Эрл Гарднер - Адвокат Перри Мейсон

Мейсон задумчиво рассматривал свидетеля. Напротив адвоката, за столом обвинения, Гамильтон Бергер и Сэм Дру выразительно усмехались, чувствуя, как в процессе перекрестного допроса победа обвинения становится все более ощутимой. Под предлогом экономии времени они заставили Ферни в первый раз сказать только самое основное, отказавшись от дальнейших вопросов, этим они буквально вынудили Мейсона на перекрестном допросе опровергать самого себя.

— То, что вы назвались по телефону Меридитом Борденом, являлось для вас обычным делом?

— Конечно, — ответил свидетель. — В тех случаях, когда мистер Борден приказывал его не беспокоить, а кто-нибудь настаивал на том, что хочет говорить именно с ним, я назывался Борденом и говорил, что очень занят и прошу меня не беспокоить.

— И часто вы это делали?

— Не часто, по делал.

— Можете вы описать доктора Коллисон? — спросил Мейсон.

— Она женщина-ветеринар, которая отлично лечит собак.

— Сколько ей лет?

— Я не очень-то умею определять возраст женщин, но она сравнительно молода.

— Конкретнее.

— Я думаю, ей года тридцать два — тридцать три.

— Она полная?

— Нет, очень хорошо сложена.

— И уж, конечно, вы развлекались с ней в вашей спальне? — несколько скептически спросил Мейсон.

— Это ложь! — сердито выкрикнул Ферни.

Бергер уже вскочил и возмущенно замахал руками:

— Ваша честь. Ваша честь, это совершенно неуместный, выходящий за всякие рамки перекрестного допроса выпад! Это оскорбление достойной женщины! Это…

Судья Эрвуд ударил молотком о стол.

— Да, мистер Мейсон, — подтвердил он. — В данных обстоятельствах это совершенно неуместно.

Мейсон взглянул на судью с выражением полной невинности.

— Почему, Ваша честь? — спросил он. — Ведь это единственный вывод, который можно сделать из показаний данного свидетеля. Раньше он говорил, что аппарат находится в его спальне, в цокольном этаже, а второй — в кабинете Бордена, и когда телефон звонил, свидетель отвечал, а Борден слушал.

— Но не в этот раз, — сердито прервал его Ферни. — В этот раз я говорил из кабинета Бордена.

— О, — сказал Мейсон, — прошу меня простить. Я вас не понял. Значит, вы провели Коллисон в кабинет, да?

— Конечно. Я же не мог вести ее к себе в спальню.

— В таком случае приношу суду мои извинения. Я неправильно понял свидетеля. Из его ответов я сделал вывод, что он всегда говорил по телефону из своей спальни.

Судья Эрвуд задумчиво посмотрел на Ферни.

— Действительно, мистер Ферни, — сказал он, — из ваших показаний вполне можно сделать такой вывод.

— Ну, я этого не хотел. То есть… это… ну, обычно я отвечал на телефонные звонки оттуда. Но в этот раз из-за присутствия доктора Коллисон все было по-другому.

— Так откуда же вы говорили? — спросил Мейсон.

— Из кабинета.

— Из кабинета Меридита Бордена?

— Да.

— Давайте проверим, все ли мы поняли правильно по поводу доктора Коллисон. Она ветеринар?

— Да.

— Она лечит одну из собак Бордена?

— Да.

— Вам нужно было заехать к ней и взять собаку?

— Да.

— К какому времени?

— Около девяти часов.

— Но вы не заехали в девять часов?

— Нет, сэр.

— А когда?

— Около десяти тридцати.

— А почему вы не приехали к девяти часам?

— Я проспал.

— Вы проспали? — в голосе Мейсона прозвучало удивление.

— Ну да, — ответил Ферни. — Если уж хотите знать, я был пьян. Пошел на вечеринку домой к моей девушке и там напился до потери сознания.

— А кто ваша девушка?

— Лоретта Харпер.

Брови Мейсона, казалось, совсем закрыли глаза.

— Вы были женаты?

— Да.

— Вы разведены?

— Ваша честь, — запротестовал Дру, — это несущественно и не имеет отношения к делу. Перекрестный допрос не должен касаться данной темы.

— Напротив, — возразил Эрвуд. — Суд заинтересован в том, чтобы полностью разобраться в деле. А так как, по-видимому, данный свидетель своими показаниями должен опровергнуть показания свидетеля защиты, то все обстоятельства, связанные с ним, должны быть совершенно понятны. Отвечайте на вопрос, мистер Ферни.

— Нет, я не разведен.

— Как зовут вашу жену и кто она?

— Она натурщица и работает под именем Дон Меннинг.

