в сторону Марилебон-лейн. То, что мы не повернули за ним на Уигмор-стрит, вероятно, убедило злоумышленника в беспочвенности его опасений. Я выждал несколько секунд и, стукнув тростью в крышу, велел своему извозчику двигаться дальше. На следующем перекрёстке мы повернули направо и вновь возобновили преследование.
С чавкающими звуками, вылетавшими из-под колёс, мы катились по жиже, то и дело замедляя скорость, чтобы не наехать на перебегавших через улицу пешеходов: спасаясь от холода и сырости, они все как один передвигались, подняв воротники и опустив головы. При таких обстоятельствах не упускать экипаж Хайта из виду было весьма затруднительно, но мы всё же не сдавались. К счастью, мой возница оказался непревзойдённым мастером в подобного рода деле, поскольку вопреки множеству препятствий расстояние между двумя кэбами не увеличивалось и не уменьшалось.
Однако все наши ухищрения оказались напрасны, поскольку на Марилебон я заметил звероподобный профиль убийцы, который высунулся из окна и оглянулся в нашу сторону. Он тут же исчез, раздался щелчок кнута, и преследуемый кэб с брызгами снега из-под колёс рванул вперёд. На Оксфорд-стрит он повернул на одном колесе на запад и скрылся за углом здания. Я стукнул в крышу, подгоняя возницу, и тут же был отброшен на сиденье назад: это наша лошадь пустилась во весь опор.
Повернув, мы уже не обнаружили кэб Хайда, однако вид зеваки, свирепо очищавшего брюки от грязи на юго-восточном углу Дьюк-стрит, подсказал нам, в каком направлении он движется. На Дьюк мы снова его заметили — фалды кучера развевались в такт яростным взмахам кнута, грязь и вода летели на пешеходов, разбегавшихся во все стороны, чтобы не оказаться под копытами лошади. Вслед неслись проклятия и потрясания кулаками. Я почти не обращал на них внимания, так же как и на те, что были обращены в наш адрес, когда мы в погоне за Хайдом обрызгивали горемык по новой.
Мы прогромыхали по Брук-стрит на Гросвенор-сквер, и тут нас заметил констебль. Он бросился к нам, со всей мочи дуя в свисток и жестами приказывая остановиться. Поняв, что мы не собираемся подчиняться, он поспешил отскочить с нашего пути. Пронесшись мимо, мы окатили полисмена грязью от шлема до ботинок. Свисток тут же умолк, а самого констебля отбросило назад, и он, отчаянно размахивая руками, со звучным всплеском растянулся посреди огромной лужи.
Меня охватило чувство вины, но у нас просто не было времени останавливаться и помогать полисмену, поскольку кэб Хайда стремительно отрывался от нас. Я сделал себе зарубку в памяти: при первой же возможности внести пожертвование в фонд вдов полицейских — и тут же позабыл о досадном происшествии.
Впереди от тротуара у отеля «Клариджез» как раз отходил полный пассажиров омнибус, и в этот момент с ним поравнялся кэб Хайда. Он едва увернулся от громоздкого омнибуса, когда тот понесло вправо и затем влево, дико бросая из стороны в сторону по скользкой мостовой. К тому времени, когда подлетели мы, в промежуток между омнибусом и встречным потоком втиснуться было уже невозможно, и мой кучер без малейших колебаний подхлестнул кнутом лошадь и направил её на тротуар слева, вызвав совершеннейший переполох среди пешеходов. Тут наш кэб так тряхануло, что от одного из моих зубов откололся кусок, после чего мы выскочили назад на дорогу и помчались дальше. Я высунулся в окно, желая посмотреть назад: лошади из упряжки омнибуса ржали и били копытами воздух, а сам неустойчивый транспорт опасно накренился из-за сместившегося веса запаниковавших пассажиров на втором этаже. Я спешно вознёс краткую молитву об их безопасности, после чего снова обратил всё своё внимание на дорогу впереди.
Двигаясь по Нью-Бонд-стрит, столь любимой портными и франтами, мы выбрасывали из-под колёс мощные каскады грязи на множество дорогостоящих костюмов и пальто, чем, осмелюсь сказать, чуть не вызвали остановку сердца у их владельцев. Впрочем, выражения, доносившиеся до нас, пока мы мчались по кварталу, были более уместны для облачённых в лохмотья обитателей Ист-Энда.
