Александр Чернов - Меценат из ментовки

КОТЕЛЬНАЯ

Вова Муха, Вова Муха, моя новая кликуха,Познакомьтесь с Вовой, фраера.Я прошу вас Вова Муха, пожелайте мне не пуха,Пожелайте мне не пуха ни пера.

На следующий день Привольнов проснулся в приподнятом настроении. Он знал что ему нужно делать, видел конкретную цель. Жорик рассчитывал за день, максимум за два раскрутить дело, вывести главаря на чистую воду, вынудить его сознаться в преступлениях и сдать Ковалеву с Лысенко. А потом, потом, Жорик наконец-то покончит с унизительным положением альфонса и отщепенца, в какое попал по дурости, выйдет из подполья и вернется к обычной жизни. Нет, не к обычной. Пить Привольнов не будет. Он устроится на работу и с первой же получки возвратит Ситниковой все ее деньги, которые она потратила на него.

Хозяйка уже ушла на работу. Жорик съел оставленный ею в кухне на столе завтрак, потом оделся в вычищенную и зашитую накануне одежду, и покинул квартиру.

Экскаваторный завод и его окрестности находились в стороне от проспектов и центральных улиц. Здесь отсутствовали неоновые вывески, не проносились машины, не сновали пешеходы. Дороги давно не ремонтировались; частные дома перемешались с серыми двухэтажными хрущевками; улицы пересекались улочками, переулками, закоулками и тупиками, тишина и покой которых наводили на мысль, что если жизнь здесь не остановилась вообще, то наверняка протекает медленно и уныло.

Жорик высадился на остановке, поплутал по закоулкам и выяснил-таки у местных жителей, где находится котельная экскаваторного завода. К счастью, она располагалась не на самой территории завода, куда вход посторонним наверняка был закрыт, а рядом с ним и обслуживала помимо завода два квартала. Неширокая прямая дорога поросшая с обеих сторон деревьями привела Привольнова к железным воротам, за которыми высился ряд строений и длинная железная труба с часто приваренными к ней скобами. Впрочем, приварены они были, наверное, и не так часто, просто такое впечатление создавалось, если смотреть снизу. Жорик заглянул в калитку.

У ворот под сенью вековых деревьев стояла кирпичная сторожка. В ней за открытым окном сидела полная с подкрашенной сединой в волосах старуха, с добрым умиротворенным лицом. Глаза у нее были прикрыты, рот приоткрыт, очки с толстыми линзами съехали на кончик толстого носа. Старуха дремала с вязанием в руках и, судя по ее едва заметной улыбке, притаившейся в уголках бледно-розовых губ, видела хороший сон. Жорик постучал в стекло. Старушка встрепенулась и взглянула на Привольнова поверх очков.

― Чего тебе? ― прикрыв ладошкой рот, зевая, спросила она.

В знак приветствия Жорик кивнул:

― Приятных сновидений. Мне начальник котельной нужен, бабушка. Могу я его увидеть?

У старушки, видать, была вставная челюсть, которая плохо держалась во рту. Издав чмокающий звук, сторожиха поставила ее на место и взялась за вязанье.

― Увидеть, конечно, можешь, ― объявила она с нотками иронии, ― но только не здесь и не сейчас.

― На том свете что ли? ― пошутил Привольнов.

Старуха махнула на Жорика спицей.

― Типун тебе на язык! Накаркаешь еще, ― произнесла она и пробубнила себе под нос так тихо, что Привольнов с трудом расслышал: ― Мало нам покойников-то.

― Ну, где же он тогда, бабуля? ― усмехнулся Привольнов упорному нежеланию бабки говорить, где ее шеф, а может, наоборот, стремлению почесать язык. ― Из тебя как из партизана на допросе признания не вытянешь.

Старуха фыркнула:

― А я почем знаю? Не пришел еще на работу.

― А когда приходит? ― набираясь терпения, спросил Жорик.

Сторожиха повела пухлым плечом:

― Не докладывал. Начальник ведь.

― Ну хоть приблизительное время скажи, ― голосом канючащего пацана произнес Привольнов. ― Ждать мне его или нет.

― А подожди, ― охотно согласилась старушка. ― Может, подъедет сейчас.

― Что ж, подождем, ― Жорик сел на скамейку, стоявшею под окном проходной и, закинув ногу на ногу, стал рассматривать территорию котельной.

Минуты через две из дверей домика вышла сторожиха. Она присела рядом с Привольновым и пристроила на коленях вязанье.

― Чего к начальнику-то? На работу к нам? ― Служба в проходной котельной, стоящей на отшибе, скучная. За целый день словом перекинуться не с кем. Старуха рада была неожиданному собеседнику.

― А вам что работники требуются? ― поддерживая разговор, поинтересовался Привольнов.

