Лев Корнешов - Проводы на тот свет
Отец принес из чулана старый, ещё дореволюционного изготовления, небольшой кожаный чемодан. Медные уголки и окантовка его отошли, кожа вытерлась - хлам, которому место на помойке. Отец щелкнул исправными замками, отбросил крышку. Игорь ахнул: чемодан был набит золотыми монетами царской чеканки и червонцами, платиновыми, золотыми, серебряными браслетами, кольцами, перстнями, чашами, цепочками, ожерельями.
- Не сПрашивай, откуда это у нас, - глухо сказал отец. - Все равно не скажу правду.
Но Игорю и не надо было задавать подобные вопросы. Он догадался, что перед ним - казна-складчина из многолетних пожертвований сектантов. В университетской библиотеке он нашел несколько книг о хлыстунах и знал, что с "добровольными" пожертвованиями у сектантов было строго, отдавали все, что имело цену.
- Никого уже нет из тех, кто знает об этом кладе, - сказал отец. - Мы надежно схороним его, и ты один будешь знать, где он. А когда наступят иные времена - пусти эти сокровища в дело, себе на пользу. Ты их не пропьешь и не промотаешь - в этом я уверен.
Отец был мудрым и дальновидным и предвидел, что в России наступят новые времена. Он так и сказал Игорю:
- И укроет Россию тьма, будут молиться люди не на святые иконы, а на лики чужеземцев на зеленых бумажках...
В этот свой приезд Игорь случайно встретил на улице Ирину. Она шла с двумя мальчиками. Остановились, поговорили об одноклассниках: кто где... Мальчики стояли рядом, аккуратненько одетые, одинаково стриженые, спокойные.
- Какой из них мой? - тихо спросил Игорь. И тут же понял, что задает глупый вопрос. Ну конечно, тот, что постарше. Становилось понятно, почему Ирина так ретиво побежала замуж.
Ирина непримиримо, враждебно ответила:
- У тебя на него нет никаких прав! Не ломай нам жизнь!
И горячо, умоляюще зашептала: "А хочешь, вечером прибегу? Мой на каких-то курсах в области... В последний раз попрощаемся? А заодно и откуплюсь от тебя, дьявол, своим телом..."
Она его не забыла - "повенчались" на кладбище.
Родители, как и предчувствовали, вскоре тихо умерли, а кандидат философских наук Игорь Владимирович Благасов выждал поразительные перемены в России и пустился в свободное плавание в бурном море бизнеса. Как и положено в таких случаях, он закрыл одну "главу" своей жизни и начал новую - с чистого листа...
...Вот к этому человеку и пришел Алексей Костров. Его ждали. Секретарь со смазливеньким личиком резво выскочила из-за стола, сказала, как пропела:
- Вы - Алексей Георгиевич? Из еженедельника "Преступление и наказание"? Сейчас доложу...
Она исчезла за тяжелой, обитой кожей дверью, через минутку "предъявила" на обозрение в её проеме свою ладненькую фигурку, пригласила:
- Заходите, пожалуйста, Игорь Владимирович вас приглашает.
И дружелюбно. почти интимным голоском поинтересовалась:
- Вам подать чай или кофе? Игорь Владимирович пьет чай...
- Из всех напитков я предпочитаю коньяк, - доверительно сообщил Алексей.
- А вы не за рулем? - мило осведомилась секретарь, словно забота о благонравном поведении посетителей входила в её обязанности. Она немного склонила головку набок, как пташка, высматривающая зернышко. Секретарь действительно напоминала нарядную пташку с в меру ярким оперением.
- Нет, - успокоил её Алексей.
- Тогда можно... Заходите же, прошу вас.
Игорь Владимирович встретил Алексея посреди кабинета широкой улыбкой, крепко пожал руку. Был он одного роста с журналистом - Алексей окинул его быстрым взглядом, чтобы составить первое впечатление: крепкий мужчина, чуть старше среднего возраста, если средним считать тридцать пять, одет в модный летний костюм из плотной сероватой шелковой ткани. Что-то в этой "модности" было не так, лишь позже Алексей понял, что "зацепил" его взгляд провинциальный перебор в погоне за столицей. Благасов смотрел на Алексея открыто и доброжелательно. И взгляд этот тоже был из провинциальной жизни в российской провинции на новых людей смотрят обычно при знакомстве с приветливым спокойствием.
- Что вас заинтересовало в нашем скучном похоронном деле? - спросил Игорь Владимирович, жестом приглашая садиться за маленький круглый столик в углу. И, не ожидая ответа, снова спросил:
- Что будете пить? Чай, кофе?
Секретарь уже появилась с подносом, на котором стояли чай, кофе, вода, вазочка с орешками и две рюмки коньяка.
