Питер Чейни - Черная багама
Айлес подумал, что с Гвельвадой очень сложно иметь дело. Что под мирной и улыбающейся оболочкой скрывается торнадо — абсолютно безжалостный человек, способный на все.
Он вздохнул.
— Что за игра, черт бы её побрал… Эрни… Пока мы ещё друзья!
Гвельвада взял от стены тростниковый стул и поставил его в паре футов от Айлеса. Взгромоздился на него, дотянулся до стакана и жадно глотнул.
— Я скажу об этой игре ровно столько, сколько захочу. Но сначала поговорим о другом. Я многое в вас начинаю понимать. У меня всегда был нюх кадровика. Дьявол, были времена, когда я слыл почти колдуном. Я в Майами разговаривал с нашей общей знакомой — очаровательной и восхитительной миссис Лайон, которая, кажется, была вашей клиенткой.
Айлес покачал головой:
— Почему была? Почему не есть?
Гвельвада милостиво улыбнулся.
— Теперь я — ваш клиент… Но продолжу. Думаю, вам нравится миссис Лайон, не так ли? Нравится несмотря на то, что наплела по крайней мере одну сказку.
Айлес отпил из бокала.
— Не скажу, что она рассказала мне сказку. Она описала мне случай, над которым предстояло работать, ещё в Англии. Ну, это была не совсем правда, но почти. Когда я нашел её в Майами, она мне объяснила, почему тогда не сказала всего. И рассказала правду. А потом попросила меня вернуться и ожидать её указаний.
Он пожал плечами и мило улыбнулся Гвельваде, который косо смотрел на него.
— Вот этих указаний я и ждал, — информацию для работы, он рассмеялся. — И не ожидал встретить торнадо вроде вас!
Гвельвада склонился вперед и ткнул пухлым пальцем в Айлеса.
— Это один из приятных сюрпризов в вашей жизни. Но вернемся к нашим баранам. Теперь говорю я, и утверждаю, что миссис Лайон никогда не говорила правды. Она никогда не говорила правды, потому что не говорила всей правды, а если вы хотите знать, почему красавица Тельма так поступила, я скажу. Потому что она умница, замечательная личность и потому что она всегда выполняет, что ей сказано. И еще, — продолжил он, — она очень рассердится, друг мой, если вы не сделаете того, что скажет Эрнест Гвельвада.
После длительной паузы Айлес спросил:
— Да? Интересно, почему?
Гвельвада встал и заходил по комнате. Вечерний бриз шелестел легкими занавесками.
— Всю мою сознательную жизнь я делил людей на группы. Замечательная забава — делить людей на группы; решить для себя, что они сделают или не сделают при данных обстоятельствах. Сперва я задавал себе вопрос о моих братьях по разуму: могу ли я им доверять? Ответ неминуемо был отрицательным. Потому что, дорогой Джулиан, я понял, как здорово никому не доверять, а если да, то не настолько, чтобы нельзя было в любой момент изменить ситуацию. Поймите, я хочу вам доверять.
— Понятно… Можно мне еще?
Гвельвада кивнул. Айлес встал, пошарил в баре и наполнил свой бокал. Он стоял, прислонившись к шкафу, и лукаво разглядывал Гвельваду.
— Так вы решили доверять мне, Эрни? Но ровно настолько, чтобы можно было все исправить, если я вас подведу. Интересно, как вы это сделаете.
Он вынул из кармана пачку, извлек одну сигарету и швырнул пачку Гвельваде. Потом подошел с зажигалкой. Гвельвада затянулся и сказал:
— Вам, друг мой, важно оправдать мое доверие. Не оправдаете — убью без всяких колебаний. И что ещё важнее, — рот улыбался, но глаза оставались холодными, — убивая, я не буду даже испытывать неприязни, но буду знать, что эта смерть необходима — вы слишком много знали и плохо себя вели. Теперь садитесь. Я буду говорить.
Айлес вернулся к стулу и откинулся на нем, не отрывая взгляда от Гвельвады.
Эрнест заговорил мягко, почти беззаботно.
— Как вы знаете, друг мой, в мире очень много неприятного. Везде есть добрые силы, но, к несчастью, силы зла намного более заметны. Но никогда наш бедный мир не был в таком опустошении; везде и повсюду люди изобретают средство уничтожить другую половину человечества — что, по моему, совершенно ни к чему.
Он пожал плечами, потом, небрежно взмахнув сигаретой, продолжил.
— Это не так важно, разве что из-за этого страдают невинные люди. Для защиты таких людей в любой стране есть силы, работающие тихо и незаметно ради, скажем так, спасения человечества.
Он улыбнулся Айлесу.
— Я, Гвельвада, как раз из этих сил.
— Силы! — Айлес засмеялся. — Желал бы я быть на вашей стороне.
Гвельвада кивнул.