― Требуется. Вон место оператора освободилось. Насколько я знаю нам еще электрик нужен. Мы же не только зимой в отопительный сезон работаем. Горячая вода людям круглый год нужна.

― Нет, бабуля, мне сейчас не до работы, ― признался Жорик. ― Хочу у вашего шефа кое-что про Епифанова узнать. Я его родственник.

― Это Сашки-то? ― тихонько ахнула сторожиха и уставилась на Привольнова.

Жорик тяжело вздохнул.

― Ну, да. Убили вот брательника.

Сторожиха вновь заработала спицами.

― Слыхала уж про Сашку. Жизнь какая. Застрелили его в каком-то кафе. «Султан» что ли.

― «Аладдин», ― поправил Жорик.

― Вот-вот, ― закивала старуха. ― Из милиции к нам приходили, все расспрашивали. ― Пожилая женщина надолго замолчала, а потом неожиданно призналась: ― А если честно, допрыгался ваш Сашка. Беспутный он был. Все по ресторанам любил ходить да по кафе, бражничал. И до девок был охоч. Ему за пятьдесят лет-то было, в его годы люди уж внуков имеют, а у него ни жены, ни детей, потаскухи одни. С Танькой вот Светловой спутался. Она здесь неподалеку живет. Муж дурачок у нее, так она все к Сашке в котельную шастала, когда смена его была. Да уж, знаю я, собственными глазами видела. А начальник наш все ему прощал, потому как дружками закадычными они были. Учились что ли в одном классе. Он очень переживал, когда Сашку-то убили. Да и сейчас переживает. ― Старуха вздохнула: ― Да-а, отгулял Епифанов. Деньги-то на кутежи у него всегда были. И где, спрашивается, брал? В карты небось играл. ― Речь сторожихи текла плавно, она будто рассуждала вслух. ― А может, и темными делами занимался. Кто знает. Он ведь, я слыхала, за ограбление сидел. Правда? ― и пожилая женщина бросила в сторону Жорика вопросительный взгляд.

То что Епифанов сидел, Привольнов знал, а вот за что именно слышал впервые. Тем не менее он подтвердил:

― Правда. А как ваш начальник-то, нормальный мужик?

― Калугин-то? ― Старуха затрясла головой: ― Хороший, хороший. Мы его уважаем.

Жорик помолчал, потом, глядя на мелькавшие в руках сторожихи спицы, спросил:

― Внуку что ли носки вяжете?

Пожилая женщина поправила на спицах вязание.

― Да нет. Внукам уж всем давно связала. На продажу вяжу. Сейчас сам знаешь, время тяжелое, каждая копейка на счету. Сезон вот наступит, вынесу носочки на базар. Кое-что заработаю.

Тут за воротами раздался автомобильный сигнал и старуха засуетилась.

― Начальник приехал, ― сообщила она, положила вязание на скамейку и довольно проворно для своего возраста засеменила к воротам.

Когда обе створки были открыты, на территорию котельной въехал новенький белый «Форд». За его рулем сидел плотный мужчина лет пятидесяти с широким лбом, большими глазами, крупным носом и мясистыми губами. Вид у шефа котельной был довольно суровый. Он сделал плавный поворот, въехал в тень дерева и, остановившись, начал выбираться из автомобиля. Жорик встал со скамейки. Старуха в это время уже закрыла ворота.

― Здравствуйте Руслан Вениаминович! ― обратилась она к своему патрону и, взяв на себя функции личного секретаря доложила: ― Тут к вам брат Саши Епифанова пришел.

Привольнов шагнул по направлению к Калугину.

― Здравствуйте!

Тот захлопнул дверцу автомобиля и, заправляя рубашку в брюки, неприветливо оглядел посетителя.

― Доброе утро. Что-то я никогда не слыхал, чтобы у Саши Епифанова брат был.

Жорик обругал про себя старуху за болтливость и в нерешительности остановился.

― А я не родной брат, а двоюродный, ― нашелся он. ― Володей меня зовут, а фамилия ― Мухин. Можно с вами поговорить с глазу на глаз?

Руслан Вениаминович взял положенную им на крышу автомобиля черную кожаную папку и изрек:

― Что ж, пойдемте.

Он направился к высокому кирпичному зданию с затемненными забранными решетками окнами. Прошли вдоль стены здания. У открытых настежь больших дверей Руслан Вениаминович остановился и, сделав знак Привольнову подождать, вошел внутрь. Даже на расстоянии чувствовалось, как из дверей тянет горячим воздухом. Через дверной проем были видны три обложенные прокопченным кирпичом котла. В одном из них синим мощным пламенем горел газ. Хозяина котельной подчиненные, по-видимому, побаивались. При его появлении с протертого до дыр кособокого дивана вскочил небритый заспанный мужик в рабочих штанах и драной майке и вытянулся в струнку.