Елена Руденко - Детективная Игра. Сборник детективов
Она как-то съежилась, а потекшие глаза выражали такое горе, что мне даже стало совестно за свои расспросы, и захотелось уйти из этого бара и вообще уйти с работы, где каждый день прикасаешься к оголенным струнам человеческих сердец.
— Это все та сучка с его работы, — сказала Наталья плачущим голосом. — Она все грозилась его убить, это все знают.
Остается Наталья, светленькая. Вот и убийца. Самое главное — не спугнуть убийцу, чтобы потом не пришлось объявлять во всероссийский или международный розыск.
Вначале я встретился с начальником N и переговорил о характеристике убитого, о взаимоотношениях в коллективе. Все было хорошо, пока не произошел скандал с дизайнером рекламного отдела Натальей. Размолвка была очень серьезной, потому что в запале Наталья кричала, что N убить мало. Всякое бывает в человеческих отношениях, но не по всем же поводам вопрос надо решать при помощи оружия. Наталья — человек ревнивый, но не до такой же степени, чтобы поднять руку на человека. Попросив оставить в тайне содержание нашего разговора, я пообещал скоро вернуться.
Все ясно. Наталья была последней, кто видел N. Все это произошло сегодня. Надо брать убийцу тепленьким, чтобы он не успел подготовить себе железное алиби. Приятно нестись по горячим следам. Доложил начальнику. Раньше было проще, звонок в прокуратуру, договорились, санкция на арест напечатана, подпись, печать, и вперед. Сейчас эти дела решает судья. Стали объяснять ситуацию.
— А вы, господа, уверены в том, что именно Наталья убийца? — спросила судья, чем-то напомнившая мне ту женщину, с которой я уже беседовал днем. Что-то мудрое было в ее глазах, заставившее и меня несколько усомниться в своей правоте.
— Конечно, стопроцентно нельзя быть уверенным ни в чем. Хорошо, — говорю я, — если Наталья не убийца, то я буду говорить с ней как с возможным свидетелем, а если она убийца? Скажу, — посидите здесь тихонько, я быстренько сбегаю за решением судьи на ваш арест.
Судья понимала, что мы оба правы, и нашла, как мне кажется, единственно верный выход: решение будет лежать у нее. Если Наталья убийца, то через пятнадцать минут после моего звонка решение суда мне привезут. И все будет по закону. Если звонка не будет, то и решение не понадобится. Так и договорились.
Наталья оказалась светлой шатенкой. Красивая девушка, лет двадцати пяти — двадцати шести. Спокойная и уверенная в себе. И не менее красивая, чем Людмила. Ох, и N, много он девичьих сердец разбил. Когда я спросил ее об их отношениях, Наталью будто подменили.
— С этой сволочью я не хочу иметь никаких дел, — безапелляционно заявила она. А когда я сообщил ей о его смерти, то услышал в ответ: — Так ему и надо!
Ничего себе! Выпалив это, Наталья осеклась, но в выражении ее лица я не уловил даже намека на сожаление.
— Расскажите, как все произошло, — попросил я. И вот рассказ Натальи.
— Сегодня у N был выходной. Около одиннадцати часов я позвонила ему по сотовому и попросила встретиться со мной. N сказал, что очень занят и через час уезжает. Если вопрос небольшой, то он ждет меня. Я давно подозревала, что у него связь с той барменшей, в чьем заведении мы всем отделом частенько собираемся и празднуем разные даты. Я взяла у Нинки, подружки из отдела цен, ее черный парик, как у барменши, и пошла к N. Он открыл мне и говорит: быстро уходи, сейчас должна прийти моя невеста, незачем ей тебя видеть, мы же договорились встретиться в два часа. Боже, какая же он сволочь! Обещал на мне жениться, а сам таскается по всяким там из подворотни. Да кто она такая, эта барменша? Я плюнула в лицо этому развратнику, прямо пошла в бар и говорю ей: ничего у тебя, подруга, не получится. N мой и женится только на мне, и не дай Бог ему с тобой еще раз встретиться, дешевка. Побледнела она вся и ничего не сказала. И вот вы мне сообщаете, что его убили. И думаете, что его убила я. Да, я кричала, что его убить мало. Но ведь он же мой жених, мы с ним собирались идти в ЗАГС подавать заявление в эту пятницу. Я бы ему все это припомнила, но только после свадьбы. Я была так расстроена, что и на работу вернулась в нинкином парике. Это вам все подтвердят. Да и как бы я убила человека? Он ведь парень здоровый. Попробуй я на него руку поднять, мявкнуть бы не успела, все зубы бы повылетали.
Что-то я вообще начал путаться. Последней приходила светленькая, а первой темненькая. Темненькой была светленькая Наталья. Так кто же была вторая светленькая?
