Сергей Валяев - Жиголо
Дело в том, что Мариночка занялась некой закрытой проблемой, связанной с космическими новыми технологиями и вооружением, во всяком случае, так она утверждала. Через несколько месяцев работы предоставила материалы, на этих словах Анна Алексеевна, открыла папочку.
— Хотите, — предложила, — зачитаю.
— Да.
Усмехнувшись хмельной улыбкой, мадам Горлик сняла очки и приблизила к близоруким глазам своим текст:
— «Все планеты и звезды в материальном мире вращаются под управлением Верховной личности с помощью фактора времени. У каждой планеты, атома, частицы есть своя орбита времени. Мы с вами тоже движемся по какой-то временной орбите: сначала рождаемся, потом стареем и умираем. Время двигает нашими жизнями, также, как планетами», — глянула огромными, как у куклы, ультрамариновыми глазищами. — Еще?
— М-да, — промычал я. — Лучше я сам ознакомлюсь, — и уточнил. — Потом.
— Потом будем поздно, — хныкнула журналистка, — Димочка.
Сказать, что я покинул редакцию газеты в глубокой меланхолии, значит, не сказать ничего. Хотя с душевной Аннушкой мы расстались весело и дружелюбно. Получив заветную папочку, я чмокнул ручку редакционной синьорине, и она намекнула, что не прочь встретиться со мной в менее официальной обстановке.
— Я вас приглашу в кино, Анна Алексеевна, — шутил я. — На последний сеанс.
— И на последний ряд, Дима, — шутила она.
Выйдя из редакции, медленно прошел в соседний запыленный скверик, чувствуя, что госпожа Горлик в силу возбудимого характера и ежедневной горелой суеты, придала слишком большое значение этим материалам. Не режут ножами того, кто помешался. Нет в том никакой полезной необходимости. Если человек слаб на ум, его сажают на питательную казенную диету и лечат электрошоком, прочищающим мозги до стерильного целомудрия.
Я опустился на лавочку. Скверик жил своей паразитической жизнью: детишки бегали по детской площадке, молодые мамы катили коляски, пенсионеры изучали газеты, ханыги распивали мерзавчик, влюбленные птички шебаршили в кустах.
Никто не знал, где я и что со мной — ни одна живая душа не ведала, что сижу в районном скверике и ощущаю себя первооткрывателем. Вот только знать, что суждено открыть? И, задав этот вопрос, вскрыл папочку.
Лучше бы этого не делал. Все то, что находилось в папке цвета хаки, с точки зрения здравого смысла… Впрочем, чтобы не быть голословным, приведу несколько цитат из пространной статьи под общим названием: «Веды и феномен НЛО»:
«Среди различных гуманоидных типов есть расы, чье мироощущение самоцентрично. Эгоистические расы проявляют большую заинтересованность в использовании мистических сил и технологий. Правда, все эти различные группы находятся под контролем вселенской иерархии, поэтому не могут действовать полностью независимо в соответствии со своими склонностями. Это объясняется, почему им не просто подчинить нас себе.
Тем не менее, есть существа, активно противодействующие космической иерархии, они иногда оказывают сильное влияние на земные дела. Самые известные из них — асуры. В отношении их часто используется термин „демон“, так как они склоны отвергать авторитет Бога и противиться божественному порядку.»
Ну приехали, братья по разуму, сказал я, когда прочитал это и осмотрелся окрест, словно пытаясь обнаружить в мягком свете летнего дня конца ХХ века вышеназванных существ, враждебных нам, землянам. Однако окружающий мир не изменился и был привычно суетен и беден на неординарные личности, и я продолжил:
«Одна из поразительных особенностей ведических источников состоит в том, что они часто описывают такие различные гуманоидные расы, как сиддхи, чараны, ураги, гухьяки и видьядхары, совместно живущими и работающими в тесном сотрудничестве, даже несмотря на огромные различные в традициях и внешности.
В прошлом многих из этих видов можно было встретить на Земле — как посетителей, или как обитателей. Как правило, все эти существа одарены различными сиддхами (паранормальными способностями):
— Общение на уровне мыслей и чтение мыслей.
— Возможность видеть и слышать на большом расстоянии.
— Левитация. Также способность изменять свой вес.
— Способность изменять размеры объектов и живых тел без нарушения их структуры.
— Способность перемещать объекты с одного места на другое без видимого пересечения пространства.
— Способность оказывать гипнотическое влияние на больших расстояниях.
— Невидимость.
