Карина Тихонова - Дневник его любовницы, или Дети лета

— Ну, ты, спящая красавица! — влез в наш разговор Глеб.

Приятель стоял у плиты и следил за жарящейся рыбой. В зубах неизменная сигарета, поверх джинсов — передник Ольги, весь в жутких жирных пятнах. «Придется мне устраивать генеральную стирку», — подумал я с тоской.

— Поздороваться с другом не хочешь? — спросил Глеб.

— Привет, — сказал я. Взял с тарелки помидор и жадно вонзил в него зубы.

— Привет, — ответил Глеб. — Подожди пять минут, сейчас завтракать будем.

— А хроники?

— Хроники все успели раньше нас, — ответил Глеб. — Они рыбу на мангале жарили. Гурманы.

Я застонал от вожделения, рот наполнился слюной.

— У них там кусочка лишнего не осталось? — спросил я.

— У хроников? Лишний кусок? — удивился Глеб. Вынул сигарету, оглядел меня и покачал головой.

— Наивный ты, Тошка…

— Извините, Антон, — начал Юрик шепотом. — Можно я до завтрака переоденусь? А то мне неудобно так благоухать.

— Конечно, — ответил я и поднялся со стула. — Идемте ко мне, я вам что-нибудь подберу.

— Глупости все это, — заявил Глеб.

— Что, глупости? — не понял я.

— Переодеваться. Одежда, видите ли, плохо пахнет… Да у меня с этим запахом связаны самые лучшие воспоминания жизни!

— Может, махнемся? — предложил Юрка, наивно округлив глаза.

Глеб поперхнулся и сделал вид, что не расслышал. Я расхохотался дьявольским смехом.

Мы поднялись в мою комнату. Я огляделся. На стуле валялись джинсы, которые я выделил для Егора. При воспоминании о нем у меня слегка свело желудок.

— Вот, — сказал я и поднял джинсы с сиденья. — Их вчера Егор немного поносил. Других, извините, нет.

— Отлично, — ответил Юрик с энтузиазмом и подхватил штаны. — А майка какая-нибудь найдется?

— Майка найдется, — ответил я. Открыл гардероб и достал оттуда набор дешевых индийских маек.

— Подойдет? — спросил я.

— Грандиозно! — ответил Юрик. Он уже успел сбросить с себя грязные брюки и влез в мои джинсы. Они были ему коротки, так же как и Егору, но Юрик проявил смекалку, нагнулся и закатал штанины до загорелых икр.

— Бриджи получились, — сказал я.

— Ага.

Юрик достал из стопки майку черного цвета и ловко втиснулся в дешевый текстиль.

— А майка в самый раз, — заметил я. Поднял с пола разрезанные клочья ткани, которые еще день назад были белой майкой, так же ловко сидевшей на Егоре. Вот сейчас выброшу их в мусорный контейнер, и избавлюсь от всех воспоминаний сразу.

— Майка Егора? — спросил Юрик.

— Да.

— И что вы хотите с ней сделать?

Я удивился:

— По-моему, это очевидно. Выброшу.

— Нет, — твердо ответил Юрик.

Я удивился еще больше.

— А что вы предлагаете? На память оставить?

— Наоборот, — ответил Юрик. — Это нужно сжечь. Нужно сжечь все, что может напомнить о раненом. Ну, не знаю… Бинты, повязки, постельное белье, если оно в крови… Все!

Я почесал затылок.

— Слушайте, а вы правы…

— Вы мусор не выбрасывали за эти два дня? — спросил Юрик.

— Нет.

— Слава богу. Они наверняка в нем покопались бы.

Я представил себе, что могло произойти, содрогнулся и повторил вслед за гостем:

— Слава богу!

И как мне в голову не пришла такая простая мера предосторожности?

— Невозможно предусмотреть абсолютно все, — сказал Юрик, наблюдавший за моим лицом. — Не огорчайтесь. Главное, что вовремя спохватились.

Я кивнул.

— Ну, что, готовы? — спросил я весело.

Юрик оглядел себя со всех сторон и со смущенной улыбкой поднял на меня глаза. Он был значительно младше Егора. Лет двадцать пять, не больше. И еще он был гораздо симпатичней моего бывшего гостя. Впрочем, парень просто не успел заматереть, как Егор. Все впереди.

— Я не очень смешно выгляжу? — спросил Юрик.

— Нормально выглядите, — ответил я.

— Тогда я готов.

Мы вышли из комнаты и спустились вниз, на кухню. Глеб сидел за накрытым столом в гордом одиночестве и торопливо угощался свежей рыбой. Увидев нас, он на мгновение смутился и сделал жест в сторону стульев.

— Присоединяйтесь, — пригласил он невнятно.

— Скотовод, — ответил я, усаживаясь. — Дождаться не мог?

— Не мог! — сердито пробурчал Глеб.