Итак, на сцене появляется четвертый персонаж спектакля под названием «частная жизнь простого российского гражданина N»? Не удивлюсь, если появятся и другие персонажи, также имеющие непосредственное отношение к делу.
Первый день расследования, который изобиловал обнадеживающими данными и предположениями, закончился практически безрезультатно. Мы даже не знаем, чем был убит N. Нет причин похвалиться дедуктивными способностями сыщика.
А что бы на моем месте сделал Шерлок Холмс? Я представил себе знаменитого сыщика и почувствовал вкус отменного турецкого табака из трубки Холмса. Что-то я в последнее время отвлекаюсь на табачные темы. Надо удержаться и не закурить, а то легкие будут точно такими же, как у того инженера с оборонного предприятия, которого нашли убитым на его даче. В принципе, никто его не убивал. Стало человеку плохо, и он упал с лестницы второго этажа. Был один, некому помочь, и умер в одиночестве от травмы черепа. Специально делали соскобы со ступенек лестницы, чтобы найти следы и доложить органам безопасности, что кознями иностранных разведок здесь не пахнет… Так вот, мне по этому делу пришлось присутствовать на вскрытии. Картина, скажу вам, достаточно неприятная. Прозектор, веселый такой мужичонка лет пятидесяти, глядя на меня с сигаретой во рту, сказал так ехидно: «А посмотрите-ка, уважаемый, на результаты длительного курения», — и лёгкие сжал. Смола черная из легких полилась. Вот после этого я и курить бросил. А как было бы приятно взять сигарету, понюхать ее… Стоп. Лучше подумай — а каким оружием было совершено преступление? Ясно, преступник — женщина. Но какое оружие имеет она, кроме женских чар? Ладно, завтра будут результаты вскрытия и дадут хоть какую-то зацепку.
День выдался суматошный, зато ночью вызовов не было, и я задремал в кресле у себя в кабинете. Мне приснилась темненькая
Людмила с ее прелестями, да так явственно, что я невольно проснулся, чтобы ощутить все наяву, а не во сне. Но рядом никого не было. Приснится же такое. Чем-то меня зацепила эта Людмила.
На следующий день я сдал дежурство и позвонил судмедэксперту. Заключение уже было готово: N убит обоюдоострым колющим оружием, возможно, кинжалом, который пронзил межреберную область и поразил сердце. Клинок или изготовлен из какого- то особого материала, или был покрыт специальным составом, остановившим кровотечение и смывшим кровь внутрь тела. Скопившаяся жидкость собрана и направлена на биохимический анализ, который может дать ответ о характере примененных препаратов или о материале, из которого сделано оружие.
Разгадок не прибавилось. Судмедэксперт сразу сказал, что рана очень похожа на кинжальную. Где этот человек с кинжалом? Почему N не сопротивлялся, и даже выражение его лица было совершенно не напуганным, а наоборот, таким, словно он испытывал приятные ощущения?
Повторный опрос соседей подтвердил наличие у N трех женщин. Больше к нему никто не приходил. Наши старики — вероятно, как и все пожилые люди в мире, — самые наблюдательные и всезнающие. Если три соседки говорят одно и то же, значит, так оно и есть.
Хотя я и не думал, что мне придется снова встретиться с той женщиной, которой я почему-то доверял, но пришлось. Зовут ее Ниной Николаевной. Меня приветливо встретили и спросили, чем могут помочь. И я задал вопрос о том, сколько же было женщин у N. Вопрос не совсем приятный для человека, имевшего близкие отношения с покойным, но я получил исчерпывающий ответ — две. Две? — удивился я. Да, две. Она сама и Наталья. Наталья женщина практичная и быстро перевела отношения в разряд интимных.
— Мне же N не был безразличен, — сказала с грустной улыбкой дама, — и я навела справки в месте, где работает Наталья, о том, как у них складываются отношения. Моя знакомая, которая имеет контакты с этой фирмой, сообщила, что все готовятся к свадьбе. Да я могла бы и сама убить его.
Час от часу не легче. Как теперь расценивать это заявление? Моя вера в то, что по лицу человека можно судить о душе, потерпела сокрушительный крах. Я никогда не был идеалистом, знал, что внешность обманчива, но в моей практике оценка человека с первого взгляда чаще всего оказывалась правильной. Пусть не сразу, но человек постепенно раскрывал те качества, которые я уже определил при первой встрече. Нет, она не смогла бы его убить, и не убивала. В этом я все равно уверен.
Второй по списку была барменша Людмила. Не знаю почему, но после первой встречи меня так и тянуло зайти в этот бар, но я находил предлоги для того, чтобы не делать этого. Сейчас же, хочешь не хочешь, а придется идти.