— Верьте или нет, друг мой, но вы уже на моей стороне. Теперь о миссис Лайон. Миссис Лайон говорила вам про дрянную девчонку Виолу Стейнинг. О миссис Стейнинг, которая всегда пьяна, отупела от пьянства, чьи нервы измочалены и которая очень несчастна, — он развел руками. — Еще одна жертва сил зла. Ну, так делом миссис Лайон было следить это девушкой; не из-за какой-то идиотской любовной интрижки, как говорила она, но из-за намного более значительного — жизненно важного. Вкратце: брат этой миссис Стейнинг — молодой ученый — работал над самым важным изобретением — изобретением, которое могло положить конец угрозе атомной бомбы, водородной бомбы и всей той чертовщине, о которой столько твердят. Понимаете?
Айлес кивнул.
— И, естественно, у него были враги. Его начали беспокоить. Вам, я уверен, не понравилось бы изо дня в день жить под пристальным надзором дьявольских глаз с утра до ночи, гадая, что же за этим последует, когда нанесут удар. Вам это понравится, друг мой? Ему тоже не нравилось. И он сделал то, что сделало бы большинство людей, — он улыбнулся, — кроме Гвельвады. То, что сделает каждый, когда напуган. Он сбежал. Прихватив свои секреты, потому что, понимаете, он не предал своих хозяев — людей, работающих над тем, что они считают благом.
Потом стало очевидно, что враги подобрались совсем близко. И он написал сестре, отослал ей пакет с документацией. Бедняга… — Гвельвада пожал плечами. — Это все, что он успел. Кто-то мог найти лучшее применение его секретам, но он смог только это. Тот, у кого находятся документы, или кто знает, где они — Виола Стейнинг. Теперь вы понимаете, почему миссис Лайон наняли следить за мисс Стейнинг?
Айлес кивнул.
— Очень странно, но я верю каждому вашему слову.
— А почему нет? Зачем мне лгать? Лгут только трусы. А я безумно храбр. Черт побери, я ужасно храбрый.
Айлес вполголоса заметил:
— Неудивительно, что Тельме Лайон нужна была помощь.
— Конечно. Представьте себя на её месте — красивая, очаровательная, сильная личность, все надеялись, что она справится с девчонкой, — Эрнест снова пожал плечами. — Кто с ней справится… кроме отбойного молотка? И зачем это? Я разговаривал с ней. Если бы я мог добыть секреты с помощью отбойного молотка, я бы это сделал. Но это лишнее. Кроме того, я не люблю отбойных молотков, и это ничего бы мне не дало.
Когда здесь была Тельма Лайон, здесь же был и другой агент. Его задачей было наблюдать за обеими. Неизвестный им, он был поблизости. И вдруг умер. Понимаете? Одной из тех странных смертей, которыми так часто умирают люди, и никого это не заботит. Списано — и забыто. Жизнь продолжается. Ушел один храбрец, его место занимает другой.
Вдруг Эрнест умолк. Потом спросил:
— Правда, Тельма замечательная женщина?
Айлес кивнул:
— По-моему, да.
Гвельвада наклонился вперед и ткнул пухлым пальцем в грудь Айлеса.
— Вам так кажется? Вы лжете. Сильнее, друг мой, вы её любите. Я знаю. Я вижу ваш взгляд, когда вы о ней говорите. Я разгадал вашу тайну. Скажу больше: я тоже её люблю. Я, Гвельвада, который любит каждую женщину на свете, люблю её по крайней мере не меньше, чем остальные миллионы. Так что все, что я скажу, вы сделаете для миссис Лайон. А я в точности скажу, что делать.
— Я слушаю, — Айлес закурил снова.
— Когда я действую, мой друг, мне нужно пространство и расстояние. Как большим армиям, мне нужно место, чтобы развернуться. Как крупному флоту, мне нужно пространство для маневра. Понимаете? По этой же причине мне не нужна на острове суматоха из-за лишней женщины, а в данный момента наша красавица, обожаемая Тельма, лишняя. Так что она останется в Майами. Но думаете, она там в безопасности? — он выразительно покачал головой. — Ставлю запасы чая всего Китая против тухлого яйца, что силы, убравшие второго агента, знают о миссис Лайон, а если нет, то не дадут ей шанса что-либо разузнать. Она ассоциируется с мисс Стейнинг. Они уберут любого, кто подойдет близко или заинтересуется мисс Стейнинг.
Айлес кивнул.
— И, наконец, они уберут мисс Стейнинг?
— Вот именно, — кивнул Гвельвада. — Именно. Но не раньше, чем узнают, где пакет. А когда узнают, заберут его и уберут её. Но им придется трудновато — даже эти люди, такие отчаянные и жестокие — стеснены обстоятельствами. Остров мал. С него сложно уехать незаметно. Он так мал, что все знают, кто прилетает и улетает. А с завтрашнего дня это станет ещё сложнее.
— Почему?
Гвельвада встал и выпятил грудь, как павлин.