- Марина? - вопросительно поднял брови Игорь Владимирович, явно имея в виду коньяк.
- Так пожелал наш гость, - весело ответила Марина.
- Тогда другое дело.
Благасов поднял рюмку, предлагая выпить: "За знакомство". Он сказал:
- Такие фирмы, как наша, редко инТересуют прессу. У нас - печаль, траур, горе, слезы... Нормальные, здоровые люди инстинктивно сторонятся всего этого. Когда серьезно заболевают или когда кто-то из близких родственников готовится к тому, что старик Харон перевезет их на лодчонке из царства земного в царство подземное - тогда иное дело. Вы-то, я вижу, отменного здоровья?
- Не жалуюсь, - Алексею удалось вставить фразу в монолог Благасова. Он стал рассказывать о задании редакции подготовить статью о ритуальных фирмах, кладбищах и о том, как дорого ныне обходится смерть близких их родственникам. Не только в слезах и горе, но дорого и в прямом смысле - в рублях или долларах.
- Да, тема, что называется, любопытная для всех, - согласился Игорь Владимирович. - Все мы смертны и только ограниченные люди боятся думать об этом.
- Вы философ, - с чуть приметной иронией сказал Алексей. Он не мог определить свое отношение к этому внешне симпатичному человеку.
- Кандидат философских наук, - сделал вид, что не заметил иронию Благасов. - Моя узкая специализация - ритуальные обряды у древних славянских племен. О них поэмы надо было бы писать! Вот, к примеру, тризна - какое звучное, поэтичное слово!
Он оживился, из глаз исчезла настороженность.
- Не могу понять людей, - с искренним сожалением продолжал Благасов, которые стремятся побыстрее сжечь, закопать умершего близкого им человека. Вдумайтесь: девять дней, сорок дней - это не только вехи на пути усопшего, но и знаковые рубежи для живых: пусть не забывают быстро о том, кто отправился в бесконечный путь.
- Согласен с вами.
- Еще? - Благасов взглядом у казал на рюмки.
- Неплохо бы. - Алексей решил не ломать профессиональную репутацию журналистов как людей пьющих.
Наверное, где-то под столиком или в локотке кресла была кнопка звонка, потому что мгновенно явилась Марина с бутылкой коньяка.
- Игорь Владимирович, - сказала она, разливая напиток, - в приемной Алевтина Артемьевна, желает видеть вас.
- Приглашайте! Негоже заставлять ожидать даму...
Полуночный ужин с покойниками
Вошла очень красивая молодая женщина чуть-чуть старше Ольги. Она явно подготовилась к визиту, на ней было несколько укороченное вечернее платье с глубоким вырезом, на плечики наброшена серебристая меховая горжетка, тщательность, с которой были уложены её белокурые волосы, свидетельствовала, что дама только что из салона красоты. Она несла на себе драгоценностей примерно на четверть миллиона рублей, как Алексей прикинул, хотя и не был знатоком дамских украшений. Если говорить, что она вошла в кабинет Благасова, то это звучало бы грубовато. Дама вплыла в легком облачке нежных запахов: "дыша духами и туманами". По сравнению с нею Ольга выглядела милой простушкой, а Таисия Юрьева - угловатым и диковатым подростком.
Дамочка столь явно изображала из себя светскую обольстительно симпатичную женщину, явившуюся с визитом к близкому другу, что Алексей в душе улыбнулся. Судя по всему, примером ей служила какая-нибудь героиня из любовных романов, очень популярных в определенных женских кругах.
Она, бросив вопросительный взгляд на Алексея, мило смущаясь, поинтересовалась у Благасова: "Я, кажется, не вовремя?"
- Почему же? - протестующе замахал руками Игорь Михайлович. - Вам здесь всегда рады. Вы ведь пришли не в гости, а к себе!
Он представил её Алексею:
- Алевтина Артемьевна Брагина, дочь моего старшего друга и компаньона Артемия Николаевича. К глубокому сожалению, покойного.
Алевтина слегка наклонила голову, приветствуя Алексея, но руку протягивать не стала, так как, очевидно, сомневалась, поцелует ли он её, а обмениваться рукопожатием при знакомстве посчитала вульгарным.
- Алексей Георгиевич Костров - известный журналист. Наверное, ты читала его очерки и статьи в еженедельнике "Преступление и наказание".
- Очень интересно! - воскликнула Алевтина. - У меня ещё не было знакомых журналистов!
Как все это у них получается, у таких "штучек", подумал Алексей. Ишь ты, глазки засияли, улыбка милая, на лице оживление... Ни дать, ни взять, счастлива от нового знакомства.
- Господи! - воскликнула вдруг Алевтина. - Я как-то сразу об этом не подумала... Ведь вы, Алексей ГеорГиевич, герой романа Оленьки Ставровой?