— Способность менять свой облик или генерировать иллюзорные телесные формы.
— Способность проникать в тело другого человека и управлять им.».
Прочитав подобное, трудно осознать себя достойным существом, потому что не способен ни к чему эдакому, а можешь только трескать питательную водку и размножаться самым примитивным способом.
Помимо статьи в папке находились какие-то математические расчеты и карты, наверное, запредельных галактических миров, откуда, вероятно, и прибывают агрессивные асуры и прочие гухьяки.
Без бутылки, равно как и без специалиста, не разобраться, задумался я. Первое отметается по причине непрозрачности общей ситуации на планете Земля, а мастака по «летающим тарелочкам» сыскать можно, коль в том будет необходимость.
На этом мое одиночество закончилось: по заасфальтированной дорожке шаркал долговязый тип — шаркал целенаправленно ко мне. Я насторожился: не гуманоид ли решил войти в контакт с человечеством (в моем лице).
Нет, это был наш унавоженный собственными пороками бомжик, душа которого горела синим пламенем, как грешник в аду.
— Помохи, командир, — прохрипел с малороссийских акцентом, — болею. Не местный я.
— Случайно, не «гухьяки»? — пошутил.
— Нэ, не гуцул, — перевел дыхание. — Помохи, и тебе бох…
— Ну ЕГО лучше не трогай, дядя, — поднимался с лавочки. — На опохмел души и так дам.
Уходя из скверика, где открывал для себя новые космические миры, услышал фьюить мобильного телефончика. Поднося трубку к уху, понимал, что-то случилось. Что?
И господин Королев (это был он) сообщил, что на сорок седьмом километре по Киевскому шляху расстрелян джип братьев Хубаровых. И удачно удачно для тех, кто решил «чистить» проблему.
— Хорошие новости, — признался я.
— Чего хорошего, Дима?
Я посмеялся: лучше ужасный конец, чем ужас без конца, в смысле, без финального аккорда автоматных очередей наша жизнь была бы куда преснее. Мою шутку Анатолий Анатольевич принял, но предупредил, чтобы я проявлял осторожность: те, кто начал «большую стирку», жалеть мыла (патронов) и порошка (пластита) не будут.
— Ну пока счет «один-один», — похвастал, не выдержав, что меня школят, как несмышленыша.
После того, как начальник службы безопасности дамского клуба узнал о вчерашней моей виктории, когда враг, кровоточа, бежал из квартирной западни, то в эмоциональной форме высказал все, что думает… Думал он обо мне многое и всякое — и все на экспрессивном языке суахили.
— А я все равно живее всех живых! — вредничал.
— Дима, не доведи меня до греха, твою мать!
— Что-что? — дурил. — Плохо слышно: чья, не понял, мать?!
В конце концов, вынужден был согласиться: моя квартира опасна для моего же здоровья, и лучше будет, если найду временный приют…
— У Александры, — сказал господин Королев, — Федоровны. — Надеюсь, её помнишь?
За сутки вспомнил эту женщину только раз, когда проснулся и почувствовал… Привкус любви и желания… Наверное, схожие чувства испытывает астронавт, наконец приближающийся к незнакомой и, быть может, чудной планете.
— Хорошо, — как бы согласился с аргументами начальника службы безопасности клуба по интересам. — Я ей позвоню вечером.
— Мальчишка, — буркнул АА и, прощаясь, поинтересовался. — И что будешь делать… — с нажимом, — до вечера?
— Буду в Государственной, — был честен как бойскаут, — библиотеке.
И что же? Мне поверили? Вопрос риторичен. Господин Королев решительно убедился, что имеет дело с неуравновешенной личностью, действия которой трудно предугадать.
А я сказал правду — правду и ничего, кроме правды. У меня возникла естественная потребность в дополнительных сведениях по проблеме НЛО. После ознакомления с материалами журналистки Стешко появилось больше вопросом, чем ответов.
О них, материалах на модную тему, я умолчал, чтобы окончательно не огорчать добросовестного служаку. Верю, мне самому хватит ума понять реальную цену журналистского расследования.
С этой целью и отправился в главную библиотеку страны. Воздвигнутая в эпоху сталинской гигантомании и показной помпезности, она, постарев, напоминала азиатский караван-сарай, куда тянулся за знаниями любознательный люд. «Книга — сила», как однажды верно заметил вождь всего мирового люмпен-пролетариата Ульянов-Ленин-Бланк; конечно, «сила», особенно, когда толстым фолиантом хватить по крючковатой сопатке вредного оппортуниста.