Переходивший Кондуит-стрит продавец жареных каштанов, увидев несущегося прямо на него Хайда, бросил свою тележку посреди улицы и отпрыгнул назад. Кэб промчался между ними. Бедный парень только-только успел подхватить свою тележку обратно, как на дороге появились мы. Пытаясь избежать столкновения, возница взял вправо и левым колесом зацепил край этого, с позволения сказать, транспортного средства, тем самым опрокинув его и усыпав всю улицу дымящимися горячими каштанами. Торговец же исполнил безукоризненный кульбит и приземлился среди кучи своего товара в канаве у левой обочины. Прежде чем он успел подняться, на сцене появилась орава беспризорников, которые моментально расхватали все каштаны и незамедлительно удрали со своей добычей. Оглянувшись напоследок, я увидел разгневанную фигуру, подпрыгивающую посреди улицы, издающую бессвязные вопли и потрясающую костлявыми кулаками над головой.
К тому времени пассажиры обеих двуколок уже привыкли к причитаниям полицейских свистков со всех сторон, потому возница Хайда совершенно не обратил внимания на констебля, регулировавшего движение на перекрёстке Берлингтон-Гарденс, когда тот засвистел на него и поднял руки. Кэб достиг самого центра перекрёстка, и тут слева от него возникла гружённая брёвнами гигантская повозка, запряжённая четвёркой лошадей. Столкновение было неизбежно. Наш кэб, едва не опрокинувшийся на коварной поверхности улицы, занесло по дуге метров на пятьдесят, после чего мы остановились. Возница грузовой повозки, обнажив зубы в решительной гримасе, вскочил и что есть силы натянул вожжи, да так, что под его изношенным пальто даже взбугрились мышцы. Лошади встали на дыбы, однако инерция повозки оказалась для них слишком велика, и её развернуло в сторону, ударив о газовый фонарь на углу, который рухнул на её заднюю часть. Затем повозка встала на два колеса, замерев подобным образом на, казалось бы, невероятный промежуток времени, и наконец всё-таки перевернулась, в щепки разбившись о мостовую. Груз её высыпался, что сопровождалось серией оглушительных ударов. Кучер же за мгновение до удара нырнул с места головой вперёд и растянулся по улице. Мигом позже он вскочил, потрясённый, но явно не получивший повреждений физического характера. К тому времени кэб Хайда, который даже не притормозил, был на полпути к Пиккадилли.
Улица начала заполняться людьми, совершенно игнорировавшими попытки измождённого констебля привнести в хаос хоть какой-то порядок. Мы осторожно объехали следы крушения и медленно продвигались, пока не миновали толпу, после чего вновь перешли на галоп.
Хайд повернул на восток к Пиккадилли и в совершенно безрассудном для столь оживлённой улицы темпе продолжал движение. Мудростью тот день не полнился, и мы бросились за ним с той же скоростью. Снег теперь обильно валил крупными мокрыми хлопьями, превращавшими и без того опасную мостовую в сущее стекло. Остальное движение большей частью замедлилось и едва ли не полностью остановилось. Транспорт Хайда лавировал между кэбами, четырёхколёсными экипажами и грузовыми повозками, словно иголка в пяльцах. Мы делали то же самое, как обычно не обращая внимания на крики и проклятия кучеров и пассажиров, сопровождавшие нас всю дорогу. Раз, когда мы проезжали мимо роскошного вида кареты, её возница, и без того взбешённый наглостью удиравшего от нас кэба, перегнулся, чтобы хлестнуть кнутом моего кучера, — но сумел лишь рассечь воздух, когда тот резко отпрянул влево. Инерция взмаха скинула незадачливого возницу с козлов на мостовую, где другой экипаж, попытавшийся увернуться от наезда на него, начало заносить и в итоге бросило на левый тротуар. Это вызвало цепную реакцию по всей улице. Сырой зимний воздух наполнили вопли, скрип и звуки ударов. Полицейские свистки в отдалении зазвучали более настойчиво.