Минут десять за столом царила тишина, изредка прерываемая отрывистыми междометиями, выражающими восторг и восхищение. Через десять минут Юрик откинулся на спинку стула и отодвинул от себя тарелку. Еще через пять минут то же самое сделал я. И последним к нашей сытой компании присоединился Глеб. Минуту мы сидели молча, только нежно поглаживали раздувшиеся желудки.

— Юра, вам чай или кофе? — спросил я.

— Все равно, — ответил гость вяло.

— А вчера мы, помнится, были на «ты», — напомнил Глеб.

— Вчера было не до церемоний, — возразил я.

— Я не возражаю, — торопливо заверил Юрик. — Ко мне можно обращаться на «ты».

— И ко мне, — сказал Глеб.

Я минуту поразмышлял, не слишком ли парень молод, чтобы мне «тыкать», но потом махнул рукой.

— И ко мне.

— Атас! — подвел черту Глеб. — Тошка, свари кофе, а я пойду в туалет схожу.

— Это обязательно нужно было довести до нашего сведения, правда? — сказал я.

— Не будь ханжой! — укорил меня Глеб. Вылез из-за стола и вышел из кухни.

Я поднялся со стула и принялся сгружать грязные тарелки в одну стопку.

— Давай помогу, — предложил Юрик.

Я хотел отказаться от помощи гостя, но вспомнил про уважение к старшим и сказал:

— Давай. Собери все, грузи в раковину. А я пока кофе сварю.

— Ладно, — покладисто ответил Юрик.

Он начал убирать со стола, а я достал из шкафчика турку.

— Ты работаешь с Егором? — спросил я.

— Я работаю на Георгия Александровича, — поправил Юрик. Впрочем, поправил ненавязчиво. Молодец, соблюдает субординацию.

— Насколько я понимаю, его похитили? — спросил я.

Юрик вежливо промолчал.

— Не хочешь говорить?

— Не знаю, имею ли право, — невозмутимо ответил мой гость. — Вам Георгий Александрович сам все расскажет при встрече.

— Думаешь, мы еще встретимся? — усомнился я.

— Уверен в этом, — ответил Юрик и взялся за посудную губку. Я хотел его остановить, но потом снова вспомнил про уважение к старшим и не остановил. Философия Глеба оказалась на редкость удобной в применении.

Вернулся Глеб, уселся за стол и спросил:

— Готово?

— Подождешь пять минут, — ответил я.

— Пять минут подожду, — согласился приятель. — Кстати, ребята, вы знаете, что душа располагается под мочевым пузырем?

Я фыркнул. Юрик оторвался от мытья посуды и заинтересованно обернулся к Глебу.

— Как это? — не понял он.

— А так! Не заметил: в туалет сходишь — на душе сразу как-то легче становится?

Минуту Юрик переваривал остроту приятеля, которую я слышал множество раз. Потом выронил губку и захохотал.

— Дошло, — констатировал Глеб с удовлетворением.

Я выключил закипевший кофе и сказал:

— Какие у нас планы на сегодня?

— Нужно ехать в город, — ответил Глеб, не раздумывая.

Я повернулся к Юрику. Тот вытирал мокрые глаза.

— Умора, — пробормотал гость. Уловил ожидание, висевшее в воздухе, и спросил:

— Вы что-то сказали?

— Я говорю, нужно отсюда уезжать, — повторил Глеб. — Прямо сегодня.

Юрик посерьезнел.

— Согласен, — сказал он отрывисто. — Нужно дать им возможность осмотреть дачу. Иначе ситуация накалится так, что станет непредсказуемой.

— Значит, после завтрака будем собираться, — подвел я итог.

Разлил кофе по чашкам и уселся за стол.

— Меня вот что беспокоит, — сказал Глеб, делая глоток. — Ох!.. Горячо… Меня беспокоит то, что вчерашний патрульный может помнить Юрика в лицо. Совершенно ни к чему им сталкиваться еще и сегодня.

— Ты прав, — ответил я. — Если вчера вечером они собственными глазами видели, как Юрик прыгнул в лодку и отплыл, то откуда, спрашивается, он взялся сегодня? Да еще в одной машине с нами?

— Вот именно, — поддержал Глеб.

— Я думаю, что на трассе и на пляже дежурят разные люди, — сказал Юрик.

— Хорошо бы, — пробормотал Глеб.

— По логике, должны быть разные, — согласился я. — Но какая может быть логика в государстве Российском?

— Что предлагаешь? — спросил Глеб.

— Предлагаю сделать так, — начал я. — Ты забираешь хроников и едешь вперед. Проходишь проверку на блокпосту и отзваниваешь мне. Если все в порядке, и там дежурят другие люди, я забираю Юру и еду следом.

— А если нет?

Я пожал плечами.

— Тогда не знаю. В любом случае, вам с ребятами нужно уезжать. А мы с Юрой что-нибудь придумаем.

— В кустах отсижусь, — хладнокровно предложил Юрик.

— Не дури, — ответил я. — Наверняка, по кустам они каждый час рыскают.