— Хорошо, — сказал Мейсон. — Давайте уточним. В понедельник вечером, то есть в вечер убийства, восьмого числа, вы отправились на квартиру Лоретты Харпер. Где она расположена?

— Примерно в полутора милях южнее усадьбы Бордена, в городке Меса-Виста.

— В какое время вы пошли туда?

— Сразу же, как вышел из дома Бордена.

— Вы обедали в доме Бордена?

— Нет. Мисс Харпер приготовила обед на четверых. Были еще двое наших друзей.

— И вы напились?

— Пожалуй, я изменю свое показание, так как не имел в виду буквально это. Мы выпили несколько коктейлей перед обедом, закусывая только поджаренным хлебом. Вероятно, я принял немножко больше чем нужно. Дело в том, что я смешивал коктейли в кухне и в смесителе оставалось кое-что. У меня рука не поднялась вылить это в раковину, и я выпил все до дна. Потом к мясу тоже подали вино, и после этого у меня стала кружиться голова. Я не был сильно пьян, просто чувствовал, что выпил больше чем нужно, и меня стало клонить ко сну.

— И что случилось?

— Я положил голову на руки и… вероятно, так и заснул, сидя за столом. Мне было здорово не по себе. Друзья отвели меня в спальню и уложили на кровать.

— Не раздевая?

— Кажется, с меня сняли только ботинки и пиджак, который повесили на спинку стула. Больше я ничего не помню. Когда Лоретта разбудила меня, было уже минут двадцать одиннадцатого. Лоретта только что вернулась и рассказала историю о том, как на нее напали…

— Не имеет никакого значения, кто что сказал, — прервал Гамильтон Бергер. — Рассказывайте только о том, что происходило. Так как мистера Мейсона очень волнует вопрос о времени событий, дадим ему возможность узнать это, показав все факты.

— Ну, я спросил, сколько же я проспал, потом взглянул на часы и внезапно вспомнил, что должен был поехать к доктору Коллисон и забрать собаку. Я попросил одного из гостей позвонить ей, сказать, что я уже еду, и бегом кинулся к своей машине.

— Которая стояла перед домом?

— Да, а где же еще ей стоять?

— Свидетель должен ограничиваться ответами на вопросы, — вмешался судья. — Ваше остроумие вы можете проявлять где-нибудь в другом месте. Адвокат старается уяснить происходящее. Того же хочет и суд. Продолжайте, мистер Мейсон.

— А потом? — спросил Мейсон. — Что вы сделали потом?

— Я постарался как можно быстрее приехать к доктору Коллисон. Она была очень мила со мной. Я объяснил ей, что немного выпил, поэтому она взяла свою машину и отвезла меня к дому Бордена.

— К какому входу?

— К заднему.

— У вас был ключ?

— Да. От заднего входа очень близко до собачьих клеток.

— И что вы сделали?

— Я посадил собаку в клетку и… Вот и все.

Мейсон задумчиво смотрел на свидетеля.

— Почему доктор Коллисон не повернулась и не уехала?

— Потому что она хотела поговорить с мистером Борденом.

— В какое время вы вошли в дом?

— Без нескольких минут одиннадцать, может, без четверти.

— И вы попытались найти мистера Бордена, не так ли?

Свидетель вдруг занервничал — это выдавали его движения.

— Отвечайте, — продолжал Мейсон. — Вы пытались найти мистера Бордена?

— Я прошел к нему в кабинет, но его там не было.

— И что вы сделали?

— Я сказал доктору Коллисон, чтобы она присела, а я найду его. И… я выполнил долг хозяина дома.

— Что вы хотите этим сказать?

— Я приготовил ей выпивку.

— Что вы имеете в виду под этими словами?

— Я взял немного спиртного из бара и угостил ее коктейлем.

— В ваши обязанности входило «выполнять долг хозяина дома» по отношению к гостям мистера Бордена, когда его самого не было?

— Обычно нет, но доктор Коллисон, она… ну, она лицо особое.

— Понимаю, — сказал Мейсон. — Что случилось дальше?

— Я поискал мистера Бордена.

— Вы звали его?

— Да.

— Он ответил?

— Нет.

— Потом?

— Я не могу вспомнить все в деталях, но потом включился сигнал тревоги, зажегся свет и я услышал, как лают собаки.

— Что еще?

— Потом я выскочил наружу и попытался узнать, отчего весь этот шум. Я свистнул собакам и посадил их назад в клетки. А когда вернулся, доктор Коллисон разговаривала с кем-то по телефону. По моим предположениям, звонил кто-то от ворот.

— Ваши предположения не имеют значения, — прервал Дру.

— Суд сам будет делать заключения и предположения, — раздраженно заметил Эрвуд. — Свидетель может продолжать…